Но решетка медленно и бесшумно поднялась и мгновение спустя закрылась
снова. У Перси возникло жуткое ощущение, будто что-то очень тяжелое
медленными, словно перышко, кругами опускается вниз. Он инстинктивно
прикрыл рот Энн рукой. Несмотря на это, отчетливо послышался ее громкий
вздох, когда перед ними появился человек в одежде, вызывавшей ассоциации с
Италией эпохи Возрождения.
Он что-то подкрутил на металлической пряжке своего широкого пояса,
слегка наклонил голову в знак приветствия и сказал:
- Меня зовут Гермес.
Энн отодвинула руку Перси от своего рта.
- Гермес! - прошептала она. - Посланец богов!
- Он самый.
На его аристократическом лице возникла и тут же исчезла улыбка - так
быстро, что Перси не вполне был уверен, улыбался ли тот вообще. Он
внимательно пригляделся к коже пришельца, освещенной последними лучами
солнца. Она отливала золотом.
- Вы не тот самый тип в белой накидке, который исчез, когда Диктис
начал его расспрашивать?
Гермес кивнул.
- Я подозревал, кто ты, но я должен был проверить твой так называемый
сундук, чтобы у меня не осталось сомнений. Я вряд ли смог бы задать тебе
какие-либо вопросы, пока ты был окружен этой толпой.
- Какие вопросы? - нетерпеливо спросил Перси.
- Вопросы, которые могли бы определить, в самом ли деле ты Персей,
легендарный герой, который должен спасти мир от Горгоны и ей подобных.
- Послушайте, мистер, с меня довольно! Меня зовут Перси С. Юсс. Я не
сын Данаи - у меня даже Даниэля в роду не было. Я не знаю, что это за
Горгона, о которой твердят все кругом, и даже если бы и знал, у меня нет
никакого желания ее убивать. Я ничего не имею против какой бы то ни было
Горгоны или какого бы то ни было человека - за исключением этого жирного
неряхи-царя.
- Ты слишком громко говоришь, - предупредил его собеседник. - Мы
посылаем тебя убить не какую-то Горгону - саму Медузу! - Произнося имя, он
понизил голос, так что тот стал едва слышен. - Я говорил с профессором
Грэем и описал предметы, вместе с которыми ты прибыл, и он подтвердил, что
ты человек из его времени.
- Вы имеете в виду, что здесь есть кто-то еще из двадцатого века? -
спросила Энн.
- Где он? Он тоже попал в беду? - спросил Перси, почувствовав
некоторое облегчение.
Пришелец улыбнулся. На этот раз его улыбка была долгой и медленной, и
Перси она не понравилась.
- Нет, он не попал в беду. Он ждет тебя, чтобы дать совет, как лучше
всего победить Горгону.
- Ну что ж, ему придется бежать очень далеко и очень быстро. Я
терпеть не могу того, как все здесь начинают себя вести, стоит лишь
упомянуть это имя. Я не считаю себя героем и не собираюсь им становиться.
Я всю жизнь был неудачником и расплачивался за чужие проступки, но в это
дело любимый сын своей матери ввязываться не намерен.
- Даже чтобы избежать завтрашнего котла?
Перси судорожно сглотнул. Он забыл о судилище, состоявшемся по
законам Серифа, как только увидел Энн. Да. Завтра снова наступит вечер, и
его выведут отсюда, и...
Чем он рискует - по сравнению с тем чудовищным концом, что со всей
определенностью ожидает его через сутки? Он уже достаточно насмотрелся на
этих древних греков, чтобы проникнуться глубоким уважением к эффективности
их судебной процедуры в отношении любого деяния, которое они считали
преступным. Например, вряд ли у них были такие понятия, как апелляция или
освобождение под залог...
- Даже, - продолжал Гермес, четко произнося каждое слово, - даже ради
возможности вернуться в свое время?
Энн вскрикнула, и посланец богов сердито велел ей замолчать. Он
коснулся своего пояса и стал невидимым. Потом он снова появился, с
тревогой глядя вверх на решетку и держа руку на поясе.
