вторые - уничтожаются, соответственно с ситуацией... их мозг и кровь ис-
пользуются для питания вновь создаваемых карав...
- Так. Все правильно, - прервал его Сухов, неимоверным усилием воли
сдерживая дрожь в голосе. - А конкретно твое задание? Серафим долго,
сосредоточенно молчал, изучающе глядя на Сухова.
- Да. Припомни. Иначе я не гарантирую, что все закончится для тебя
нормально.
- Мое задание?
- Да! Да! Чем ты отличаешься от других карав?
- Чем я... я отличаюсь? Ты об этом знаешь? Чем... Чем... - бессмыс-
ленно повторял Серафим и вдруг опять расплакался: - Не убивай меня... Я
хочу жить. Не я виноват, что во мне дефект. Я очень старался, но не мо-
гу. Дай мне еще поесть. Только придумай, Сухов, что-нибудь настоящее, ты
же знаешь, что мне, как и всем растущим карам, нужен мозг и кровь. Тогда
я стану карам. Вот увидишь! Я стану! Антон, еще одного Юпитера... Хотя
бы... Возможно, только этим я и отличаюсь... Я не могу до сих пор прини-
мать живительную энергию маргонов... Пока не могу! Мне нужны мозг и
кровь... Красная кровь... Пожалей меня... Помоги...
- Ну ладно, пошли ко мне в кабинет. Я сделаю тебя настоящим карам.
Сухое опасался лишь одного - вдруг наркотический препарат, который
он имел дома для хозяйственных нужд (преимущественно для мытья кистей и
пульверизаторов после ремонтно-художественных авралов Вероники), окажет-
ся недостаточно действенным. Откуда ему знать, какой организм у карав?
Стоит только Серафиму догадаться... Из комнаты не выйдешь. И позвонить
никуда не успеешь. Одолеть своего с виду тщедушного противника Сухов не
надеялся. Представились почему-то поединки с ядовитыми змеями, хищными
зверями; подобные передачи Антон любил смотреть. И сейчас воображение
буйно рождало лишь драматические картины... Надежда теперь - на средство
для отмывания малярных кистей. Но подействует ли оно?
- Давай побыстрей. Я вижу, что уже пора, - многозначительно говорил
Сухов. - Спустя несколько минут ты станешь настоящим карам. Несложная
процедура - и ты сможешь получать энергию от самих маргонов.
В кабинете Антон открыл флакон фторэтана, плеснул на вату и протянул
ее Серафиму.
- На, подыши немножко. Ложись вот здесь и дыши. И разговаривай со
мной. Все время разговаривай. Рассказывай обо всем, что будешь чувство-
вать. Серафим послушно взял вату и поднес ее к носу.
- Как неприятно пахнет, - сказал ов, но вдохнул глубоко. - Что это
такое?
- Я потом расскажу тебе... Не будем терять время. Здесь содержится и
мозг, и кровь - все, что тебе нужно. Скоро ты станешь настоящим карам, и
тогда мы с тобой побеседуем. Договорились?
- Да. Спасибо тебе. Я знал, я чувствовал, что Дирар говорил мне
правду. А он говорил: Не бойся, малец, все будет хорошо. Мы позаботимся
о тебе. Жаль, что должны выкинуть тебя за борт. Но все будет хорошо. Вот
увидишь.
- Дыши, дыши. Глубоко дыши.
- Да. Я дышу. Интересное ощущение. Будто я отрываюсь ото всего, за-
висаю в воздухе. И лечуАнтон еще раз плеснул из флакона на ватку.
- Говори, все время говори. Слышишь меня?
- Слышу... Как тебя звать на самом деле? Ты давно на Земле?
- На Земле я давно. А мое настоящее имя тебе сейчас... Дыши глубо-
ко... Сейчас для тебя другое важно... Дыши... Серафим закрыл глаза и
улыбался.
Это мое счастье, что фторэтан подействовал. Пройдет еще несколько
минут, и он уснет. Я позвоню... и этот ужас закончится.
- Я лечу. Я проваливаюсь в черный колодец. Я рождаюсь вновь, нахожу
свое имя, - Серафим громко смеялся, открыв глаза, а Сухов еще раз подлил
фторэтана.
Ну, еще немножко. Дыши поглубже. Сейчас пройдет стадия возбужде-
ния... Давай, давай, Серафимчик, дыши глубже.
