платье, толкнул ее ладонью в лицо. И вдруг понял - бешенство от собственного
бессилия!
- Нет, правда, мне это нравится! - снова засмеялась Маша. - Только с
какой целью ты порвал на девушке платье? Хочешь меня?
Она распахнула полы, показывая маленькую, подростковую грудь. Он
отвернулся с чувством гадливости, плюнул себе под ноги.
- Не хочешь? - с наигранным разочарованием спросила она. - Жаль. Я очень
ласковая. Мужчинам это нравится. А мне - грубость! Просто обожаю жестоких
парней!
И при этом - не мазохистка. Вот, смотри, совсем не боюсь боли.
Она стала тушить сигарету у себя на запястье, запахло паленой кожей. Ей
было больно, однако она продолжала улыбаться, лишь зрачки расширились...
- Мне не интересно смотреть, - бросил он и шагнул к двери.
- Зато я в восторге! - веселилась она, показывая черное пятно ожога. -
Скажу потом, что ты меня пытал! Гасил сигареты.
- Слишком мелко...
- Мелко? Прекрасно! Углубим. Скажу, ты насиловал меня и во время полового
акта жег сигаретами. Представлю тебя маньяком. Жутким извращенцем! И мне
поверят!
Поспелов достал пистолет из заднего кармана брюк, вынул обойму, оставив
один патрон в патроннике.
- Не скажешь. И не поверят.
- Хочешь застрелить меня? А как же наши совместные интересы?
- Самообслуживание, - он бросил пистолет на мешки и не спеша покинул
темницу.
Дверь запер на ключ.
- Но мне страшно! - крикнула она. - Я не смогу! Я же девушка!..
Он сгорбился и, выставив руки вперед, чтобы не налететь в темноте на
каменные столбы, двинулся к лестнице. И когда ступил на нее, за спиной
раздался глухой хлопок выстрела...
* * *
В тот же вечер, когда Заремба вернулся из "бермудского треугольника",
специальным рейсом из Питера прилетел физик Меркулов. Появление его было
незапланированным и неожиданным, поскольку полковник собирался ближайшим
пассажирским самолетом отправиться на АЭС и уже заказал билет.
Интеллигентный, предупредительный физик чуть ли не ворвался в кабинет с
видом гонца, принесшего плохую весть. В руке был секретный кейс, прикованный
к запястью наручником, из визитного кармана торчал индивидуальный дозиметр,
очки скатывались по вспотевшему носу. Застав начальника на месте, он
облегченно перевел дух и начал стаскивать пиджак, кое-как стянул один рукав,
снять второй мешал кейс.
- Плохо дело, Александр Васильевич, - оставив затею с раздеванием,
проговорил они сел в кресло. - Не оправдал вашего доверия...
- Ну, рома! - весело сказал Заремба, стараясь успокоить физика. - Что там
у тебя?
Реактор громыхнул? Второй Чернобыль?
- Хуже! Нас предали! В наших рядах оказался продажный человек! Понимаете?
Это измена!
- Погоди, погоди. Ты докладывай, как полагается военному, без
восклицаний.
И по порядку. Эксперимент остановлен? Аварию предотвратили?
- Это да, но...
- Без "но". С остальным разберемся.
- Не с кем разбираться! Выхристюк ушел вместе с задержанными. - Он
наконец отомкнул наручники и избавился от кейса и пиджака. - Он работал с
фирмой "Нейтрон". Я же все время был на АЭС!..
Выхристюк был на связи, докладывал обстановку. Арестовали шесть человек
из персонала фирмы и трех прикомандированных. И вдруг связь пропала. Я
послал оперативника... Все фирмачи оказались убитыми - в упор расстреляли. И
один прикомандированный тоже с дыркой в затылке. С Выхристюком были два
оперативника, Хохлов и Цыбин. Стреляли в обоих: Цыбина сразу наповал, а
Хохлов еще жив, девять пулевых ранений. Отправили в госпиталь. Мой опер
застал его без сознания, но этот парень успел написать... Вот! В кулаке
держал.
Меркулов вынул из кармана и положил перед Зарембой клок бумаги от
телефакса, испачканный кровью. В записке было всего два слова, написанные
карандашом: "Стрелял Выхристюк". Определить авторство по почерку было трудно
- невообразимые каракули...