Перси был удивлен тем, что этот тип оказался чересчур нервным для
предполагаемого божества. Кроме того, его удивило, что ему предложили
именно то, в чем он крайне нуждался и чего отчаянно желал. Была ли цена,
которую он должен заплатить, слишком высока? Глупо. Что бы ни пришлось ему
совершить, сколь бы ни было это рискованно и тяжело, он мог получить
возможность вновь оказаться в своей эпохе. Не говоря уже о том, что ему
очень хотелось покинуть свое нынешнее местопребывание до того, как
наступит время завтрашнего ужина.
- Я согласен, - твердо сказал он. - Чего бы вы от меня ни хотели, я
согласен. Но послушайте. Наш договор должен относиться к этой девушке в
той же степени, как и ко мне.
- Хорошо! - Золотой человек достал небольшой мешочек. - Возьми это.
Когда они завтра поведут тебя на казнь...
- Эй! Я думал, вы заберете нас из этой ямы. Почему вы не можете
просто взять нас с собой?
Гермес нетерпеливо покачал головой. Казалось, он был крайне
заинтересован в том, чтобы убраться отсюда как можно скорее.
- Потому что не могу. У вас нет... нет силы. Делай, как я сказал, и
все будет в порядке.
- Послушай его, Перси! - убедительно сказала Энн. - Это наш
единственный шанс. Сделаем, как он говорит. Кроме того, он бог. Он должен
знать, как поступать в этом мифическом мире.
Гермес снова улыбнулся своей мимолетной улыбкой.
- Когда они выведут тебя наружу, начни говорить - так долго, как
только можешь - о той неприятности, которая с ними произойдет. В чем бы
она ни заключалась, они заставят тебя сражаться...
- Меня не заставят с кем-то сражаться, - заметил Перси. - Меня...
- Сварят на медленном огне, я знаю! Но, можешь мне поверить, тебя
заставят сражаться с кем-то или с чем-то. Когда будешь говорить, незаметно
сунь руку под одежду, в этот мешочек. Начинай поглаживать зернышки,
которые ты там найдешь, сжимай их, три их между ладонью и тканью мешочка.
Когда они начнут шевелиться и самостоятельно двигаться, как можно быстрее
вступай в борьбу! Все, что ты должен затем сделать - разбросать их по
земле вокруг себя и отступить назад. Как только...
Он замолчал и схватился за пряжку. По другую сторону решетки появился
факел, и сквозь нее заглянули два бородатых стражника.
- Могу поклясться, я что-то видел, - сказал один.
- Ну что ж, можешь вызвать стражу и спуститься вниз посмотреть. Я
пошел на пирушку.
Человек с факелом выпрямился.
- Я тоже. Если я что-то и видел, у меня нет охоты с этим связываться.
Пусть разбирается утренняя стража.
Из темноты возник мешочек и сам опустился в руку Перси.
- Запомни, - послышался удаляющийся шепот, - не начинай тереть эти
зернышки слишком рано, но и не жди слишком долго. Как только они начнут
шевелиться, ты должен сразу же вступить в борьбу.
Решетка быстро поднялась и снова опустилась. Послышалось последнее
указание:
- И не заглядывай в мешочек сегодня! Не смей к нему прикасаться, пока
это тебе не потребуется!
Они почувствовали, как он бесшумно скрылся над их головами. Энн
придвинулась ближе к Перси, и он успокаивающе обнял ее.
- Слишком много запретов, - проворчал он. - Мол, все как надо, но не
пытайся выяснить, что это! Как будто француза подвели к ряду аптечных
склянок с этикетками, написанными по-китайски, и предупреждают его, чтобы
он принял, скажем, аспирин, прежде чем температура у него не поднялась еще
выше, но чтобы он не трогал снотворное, которое достаточно сильное для
того, чтобы его убить. За кого он меня принимает?
Энн всхлипнула, почти на грани истерики.
- Знаешь, Перси, это первый, самый первый луч надежды, который я
увидела с тех пор, как очутилась в этом ужасном мире! А ты ворчишь, что
указания не слишком тебе ясны!
"В конце концов, - логично, но про себя, подумал он, - ведь именно
мне предстоит сражаться с Горгоной!"