- Я лечу. Спасибо тебе. Я хочу жить. И сейчас даже перестал думать о
маргонах. Я живу, я лечу. Я свободная птица, высоко в поднебесье. Как
тебя звать, Сухов? Ха-ха-ха-а... Спасибо. Лебеди летят в глубокий, без-
донный колодец. Летят... Спасибо. Ночь, вобравшая в себя день. Лечу, ос-
тавив позади голод! И страх позади! Теперь все позади!
- Ты проснешься настоящим карам. Но Серафим никак не засыпал. Лежал
с улыбкой на губах. Антон Сухов был на грани реального и неведомого...
вновь наплывало беспамятство. Перед глазами расходились темные круги.
Что-то теплое стекало по губам. Антон коснулся губ ладонью и увидел на
ладони кровь. Ой быстро отвернулся, чтобы вытереть кровь незаметно. Но
Серафим успел заметить:
- Маргон?! Что я вижу? Красная кровь? И белые лебеди... Ты обманул
меня, Антон?!
В несовершенной памяти Серафима вспыхивали вполне реальные ассоциа-
ции.
Он не маргон. Он меня обманул. Он меня уничтожит. Красная кровь. У
маргонов - зеленая! Я лечу. Белые лебеди в черный колодец... Я пою... Он
приходит... Кто? Последний шанс! Хватит ли сил высосать его мозг? У него
вкусная красная кровь. А я лечу. Он меня обманул! Хватит ли сил?
Серафим вскочил, вату с лица швырнул через всю комнату. Но движения
его стали плохо координированными, он покачнулся и снова упал на диван.
Сухов с флаконом фторэтана навалился на кара всем телом, прижал его и
лил фторотан прямо на лицо, стараясь экономнее расходовать. Серафим изо
всех сил сопротивлялся, фторэтан расплескивался, затекал в глаза, в нос.
Вундеркинд кричал, хлопал глазами и вертел головой, во с каждой минутой
становился более вялым, успокаивался, и, когда, наконец, он обмяк, Сухов
почувствовал смертельную усталость.
Серафим оказался очень сильным.
Антон продолжал поливать фторотаном лицо кара. Опасался передозиро-
вать, но еще больше боялся, что тот вдруг очнется и перегрызет ему гор-
ло. На этот раз больному лучше не приходить в себя. Когда Антону показа-
лось, что кар перестал дышать, он метнулся в кладовку: на верхней полоч-
ке лежал солидный моток капроновой веревки. Антон чуть не упал со стула,
доставая ее. Бросился опять в комнату. Серафим лежал в прежней позе.
Антон начал тщательно связывать его, туго обматывая малевькое тель-
це.
Серафим едва дышал.
Наконец Сухое завязал последний узел и, зачем-то схватив Серафима,
подбежал к видеофону. Бросив кара на пол, торопливо набрал номер цент-
ральной справочной службы:
- Простите, как связаться е Высшим Советом Земли?
- Какой отдел вам нужен?
- Не знаю, дайте любой номер... Девушка любезно назвала ему номер и
тут же спросила:
- Какой конструкции у вас аппарат?
- Сорок два В-Д-Р. А почему вы спрашиваете?
- Нажмите розовую клавишу на центральной панели.
- Благодарю. Я не знал... Забыл...
Антон Сухов нажал клавишу. Почти сразу же на экране появилось лицо
худощавого человека:
- Европейский филиал Высшего Совета слушает. Сухов уставился в эк-
ран, не имея сил произнести ни слова.
- Слушаю вас.
- Приезжайте, немедленно приезжайте! - бормотал Антон и скороговор-
кой назвал адрес. - Мой брат Микола Сухов... Сообщите ему... Серафим на
полу слегка пошевелился.
- Что у вас произошло?
- Я не знаю. Ничего не понимаю... Но приезжайте... Вооруженные! Ми-
коле скажите обязательно! Разыщите его!
- Вот как?! -поднял брови дежурный на-экране.
Пока отключилась связь, Антон успел еще услышать: Седьмая спецбрига-
да - срочный вылет!
Серафим открыл глаза, впился в Сухова невидящим взглядом, но бук-
вально несколько секунд спустя он стал осмысленным, злым, и тут же на
лице появилась хищная улыбка:
- Ну так что, Сухов? Ты, верно, думаешь, что поймал меня? Интересно,
слышал ли Серафим мой разговор?
- Но я не все тебе успел сказать. Очень жаль, что мы не стали друзь-
ями. Жаль. Но я тебя предупреждал...
