Однако события опередили ее намерения...
Как-то вечером, когда она нежилась - а точнее говоря, просто грелась
- в ванне, прикидывая, как бы побыстрее выскочить из нее и одеться, не
успев снова замерзнуть. За несколько дней в гостях у Горвича Юля поняла,
что предпочла бы любому замку даже пещеру, только бы пещера была теплая!
Внезапно приоткрылась дверь...
- Жень, ты? - спросила Юля, но ответа не было.
Юля перепугалась. Инстинктивно она вскочила, ухватившись за какую-то
трубу и прикрываясь халатом. "Черт возьми, - вдруг поняла она. - Здесь же
бесполезно кричать: никто не услышит." Она не знала, кого ожидает увидеть:
сладострастного наглеца или полусгнившего зомби. И то, и другое, казалось,
было возможно...
Но вместо предполагаемых ужасов в ванной комнате появилась
симпатичная женщина примерно одного возраста с Юлей.
- Не... бойтесь, - с жутким акцентом произнесла она, смущенно глядя
на испуганную Юлю. - Я...
Словарный запас подвел неожиданную гостью, она беспомощно пошевелила
губами, и перешла на родной язык. Поначалу Юля с трудом понимала ее, но
вскоре они обе приспособились. Ирина - так звали визитершу - стала
говорить медленнее, а Юля постепенно привыкала к ее манере.
- Я хотела поговорить с вами наедине, - третий раз повторила Ирина. -
Поэтому позволила себе ворваться без предупреждения. Простите!
Юля не сердилась на нее: когда инцидент исчерпался столь безобидно,
ситуация казалась даже смешной. "Но неужели, - подумала она вдруг, - в
таком большом замке негде поговорить наедине, кроме как в ванной?" Ей
невольно вспомнился Антон... с его пронизывающим взглядом и способностью
неожиданно появляться. "Гоблин противный", - сердито проворчала она,
торопливо одеваясь. Потом повернулась к Ирине:
- Так о чем вы хотели поговорить?
Она изо всех сил пыталась почувствовать эманацию Ирины. "Буря эмоций
на фоне решительности, неопределенные мысли... и четкий образ Горвича."
- А муж ваш летчик? - задала Ирина обязательный "светский вопрос".
- Кто?
"Боже, какое счастье, что когда думают образами, то язык для всех
один! Но что она про Женьку спросила?"
- Ну, пилот? - поняла юлино лингвистическое затруднение собеседница.
- Нет. Но здесь его точно все запомнят, как пилота!
- Графа он восхитил.
- Я рада.
"Кто же эта женщина? - думала Юля. - На прислугу не похожа...
Любовница Горвича? Может быть! Держится уверенно. Думает о нем. Да,
вероятно... Но что ей от меня надо?"
- Вы видели портрет в галерее? - неожиданно спросила Ирина.
"Ясный образ Тонечки. Но черты искажены. Красиво звучит: черты,
искаженные ненавистью, но ненавистью чужой. Ирина не любит Тонечку и,
думая о ней, подсознательно подчеркивает в ней все неприятное. Но за что
она так? Ведь Тонечки уже давно нет, и непохоже, чтобы Горвич безутешно
тосковал по ней... Или я чего-то не понимаю?"
- О каком портрете вы говорите? - на всякий случай переспросила Юля.
- Жены графа.
- Видела. Странная женщина... - слово "странный" может выражать, что
угодно, и Юля предоставила Ирине самой истолковывать его. - Она ведь
умерла, не так ли?
- Если бы!
"О чем она?! Черт возьми!.. Но эманация не имеет отношения к мистике,
это точно..."
- Что вы имеете ввиду? Граф сказал, что она умерла... или? Какая-то
ошибка?
- Не мог же он сказать правду!
- Но...
Эманация Ирины выдала яркий всплеск оранжево-желтой решительности.
"Кратер, - вспомнила Юля название ауральной модели. - Вулкан... Да,
выразительно!"
- Как раз о жене графа я и хотела поговорить с вами, - твердо сказала
Ирина. - Я надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне.