- А это не подставка? - самого себя спросил Заремба.
- Нет, - замотал головой физик. - Напротив офиса "Нейтрона" гуляла мамаша
с коляской. Видела, как трое мужчин сели в "вольво" и уехали. Очень спешили.
У них была спортивная сумка с бумагами, из которой рассыпались какие-то
листочки. Они собрали их, как попало засунули обратно и сели в машину. По
описанию один из мужчин похож на вашего помошника.
- Выстрелы она слышала?
- Не слышала. У Выхристюка был комитетовский пистолет с глушителем.
- Что, всех из пистолета ухлопали?
- Нет, оперативников расстреливали из автомата иностранного производства.
Скорее всего,, из винтовки М-16. Судя по извлеченным пулям.
- Это не М-16, - уверенно сказал полковник. - Это автомат системы
Ярикова.
Что предпринимали по розыску?
- Оповестили городские службы ГАИ, милиции, перекрыли район, да что
толку... "Вольво" нашли возле супермаркета на Обводном канале. Видимо,
пересели в другую машину.
- Убрали свидетелей, - заключил Заремба. - Теперь надо ждать, это еще не
все.
Обязательно ликвидируют всех, кто был посвящен в детали эксперимента на
АЭС.
Возможно, кого-нибудь из руководства и научных работников станции.
Арестовать бы весь персонал!
- Всех арестовать нельзя! - запротестовал физик. - И так мы взяли семерых
непосредственных исполнителей эксперимента. А они высококвалифицированные
кадры: операторы, технологи...
- Куда поместили?
- Находятся пока на станции, под нашей охраной. Следственная группа с
ними работает.
- Немедленно в "Кресты"! - Заремба схватил телефонную трубку. - Вы что, с
ума сошли там? Видели, как они концы рубят? Всю фирму ликвидировали, не
моргнув глазом. А завтра посмотришь в газетах, сообщат, что ворвался маньяк
и расстрелял ни в чем не повинных людей.
- Газетчиков не пускаем. Происшествием в "Нейтроне" занимается питерская
спецслужба, по территориальной принадлежности...
- Не пускаем... Думаешь, у питерских своих выхристюков нет?
- Я во всем виноват, товарищ полковник, - по-мужицки вытирая лицо
рукавом, проговорил Меркулов. - Надо было всех задержанных сотрудников фирмы
сразу же вывезти в надежное место. В милицию, что ли. - - В наше время от
предательства никто не застрахован. А в нашей конторе - тем более... Теперь
скажи, зачем ты Прилетел в Москву?
- Как - зачем? - опешил физик. - Доложить! Это же ЧП!..
- Доложить и покаяться?
- В какой-то степени да...
- Мог бы сделать это по телефону. Или по радио.
- Но ведь ЧП! Предательство!
- А как же ты думал, брат? Война идет, Третья мировая, - Заремба
намеренно спокойно открыл холодильник и достал пиво, одну бутылочку поставил
перед Меркуловом. - А на войне есть убитые, есть раненые. И есть предатели.
С этим нужно просто согласиться.
- Не могу. Я не ожидал, что вот так, в спину...
- Иначе не бывает. Предатели всегда стреляют в спину. Привыкай, рома.
Война эта не на один год. И всегда будут бить в спину. И в основном те, от
кого не ждешь.
А от Выхристюка можно было ждать. Мы еще не привыкли к войне, поэтому они
пока бьют нас. Да ничего, привыкнем, научимся. Давай, брат, располагайся у
меня на диване. Через два часа разбужу, полетим на Ленинградский фронт.
- Я не усну, товарищ...
- Ты майор или красна дева? Надо же, расчувствовался! Завтра мне нужны
твои трезвые и ясные мозги! Не можешь спать - иди гуляй, дыши воздухом.
