ния на крики Дирара...
На глазах у всех шар дрожащего пространства неимоверно ярко вспыхнул
голубым сиянием, которое на мгновение заполнило все вокруг. На экранах
внешнего обзора всех машин появились контуры громадного расколотого оре-
ха: несметное количество более мелких частей разлетелось во все стороны.
Больше двух часов Роляры вылавливали все эти предметы. А тем време-
нем другие машины готовили расколотый орех к спуску на Землю. Во время
предварительного осмотра чужого корабля выявлено много аппаратуры неиз-
вестного назначения, а также целый сонм существ, которые по строению те-
ла могли быть отнесены к трем самостоятельным группам: два мягкотелых
существа с тремя нижними и тремя верхними конечностями в форме щупалец,
серо-зеленого цвета; девять существ, очень похожих на первых, но заметно
мельче их и твердотелых; девяносто семь мягкотелых существ, разнообраз-
ных по строению, но все они похожи на формы земной жизни - рыбообразные,
собакообразные, птицеподобные и человекоподобные.
После самоуничтожения неведомого космического объекта Земля полни-
лась слухами о множестве фантастических смертей: люди умирали внезапно,
в самых неожиданных местах и позах, усыхая на глазах. Всего таких случа-
ев зарегистрировапо 139779. Это погибали кары, лишенные постоянной энер-
гетический поддержки из космоса. Как стало известно после всестороннего
изучения неизвестного объекта, каждый кар имел вживленный в биологичес-
кое тело универсальный энергетический блок, который питал организм кара
лучистой энергией определенной частоты от генератора, расположенного на
борту околоземной базы маргонов. Причем блок этот мог использовать любой
вид энергии, к примеру-солнечной. Но маргонам необходимо было держать
всех карав в зависимости от себя, обеспечивая их жизнедеятельность со
своей базы. Вундеркинды-акселераты, быстро развиваясь сами и беря на
воспитание новых карав, должны были сформировать абсолютно зависимое от
мартенов могучее жестокое ядро.
...Платон Николаевич, председатель жилищного совета, включил сигнал
вызова, но в помещении никто не отзывался. Дверь оказалась незапертой.
Члены комиссии зашли друг за другом, настороженно осматривая все
вокруг.
То, что они увидели, не укладывалось в сознании. Первое, что броси-
лось в глаза, - маленький ребенок. Мальчик лет шести лежал ничком на по-
лу. Максим Чередай, профессор биологии, взял его на руки, и все застыли,
взглянув на лицо ребенка: оно напоминало воздушный шарик, из которого
выпустили воздух.
Гиата Биос сидела на стуле, положив руки и голову на стол. Будто
заснула. Когда до нее дотронулись, ее тело покачнулось и упало на пол.
Пожалуй, даже не упало, а шурша опустилось. Словно сбросили со стула зе-
леноватое платье Гиаты.
Лежала она вверх лицом, и страшно было смотреть на ее морщинистое,
высохшее тело.
Сухов-старший, осунувшийся, желтый, с черной траурной ленточкой на
правом лацкане форменной куртки, тоже являлся членом комиссии.
- Вы были правы, - тихо сказал Платон Николаевич. - Необходимо было
значительно раньше вмешаться...
Сухов ничего не ответил, остановился над телом Гиаты, достал из кар-
мана камеру видеозаписи. Максим Чередай взволнованно бормотал себе
что-то поя нос.
Микол-а Сухов неторопливо фиксировал все, что казалось стоящим вни-
мания. Перевел камерой панораму по стене, на которой действительно, как
и рассказывал Антон, висело десятка два фантастических картин.
Анджей Фальке и Григ Барбитуров самом тщательным образом обследовали
ящики стола, иголочки, шкаф и с удивлением отметили, что среди химичес-
ких реактивов преобладают соль, сахар, крахмал. Бесчисленное количество
графиков на рабочем столе производили впечатление старательно выполнен-
ных, но совершенно случайных лекальных кривых, связанных между собой
разве что законами орнаментовки.
Когда тело Гиаты взяли на руки, чтобы перенести в машину, казалось,
что оно соткано из воздуха - таким легким оно было.
- Моя мама научилась читать мысли. Папа на работе, а мы е мамой дома
сидим, и она рассказывает мне, о чем сейчас папа думает. Я тоже мчу так
научиться.
- А мой папа пишет книгу о том, что контакты с маргонами оказались
удивительным катализатором роста человеческих возможностей. Мама гово-
рит, что он и сам очень поумнел за последние годы.
В прошлом месяце Сухову исполнился сто один год. Эта симметрично
выглядящая цифра, особенно если нуль вывести продолговатым, а единички
сместить книзу, напоминала ему форму прежних Роляров, скоростных пат-
рульных машин.
Последнее время Микола Сухов ловил себя на том, что часто, сидя за
столом в кабинете своей маленькой холостяцкой квартиры, непроизвольно
вырисовывает на любом бумажном листке, а то и просто пальцем по запылен-
ной темной полировке продолговатый бублик в обрамлении коротких едини-
чек: память о ста и одном прожитых годах, о быстрых вездесущих Ролярах,
память о брате.
С каждым годом воспоминания одолевали Миколу Сухова и казнили немым
укором... Будто приходил брат и долго молча смотрел ему прямо в глаза,
без осуждения и даже без просьбы о помощи, но с такой тоской во взгляде,
которую никто и никогда не в силах развеять. На брате серый строгий кос-
тюм. Антон почти всегда ходил в серых костюмах. Светложелтая сорочка.
Казалось, он сейчас скажет: А ты мог мне помочь. Я твой брат. Я понял бы
тебя правильно. Но теперь уже поздно, Микола. Вот разве что напишешь обо
всем, что случилось. Можно даже домыслить то, чего никогда не было, но
могло произойти. Академику Сухову кажется, что брату хочется сказать
именно эти слова, и еще ему хотелось бы услышать: Я понимаю тебя, Мико-
ла, и не сержусь, не обижаюсь... Просто все так нелепо сложилось...
Но брат молчит, его фигура меркнет, расплывается, словно краски при
закате солнца.