"Впрочем, не так уж она боится, если и не сохраню, - поняла Юля. -
Да, похоже с этой женщиной граф снова нашел подувядшую в нем с годами
смелость. Рада за него!"
- Я хотела спросить, - продолжила кандидатка в графини, - не имеете
ли вы отношения к вашей полиции или частному сыску?
Юля поняла: зачем-то Ирине требуется разыскать пропавшую Тонечку. О
ее смерти здесь еще не известно! Но зачем это?
- Вы что, не знаете законов? Впрочем, естественно! - Ирина тряхнула
волосами. - Пропавших без вести признают мертвыми через десять лет. Десять
лет! Еще четыре года ждать, вы можете себе представить? Ну какая же она
дрянь: если она все равно решила его бросить, то почему бы ей... Ах, да
что говорить!
- Всякое бывает в жизни... Но почему граф не искал ее?
- Еще не хватало, позор на всю страну! И так об этих местах дурная
слава!
- Вы, я вижу, очень любите эти места...
- А вы тоже очень любите вертолеты?! Или по другой причине
сопровождаете вашего мужа?
Юля расхохоталась: нет, у Горвича хороший вкус!
- Вы не могли бы, - просительным тоном произнесла Ирина, - там, у
себя...
- Что? Узнать что-нибудь о... ней?
- Да. Обратиться в полицию или... я не знаю...
- Боюсь, что это будет бесполезно. Если она скрывается - то как ее
найдешь? Если она погибла, и при ней не было документов - то как это
узнать спустя столько времени?
- Значит, все безнадежно, - поникла Ирина.
- Я пойду, - поднялась Юля.
Она устала от разговора с Ириной, и ей почему-то было стыдно перед
ней. Надо узнать у Евгения, нельзя ли тут как-нибудь помочь?
Вечером Юля пересказала Евгению свой разговор с Ириной.
- Значит, кандидатка в заместители Тонечки? - насмешливо
поинтересовался тот. - Бедная! Она что, не знала, что он не может на ней
жениться?
- Вначале, наверное, не знала... К тому же, она его любит! - Юлю
рассердил цинизм Евгения. - Но формальности для них тоже очень важны...
почему это тебя удивляет?! Лучше скажи, нельзя ли тут как-нибудь помочь?
- Можно в принципе, - Евгений пожал плечами. - Но все-таки
объяснения, почему Горвич не разыскивал Тонечку, не кажутся мне
убедительными! И по-прежнему непонятно, почему она поехала одна...
- А если она и вправду от него убежала?
- Да какая ерунда! Что он, идиот? Если к тому времени у них были
такие отношения, что это было возможно, он просто не отпустил бы ее - вот
именно по этой причине. Или развелся бы с ней...
- А разводы здесь не запрещены?
- Разрешены... с католическим скрипом, правда, но это не важно...
Нет, она собиралась вернуться, что-то произошло уже потом, там, у нас. И
я, в общем, понимаю, что именно!
- ?
- Проснулся ее дар. Она осознала себя эспером. И после этого она уже
не могла думать о возвращении, настолько все для нее изменилось. Получить
развод она не могла... В любом случае, процесс занял бы несколько месяцев,
а ты представляешь себе, что такое несколько месяцев здесь?! Для эсперки?!
Нет, она не презирала Горвича, он просто стал ей чужим...
Юля, замерев, смотрела на Евгения: его лицо светилось вдохновением,
взгляд был радостный, но вместе с тем какой-то отрешенный - Евгений
рассказывал так, как будто видел перед собой все, что описывал! Так мог
рассказывать Дэн, так иногда рассказывала Тонечка...
...Можно ли знать то, чему не был свидетелем? Юля-то понимала, что
можно, но она боялась, что Евгений сам испугается своих впечатлений, и
потеряет это открывшееся вдруг зрение.
- Ей привычны были трудности, ее не пугало одиночество... Она всегда
была осторожной и скрытной, и поэтому смогла работать уборщицей в кафе и
жить по чужому паспорту. Она играла в гадалку, и ее боялись... и это
развлекало ее. Но она еще не очень верила в себя. И ей становилось иногда
стыдно перед Горвичем, но все меньше и меньше. А потом был "Лотос", а
потом был Сэм, которого она полюбила и за то, что он был "оттуда". Но даже
ему она не рассказывала о себе! А потом было это открытие, которое надо
было сделать, но она не знала, что все произойдет так... Но она не
отравилась! Это не было насилие над собой, это было что-то другое... что?!
