продолжение:
"Я не собирался тебе это говорить, - едва заметно вздохнул
Веренков, - ну, да ладно. Надеюсь, это заставит тебя быть
разумнее. Имей в виду, - раздельно произнес он, - что едва ли не
основным аргументом в твою пользу было отсутствие желающих
заменить тебя. Накануне этим поинтересовались, и результат
оказался несколько даже неожиданным. Не знаю, честно говоря, с
чем это связано: с нежеланием жить в такой глухой провинции или
еще с чем-то, - Юле показалось, что он невольно выделил голосом
последние слова, - но знай, что если желающие найдутся, то
достаточно будет малейшей твоей оплошности... Ты понял?"
- Я понял, - твердо ответил Евгений. - Спасибо вам.
"Не за что, - по голосу Веренкова чувствовалось, что он
улыбается. - В любом случае место в институте для тебя всегда
найдется. Ты, помнится, говорил что-то о работе по ауристике?"
- Говорил, - Евгений невольно взглянул на экран компьютера. - Я
думаю, скоро мы встретимся по этому поводу!
Попрощавшись с Веренковым, он долго не мог снова настроиться на
работу. Совершенно неуместная, даже унизительная щенячья радость
- надо же, счастье какое, не наказали! - но Евгений ничего не
мог с этим поделать...
***
На следующий день Евгений просмотрел выбранные Юлей вариации
"птиц". Они все были, в общем, похожи друг на друга, поэтому он
решил вычислить предел соответствующих коэффициентов и уже
вызвал нужную программу... как вдруг неожиданная и великолепная
в своей простоте мысль пришла ему в голову: "Птицы - это ведь
тот же самый горный пейзаж, только уменьшенный и со смещенным
фокусом... А крылья у птиц - то же самое, только еще меньше, и
еще более сдвинутое. А перья... и так далее! Это же просто еще
один фрактал!"
Евгений вызвал таблицу коэффициентов, и внес поправки,
основываясь на только что осознанной догадке. Непонятным
оставалось только одно - откуда и под каким углом начинать
рисовать "птиц"? Немного подумав, Евгений решил взять интуитивно
найденные Юлей параметры.
Машина проработала несколько секунд и выдала на экран... это
было нечто! Изумительная, осмысленная и почти законченная
ауральная картинка! При том, что она была выбрана не наугад и
несла в себе информацию о своем создании!
- Жюли, - непривычно счастливым голосом произнес Евгений, - я не
знаю, как мы это сделали, но мы это сделали! Правду говорят, что
стресс улучшает сообразительность...
Юля хотела сказать, что черт с ней, с сообразительностью, только
не надо стрессов, но радость Евгения захватила и ее.
...Правда, оставался еще один вопрос: как вычислять тот угол,
который Юля нашла интуитивно? И какие изменения надо внести в
две остальные картинки? Они ведь тоже должны приобрести
тревожность, сохраняя общие очертания! Впрочем, Евгений был
уверен, что справится с этой задачей...
...Через несколько дней он позвонил Юле в больницу - сказал, что
ужасно соскучился, и предложил встретить. Однако по его голосу,
даже не просто усталому, а совершенно ошалевшему, Юля поняла,
что он нашел нечто интересное! Она ответила, что доберется
автобусом, и сурово порекомендовала отдохнуть и прийти в себя до
ее приезда. Неизвестно, выполнил ли Евгений ее рекомендацию, но
как только Юля вошла, он сразу подвел ее к компьютеру:
- Смотри!
Она посмотрела. Желто-зеленые блики превратились в глубокий -
стремительный, если так можно сказать о статичном объекте -
раскаленный кратер. Глубина его была настолько ощутимой, что от
долгого взгляда начинала кружиться голова. Зеленый цвет,
сохраняя свой природный покой, приобрел какую-то непонятную
силу...
- Здорово! - восхитилась Юля. - А малиновый?
Здесь тоже появилась динамика. Растения знали теперь, куда они
растут, и в этом движении они сталкивались друг с другом -
иногда ласково, а иногда и смертельно, причем изломанность синих
и красных штрихов неожиданно сливалась в бесконечное тепло
основного фона.