Окрик на физика подействовал. Он подстелил пиджак на подлокотник и
умостился на коротком диванчике. Заремба выключил верхний свет и под
маленькой настольной лампой составил текст срочной шифровки для
оперативно-следственной группы, работающей на АЭС - немедленно и под
усиленной охраной перевезти всех задержанных в "Кресты". И когда отдал
радиограмму шифровальщикам, вдруг подумал, что и знаменитая неприступная
питерская тюрьма, пожалуй, вряд ли укроет исполнителей эксперимента, если
пришельцы захотят их ликвидировать. Возвращаясь в свой кабинет, он вспомнил,
что надо взять личное дело Выхристюка, и направился было в отдел кадров и
лишь возле опечатанной двери спохватился, что сейчас: - глубокая ночь.
Конечно, следовало бы и самому поспать, чтобы просветлело в голове, однако
он знал, что не уснет. Предательство, а точнее, разоблачение Выхристюка,
натолкнуло на мысль: сейчас же проверить все оперативные действия и связи
помощника; все, к чему он прикладывал руку, подлежало теперь жесткой
ревизии. В службе безопасности Выхристюк работал восемь лет, пришел в
контору с должности секретаря райкома КПСС одного из районов столицы,
закончил курсы специальной оперативной подготовки и был допущен к работе с
агентурой. В подразделение Зарембыего перевели четыре года назад, и вот
теперь нужно было проследить каждый его шаг за это время. Самому, не
доверяясь никаким спецотделам и инспекциям.
Но на это потребуется несколько месяцев кропотливой работы с документами
и агентурой, действующей сейчас в операциях, поскольку Выхристюк много к
чему прикладывал свою черную руку...
И к агентуре в "бермудском треугольнике" тоже! Наверняка там есть его
человек, возможно, не один, и надо бы предупредить Поспелова. Если есть
такой человек среди агентуры, то вся разведоперация в Карелии изначально
была под контролем пришельцев. И из этого, пожалуй, тоже можно поиметь
выгоду, но придется начинать тонкую игру "разведка против разведки", а сил и
средств на это - увы! - нет сейчас практически никаких. Конечно, "ГРУшники"
потянули бы такую игру, да вся беда в том, что главное разведуправление не
имеет права действовать на территории России...
Он завернул к радистам, заказал срочную связь с Поспеловым и, вернувшись
в кабинет, застал Меркулова возле телевизора. На экране виднелась
умиротворенная картинка - пасущееся стадо коров на бескрайнем лугу с холмами
и перелесками: типичная русская природа...
- Да, это подходит, если сон не идет, - невесело одобрил Заремба. - Я
буду работать, а ты сиди, - смотри и не мешай.
- Я тоже работаю, - вдруг сказал физик. - Это не простое кино. Перед
вылетом сюда мне оперативники кассету сунули. Занятная картина, никогда не
видел, только слышал. Может, и вы посмотрите, товарищ полковник?
- Я лошадей люблю, - сказал Заремба.
- А тут есть и лошади. И эффект двадцать пятого кадра.
- Откуда кассета? - сразу же уцепился полковник.
- На каждом энергоблоке есть специальные комнаты психологической
разгрузки, - сообщил физик. - Операторы там отдыхают. Глядите, чем их
потчуют вместе с коровками.
Меркулов включил замедленный, покадровый просмотр, "пролистал" несколько
видов зеленого простора со стадом и остановил кадр: в зеленом свечении
вырисовывалась отвратительная крысиная морда. Физик прокрутил еще двадцать
четыре благодушные картинки и зафиксировал на экране двадцать пятую -
обугленное тело человека на том же зеленоватом фоне, в лопнувшем животе -
черви...
- Еще хотите? - спросил Меркулов.
- Не хочу, - бросил Заремба и пошел к столу.
- А то тут есть и "грибы" ядерных взрывов, и пауки, и лица висельников.
И даже надписи есть. Например: "Америка спасает мир", или "НАТО гарантия
безопасности"...
- У меня и так голова кругом, - пробурчал полковник. - Ум за разум.
- Ничего не скажешь, впечатляет.
- Успех противника всегда впечатляет. Война есть война. Ничего, и мы
научимся.
Отступим до Москвы, опомнимся и пойдем...
И от своих же слов Заремба ощутил глухую, болезненную тоску...
Эффект двадцать пятого кадра был открыт в шестидесятых годах и
использован в мирных, рекламных целях. Человеческий глаз может воспринимать