Юля почувствовала, что Евгений почти в трансе. То, что он переживал,
было для него слишком ново. Он действительно видел то, чего не никогда
знал - Юля перехватывала яркие образы, целые сцены! Но перегрузки психики
опасны, и она прервала "сеанс ясновидения", несколько раз сильно встряхнув
Евгения за плечи.
- Что это было?! - вернулся он в действительность.
- Ты что, - осторожно спросила Юля, - не помнишь, что говорил?
- Помню, но... Что-то странное... Какое-то... Какое-то вдохновение!
Да, действительно, чудное место...
Евгений быстро успокаивался... все-таки сказывался сильный характер.
Но чувствовалось, что он совершенно вымотан. Несмотря на это Юля не
удержалась-таки от вопроса:
- И теперь тебе понятно, почему он ее не разыскивает?
- Да, конечно, - махнул рукой Евгений. - Все до смешного просто: он
ее боится. Он настолько не понимает ее, что не представляет себе, что
будет делать, если она не умерла, и он ее найдет. А поскольку признаться в
этом стыдно, морочит самому себе голову насчет семейного позора. Легче
всего было бы свалить любой позор на убежавшую жену, тем более, что у них
даже детей не было. Развод почти без проблем, но Горвич боится!
- Ложись спать, - сказала Юля. - Ты выглядишь усталым.
- Да, конечно... - он досадливо мотнул головой, словно отгоняя
что-то.
- Что такое?
- Понимаешь, что-то такое маячит... и не ухватить: ее не убивали, она
не покончила с собой, а смерть все же не была естественной. Понимаешь,
такое ощутимое противоречие, вот именно ощутимое, и никак не могу дать ему
образ... понять, что же произошло. - Он взглянул на Юлю: - Я похож на
ненормального?
- Ты похож на эспера, - улыбнулась Юля. - Дэн иногда так страдал,
когда пытался понять, что же происходило на самом деле во время
какой-нибудь исторической заморочки.
- И как?
- Не знаю. Я не ясновидящая, я даже предчувствую слабо, - она
печально вздохнула, потом сказала не допускающим возражений тоном: - Давай
спать наконец!
Юля уснула быстро, но Евгению не спалось. Он полежал некоторое время
тихо, чтобы не разбудить ее, потом осторожно поднялся, достал перстень
Тонечки и снова принялся вертеть его в руках.
Недоувиденное не давало покоя. Тот самый фактор-Х, который свяжет
воедино все произошедшие чудеса. Противоречие в чистом виде, новая
сущность... Потому что нельзя умереть просто по собственному желанию -
что-то явилось причиной смерти. Не убили, не покончила с собой, но смерть
все же не была естественной... Что это может быть?
"Надо посмотреть на портрет!" - подумал Евгений. - "Может быть ее
лицо что-нибудь подскажет мне сейчас..." По-прежнему сжимая в руке
перстень, Евгений выскользнул из спальни. Юля беспокойно заворочалась,
почувствовав его отсутствие, но, кажется, не проснулась.
К счастью, коридорах замка освещение никогда не выключалось, да и
дорогу до сторожевой башни Евгений помнил хорошо - иначе не рискнул бы
совершить такое путешествие среди ночи! На секунду он встревожился,
подумав, что дверь в галерею может оказаться запертой... но тут же обругал
себя психом. "Ну, если заперта, то просто вернусь - вот еще проблема! Но
скорее всего, запираются только наружные двери..."
Так оно и было: Евгений свободно пересек площадку сторожевой башни и
оказался в галерее. Здесь свет уже не горел, и тьма была просто кромешной.
Неожиданно захотелось вернуться, не соваться в эту неизвестность, таящую
бог весть какие призраки - но Евгений посмеялся над своим испугом.
"Главное, вспомнить, где выключатель, - подумал он, - и не перепутать его
со звонком для прислуги... а то будет весело!" Впрочем, в галерее,