- Я подумал, - начал объяснять Евгений, - что должна быть
какая-то зависимость от цвета. Самое простое - угол на цветовом
круге. Я попробовал... Ну, оказалось, что надо еще учесть
трехмерность, но это уже не важно! И получается, что динамика
ауральных картинок связана с неким вполне определенным
коэффициентом. Я назвал его "коэффициент тревоги" - помнишь, ты
говорила?
Юля улыбнулась, и Евгений, смущенно покосившись на нее, сказал:
- Поехали со мной в институт, а?
Юля представила себе, как будет выглядеть среди его коллег, и в
восторг не пришла.
- Ну, хоть в столицу, - взглянув на ее лицо, просительным тоном
произнес Евгений. - Мне так хочется, чтобы ты была рядом...
***
Евгений предупредил, что задержится в институте, возможно, даже
не придет ночевать, однако Юля не жалела, что поехала с ним:
глупо скучать, выбравшись из Сент-Меллона в столицу! Она, может
быть, и чувствовала бы себя не совсем уютно, остановись они в
служебной гостинице СБ, но в гостях у двоюродной сестры Евгения
ей нечего было смущаться.
Вика, казалось, ничуть не была удивлена, увидев Юлю и Евгения
вместе. Наоборот, легко и с удовольствием вспомнила, что
познакомились они именно на ее дне рождения!
До этого Юля никогда особенно не дружила с Викой, но за два дня,
проведенные у нее в гостях, прониклась к сестре Евгения
искренней симпатией. Она обладала редким даром деликатности, во
всяком случае, по отношению к брату. Поняв, насколько тот
увлечен, Вика спокойно признала его выбор и окружила Юлю
приятным ненавязчивым вниманием...
И все было бы хорошо, если бы не воспоминания о Тонечке! Юля
просто не ожидала насколько они сильны, как способны оживать от
малейших ассоциаций. "Нет, - не выдержала она наконец, - надо
возвращаться в "Лотос"!" И уехала бы в тот же день, не дожидаясь
Евгения - только присутствие Вики удержало ее: не хотелось
отвечать оскорблением на заботу.
Евгений появился к вечеру второго дня, довольный, по выражению
Вики, как господь бог на пятый день творения ("Почему на пятый?"
- удивилась Юля. "Тогда он еще не успел связаться с людьми, - не
задумываясь, ответила Вика, - и испытать неизбежное
разочарование!" После этой реплики Юля поняла, что родственные
связи - вещь не всегда формальная...)
По словам Евгения, "визит в институт" завершился полным
триумфом! Способ построения "предельных" ауральных рисунков был
признан серьезным открытием, сулящим новые широкие перспективы в
практической ауристике...
Девушки тут же начали готовить праздничный ужин, с удовольствием
слушая, как потрясены были коллеги Евгения по лаборатории
(никогда не думали, что в такой глуши, как Сент-Меллон можно
создать что-то серьезное!), как встревожились мгновенно обо всем
узнавшие художники-ауристы, как приходил поздравить сам
Гуминский, как искренне радовался Веренков и что именно он
сказал...
- Мне предложили возглавить новую лабораторию, - словно бы между
прочим заметил Евгений. - Руководить практическим развитием
нового направления!
Вика обрадованно подскочила к нему:
- Так ты теперь вернешься? Насовсем?
Евгений, казалось, был несколько смущен.
- Нет, я отказался, - уклончиво ответил он. - Пока, по крайней
мере... и даже Веренков со мной согласился: внедрять открытия
совсем не так интересно, как их делать!
Вика огорченно отвернулась, и Евгений начал успокаивать ее,
стараясь, чтобы истинные мотивации отказа не проскользнули в
словах или образах...
...Евгений слегка покривил душой: разговор с Веренковым вовсе не
был таким безоблачным. Ян прямо сказал, что сидеть в
Сент-Меллоне ради "Лотоса" смысла больше нет: после всего, что
произошло, община неминуемо распадется самое большее через
несколько месяцев!
("Не рассчитывай на этические открытия, Женя, это тебе не дано!
- Но почему обязательно открытия? Я просто хочу наблюдать до
самого конца! В конце концов, вокруг "Лотоса" было столько
приключений...")
Евгений еще говорил о важности переходных процессов, о чувстве
долга, о том, что автономность - лучшее для исследователя, что
просто не хочется пока быть начальником... но это все было лишь
частью правды! Главную причину своего упрямства Евгений не
назвал даже Веренкову.