Сухов бросился в кабинет, взял еще флакон фторэтана, не очень торо-
пясь, открыл его. Руки дрожали, губы застыли в испуганной, но победной
улыбке.
Когда он вернулся в коридор к Серафиму, тот уже освободил правую ру-
ку от пут. Антон с ужасом заметил, что тело кара удлиняется, становится
тоньше, голова стала продолговатой, плоской как у ящерицы.
Пока он стоял, ошарашенный увиденным, кар освободил вторую руку.
Флакон фторотана выпал из рук Антона, но не разбился, фторотан тонкой
струйкой вытекал на пол, наполняя воздух специфическим сладковатым запа-
хом.
Сухов совсем растерялся, не знал, что предпринять. Понимал, что те-
ряет драгоценные минуты...
Седьмая специальная бригада прибыла через пять минут. Входная дверь
в помещение была распахнута. Антон Сухов лежал в коридоре. На шее и на
затылке у него были небольшие ранки, из которых сочилась кровь. Воздух
наполнен парами фторотана.
В квартире никого больше не было.
...В скверике перед домом, на детской площадке, в кабине пластиконо-
вого геликомобиля сидел мальчик лет шести и напевал песенку: как весело
живется нам в поле среди трав...
Когда в распахнутую пасть санитарной машины уложили тело Антона Су-
хова, тот мальчик подошел с другими детьми и спросил:
- Что это с дядей Антоном? Ему никто не ответил.
- Невообразимые создания космоса - люди слабы, но неодолимы, смерт-
ны, но вечны! - патетично воскликнул академик, однако тут же умолк. На
его лице была печать скорби.
Служба Околосолнечного Пространства наконец вновь заметила зону иск-
ривления. Все пункты наблюдения находились в состоянии полной готовнос-
ти. Заметить в сотнях километров от Земли практически невидимый объект -
дело трудное.
Таинственных пришельцев зафиксировали одновременно три патрульные
машины. За несколько дней до этого на расширенном заседании Совета приш-
ли в конце концов к единому решению: при обнаружении зоны искривленного
пространства и в случае отказа неведомых существ вступить в контакт -
без колебаний использовать все средства для уничтожения объекта.
Машины Высшего Совета окружили колеблющуюся, как марево, шаровидную
зону. Всеми имеющимися сигналами требовали выйти на связь, но неведомые
существа не отвечали.
...Мар с Дираром находились в крайне угнетенном состоянии. Они знали
о решении Высшего Совета Земли и надеялись лишь на то, что землянам не
удастся их обнаружить, по крайней мере так быстро. Они постоянно перехо-
дили с орбиты на орбиту, меняли скорость и траекторию...
И вот настало время немедленно решать - как поступить? Надеяться на
помощь или хотя бы совет Чара не приходилось: времени не осталось. Что
им могли посоветовать на расстоянии пяти световых лет? Вступать в нерав-
ный бой? Выйти на связь и согласиться на контакт? Бессмысленно. Им также
известно, что земляне догадывались о происхождении вундеркиндов, о при-
чине массовых психозов. Согласиться на контакт означало в лучшем случае,
как считал Дирар, стать живыми экспонатами одного из земных музеев.
- На Дираузе было веселее, - мрачно произнес Дирар.
- Не вспоминай. Мы тогда были намного моложе... А теперь я совсем не
знаю, что вам предпринять.
- Попытаться сбежать? Насовсем сбежать!
- Сведя на нет дело стольких лет? Никто нам этого не простит.
- Отсюда надо убираться. Не говорю же я, что возвращаться домой. Чар
действительно не простит нам такого.
- Не в нашем возрасте бежать от самих себя.
- Не паникуй, нам хватит энергии еще на многие годы.
- Это нашему ореху хватит энергии, чтобы лететь и питать нас. А где
возьмем энергию для того, чтобы жить? Я не смогу просто есть, пить и
спать! Живет лишь тот, кто стремится к победе! Вот они - живут! - со
злобой смотрел он на экран внешнего осмотра. - И жить будут! Такие всюду
и всегда будут жить!
- Так что же нам придумать? - лепетал в страхе Дирар.
- Есть один прекрасный выход. - Мар поднялся и подошел к центрально-
му пульту. - Красивый, эффектный выход и очень...
- Что ты надумал? - завопил Дирар. - Не имеешь права! Не имеешь пра-
ва распоряжаться и моей жизнью! Я запрещаю. Я хочу жить!
- Простой и эффектный выход... - Мар не обращал ни малейшего внима-