- Я, собственно, не жалуюсь, - сказал он вслух, когда они сели рядом.
- Но непонятные объяснения меня раздражают. Мне все время кажется, что
меня хотят одурачить.
- Представь, что ты сидишь в ресторане, - сонно пробормотала Энн. -
Или в парикмахерской. Представь, что ты идешь в магазинчик модного платья
на Авеню, трогаешь чудесные ткани и представляешь себя в прекрасном новом
костюме. И тебе все время кажется, что ты действительно дурачишь
продавщицу, заставляя ее верить, что у тебя достаточно денег, чтобы все
это купить. И когда человек, который тебе не нравится, пристает к тебе, ты
можешь заставить его прекратить. А если он не отвязывается, ты можешь
закричать, и помогут тебе, а не ему. О, цивилизация, цивилизация!
Она уснула в его объятиях. Перси нежно погладил ее и начал готовиться
ко сну сам. Позади был длинный, утомительный день. Длинный? Всего три
тысячи лет или около того!
К несчастью, он еще не успел заснуть, когда началась казнь. Будучи
под землей и довольно далеко, он не мог что-либо видеть. Однако он почти
все слышал...
Прошло несколько часов, прежде чем Перси наконец задремал и перестал
думать о человеке, который появился на склоне холма, утверждая, что он -
Персей. Сколько Персеев было в этом мире? Как будто кому-то действительно
очень было нужно, чтобы Горгона была убита, и тот посылал сюда одного
исполнителя за другим.
Кем был настоящий Персей? Этого Перси не знал, но определенно знал,
что это не он. И он был пока что единственным, кому доверили убить
Горгону. Но что из себя представляет Горгона? Еще один вопрос...
Утром в их камере оказался третий заключенный, Агесилай.
- За что тебя? - спросил его Перси, когда тот со стоном пошевелился.
- Ни за что, - ответил старик. Он сел, прислонившись к стене, и начал
выбирать вшей из бороды. Найдя очередную, он улыбался и шумно раскусывал
ее зубами. - Я здесь из-за моего брата.
- Что значит - из-за твоего брата?
- Он совершил великую измену вчера ночью, и ему вышибли мозги в
соответствии с законом, который издал царь через несколько минут после
того, как он ее совершил. Царь, однако, был все еще очень огорчен, и издал
еще один закон, гласящий, что все кровные родственники несут
ответственность в случае великой измены. Я единственный кровный
родственник, и потому я здесь. Сегодня мне тоже должны вышибить мозги.
- Добрый старый Полидект... "Излишнее расточительство к добру не
приводит", - пробормотал Перси. - Что же за измену совершил твой брат, что
царю пришлось издавать специальный закон?
Агесилай сосредоточенно изучал нижние спутанные пряди своей бороды.
Судя по явному разочарованию, с которым он оставил их в покое, ему не
удалось обнаружить в них каких-либо признаков жизни.
- Видишь ли, мой брат был придворным поваром. Естественно, он был и
палачом. Вчера ночью он совершил какую-то ошибку. Возможно, забыл смазать
котел жиром. Дело в том, что после казни наш большой котел треснул.
- Треснул? Ты имеешь в виду, им больше нельзя пользоваться?
- Именно это я имею в виду. Треснул, как орех. Ты можешь улыбаться,
но позволь мне сказать - этот котел был гордостью Серифа! Он был сделан не
из бронзы, серебра или золота, но - хочешь верь, хочешь нет - из чистого
железа! Всех сокровищ этого острова не хватит, чтобы купить новый такой же
котел. В течение многих поколений наш народ собирал небесные камни,
которые потом переплавлялись. И, как говорят, окончательную отливку
изготовило одно из ходячих пресмыкающихся. Можешь ли ты упрекать царя
Полидекта в том, что он так разозлился на моего брата и всю его родню? Я
не могу. Да что там, его предшественник, царь Аурион - тот, которого
Полидект заколол в спину на празднике летнего солнцестояния, - Аурион
распространил бы наказание и на родственников по супружеской линии, и на
ближайших друзей преступника.