Впрочем, тот наверняка догадался о ней сам - потому что очень
выразительно пожалел, что Евгений не привел Юлю. ("Хотел бы я
посмотреть на твою помощницу! Жаль, что она постеснялась
появиться в институте...")
...Евгению очень не хотелось, чтобы Юля уловила в его "планах на
будущее" довольно циничный расчет на ее одиночество после
распада "Лотоса"! Поэтому он откровенно обрадовался, когда Вика
наконец успокоилась, и тут же поспешил перевести разговор
подальше от опасной темы...
Они посплетничали об общих знакомых - кто женился, кто развелся,
кто нашел интересную работу, кто о ком что думает...
- Кстати, тебя Дианка искала, - вспомнила Вика, повернувшись к
Юле, - несколько раз звонила.
Юля испугалась, еще не зная сама, что именно ее встревожило. С
чего это бывшая соседка вспомнила о ней? Ведь Юля-то забыла о
Диане, едва успев с ней расстаться!
- Что ей надо? Она говорила?
Вика пожала плечами.
- Да позвони ты ей сама, - сказал Евгений, - и спроси, что ей
надо?
Раньше Юля избегала Дианы из боязни, что та явится "спасать ее
из дурной компании". Но теперь вряд ли имело смысл опасаться
этого...
- У нее теперь другой номер, - предупредила Вика, протягивая Юле
записную книжку. - И поздравь ее, она недавно вышла замуж...
...Но Диана не нуждалась в юлиных поздравлениях. Оказывается,
она до сих пор была оскорблена ее давним поступком - когда Юля,
решив остаться в общине, даже не позвонила ей!
- Извини, Диана, - кротко сказала Юля, - я не думала, что это
тебя обеспокоит!
Но остановить поток справедливых упреков было нелегко, и через
полминуты Юля, борясь с желанием разнести вдребезги телефонный
аппарат, уже мысленно посылала к чертям свою бывшую соседку.
Однако терпение было вознаграждено. "На следующий день, после
того, как ты уехала, - успокоившись наконец, сказала Диана, - на
твое имя пришло письмо. Но я не знала, куда его переслать..."
Письмо, разумеется, следовало переслать юлиным родителям... но
Юля не стала объяснять это Диане и, тем более, комментировать ее
сообразительность. Вместо этого она спросила, от кого письмо.
"Отправитель: Антонина Завилейски, - после паузы прочитала
Диана, - обратный адрес: Каштановая Аллея, 7..."
Юля почувствовала, что мир, внезапно утратив реальность,
взорвался и завертелся... но чьи-то руки подхватили ее, не давая
упасть, и она словно откуда-то издалека услышала свой
собственный неправдоподобно спокойный голос:
- Я зайду к тебе завтра за письмом, хорошо, Диана?..
***
Испуганный юлиным обмороком, Евгений на следующий день оставил с
ней Вику, а за письмом поехал к Диане сам. Его тоже встревожила
эта неожиданная весть из прошлого, хотя он и понимал, что ничего
необычного тут нет: письмо явно было прощальным, написанным
накануне самоубийства... Но как странно было получить его
теперь!
...Юля долго сжимала в руках конверт, не решаясь распечатать
его. Как будто пришло к ней не запоздавшее на год прощание, а
настоящая весть из потустороннего мира. А может, так оно и
было?..
Наконец Юля развернула письмо...
"Дорогая Юля, - начиналось оно, - Юленька...
Я знаю, что ты смертельно на меня обижена, более того, имеешь на
это полное право, но прошу тебя: прочитай это письмо до конца!
Пусть твое любопытство, как это бывало уже не раз, победит все
остальные мотивации...
Ты, наверное, уже поняла - я очень хорошо представляю себе то,
что происходит сейчас с тобой (я имею ввиду не твою теперешнюю
обиду на меня, а тоску по испытанному вдохновению). Я знаю, как
это бывает больно, но боль всегда сопровождает рождение, это
неизбежно... по крайней мере, с точки зрения Создателя! Я имею в
виду - рождение эспера из обычного человека, иногда довольно
долгий переходный процесс. Я сама когда-то пережила это, и
