то новое напряжение, натянутость, граничившая со страхом, но толкотня
была слишком сильной, людской поток - слишком стремительным. Он мог
сопротивляться, но не мог подняться над дорогой со всеми ее поворотами,
подъемами, спусками и тупиками. Их словно заколдовали, прокляли, обрекая
на бесконечные разочарования.
В конце концов оказалось, что дальше двигаться невозможно. С того места,
где они остановились, все еще был виден постоялый двор, и его вывеска в
виде солнечной птицы показалась Хирелу издевательством.
- Я сделаю это, - пробормотал вдруг Сареван. - Я должен.
- Что...
Сареван выпрямился, глубоко вздохнул, и тут Хирел почувствовал... нечто.
Словно искра. Словно вспышка огня, слишком короткая, чтобы быть в ней
уверенным. Словно музыкальный звук на грани слышимости. Хирел ощутил,
как волоски на его теле встали дыбом.
- Там!
Солнце заблестело на военных шлемах; сенель тряхнул головой и привстал
на задних ногах от резкого выкрика всадника, который указывал рукой на
жреца. Сареван ринулся в толпу. Люди расступались перед ним. Но на
помощь отряду, оставшемуся позади, подоспел другой и преградил путь.
Толпа смешалась, и если они еще и могли спастись, то только взмыв прямо к
небу. И Сареван воспользовался этим. Он устремился ввысь.
В течение нескольких ужасных секунд он парил вместе с Хирелом, а толпа
внизу громко кричала, видя их. А потом тьма затопила небо. Над ними
нависло что-то похожее на орла, но крылья его простирались от горизонта до
горизонта. Испустив резкий яростный крик, Сареван ринулся назад,
прижимая к себе Хирела одной рукой и разбрасывая вокруг себя снопы
молний.
Хирел увидел, как летит стрела. Он пытался что-то сказать, но не сумел
облечь свою мысль в слова. Стрела просвистела у самой его щеки и глубоко
вонзилась в незащищенное плечо Саревана. Он опять вскрикнул, еще
пронзительнее и яростнее, и камнем рухнул вниз.
- Очаровательно, - сказал лорд Барьяс юл Шoн'ай, выслушав рапорт
своего капитана и разглядывая пленников, с высокомерным видом стоявших
перед ним.
На Хирела надели лишь наручники, что, безусловно, было оскорблением.
Саревана заковали в цепи, плечо перевязали. Его лицо было серым от боли,
но он встретил взгляд лорда с великолепной надменностью.
Лорд улыбнулся. Для асанианца он был высоким, всего на голову ниже
Саревана, гибким и чрезвычайно привлекательным. Его рабы отличались
искусностью: только подойдя близко и присмотревшись, можно было
заметить, что он немолод и волосы его не столь густы, как кажется. Однако
его глаза вовсе не были глазами глупца.
- Очаровательно, - повторил он, обошел вокруг Саревана, приподнял
полураспустившуюся косичку и бросил ее. - Высшая магия в моем
собственном городе перед лицом моих людей, а сам колдун... Как твое имя,
жрец Аварьяна?
- Тебе оно известно не хуже, чем мне, - с завидным спокойствием сказал
Сареван.
- Неужели? - Лорд поднял руку. - Развяжите его. Солдаты и слуги
отвели глаза и принялись недовольно ворчать, но, повинуясь взгляду и слову
своего господина, выполнили приказ и поспешно отступили, словно колдун
мог причинить им вред прямо здесь. Он не двинулся с места и стоял, слегка
разминая здоровое плечо и стараясь восстановить ровное дыхание.
- Ну, может быть, я немного переменился. Когда мы виделись в
последний раз, я был моложе. Но я помню тебя, Эб-раз-а-Барьяс юл Шон'ай.
- И я помню тебя, Сареван Ис'келион-и-Эндрос, - сказал лорд. -
Признаюсь, не ожидал увидеть тебя здесь в таком виде и в таком
сопровождении.
- Ты о моем парне? - ухмыльнулся Сареван и взъерошил волосы Хирела.
- Тебе нравится? Я нашел его в зарослях живой изгороди. Мне удалось
сделать из него человека, хотя это было нелегко. Его прежний хозяин не
слишком хорошо обращался с ним, так что он слегка тронулся умом.
Воображает себя принцем вашей империи, хотите верьте, хотите нет.
Эбраз едва взглянул на Хирела, готового лопнуть от злости.
- Он действительно имеет сходство с принцем. Подобных ему рабов
специально выращивают повсюду, и они стоят дороже.
- Мне он достался за бесценок. Кажется, товар с изъяном, и теперь его не
исправить. Но я еще не оставил надежду.
- А что ты будешь с ним делать, когда приручишь?
- Отпущу на свободу, конечно.
Эбраз тонко и заливисто рассмеялся.
- Конечно! - Наконец он успокоился. - А тем временем, мой господин,
ты поставил меня в затруднительное положение. Согласно приказу моего
господина, в Ковруене все жрецы Аварьяна объявлены вне закона, а ты не
только публично появился здесь в своем ожерелье, но еще и воспользовался
магией без санкции гильдии.
- Гильдии? - спросил Сареван.
- Да, гильдии, - подтвердил Эбраз. - Тебе, безусловно, известно, что в
Золотой империи люди, подобные тебе, должны получить специальное
разрешение и облагаются налогом. - Он развел в стороны свои изящные
руки. - Сам понимаешь, мой господин, что, находясь в подчинении импера-
тора и по приказу моего лорда, я вынужден тебя арестовать. Я сожалею об
этой необходимости и еще больше сожалею об обстоятельствах, при которых
ты получил эту рану. Можешь не сомневаться, я отправлю моему лорду
полный отчет о происшедшем. И твоему отцу тоже, конечно, с глубочайшими
извинениями.
Сареван вздрогнул от боли, хотя и пытался не обращать на нее внимания.
- Нет нужды беспокоить отца из-за моей глупости.
- Но, мой господин, если он сам узнает об этом...
- Мы можем позаботиться о том, чтобы этого не произошло. Сажай меня в
темницу, если таков твой долг, я это заслужил, но избавь меня хотя бы
ненадолго от гнева моего отца.
Лорд понимающе улыбнулся.
- С посланием я могу и подождать. Однако князь Зорайян должен узнать.
Твоя свобода находится в его руках.
- Этого вполне достаточно, - сказал Сареван. Он покачнулся, губы его
побелели. - Если ты извинишь меня...
- Это было бы не слишком умно, мой господин.
Хирел вздрогнул. Прямо из пустоты возник какой-то незнакомый человек,
еще меньше похожий на мага, чем Сареван, - маленький, в темной одежде,
тихий и незаметный.
- Мой господин, - сказал он, - его слабость - это притворство. Он
решил обмануть тебя, заставить смягчить условия его заточения. А потом он
попытается бежать, воспользовавшись своим искусством. Посмотри, сколько
ярости в его взгляде. Он знает, что его сила не идет ни в какое сравнение с
моей.
- Серьезно? - спросил Сареван, сверкая глазами. Он больше не выглядел
ослабевшим. - Я чуть было не победил тебя, наемник, но благодаря
ловкости лучника тебе повезло. Ты всего лишь заклинатель, раб колдовских
книг, а я рожден в магии.
- Ты рожден в магии, но слишком молод и высокомерен. Твое
высокомерие превосходит и твои умения, и твои силы.
- Тебе хочется испытать меня, фокусник? Прямо здесь и сейчас, без
всяких книг и без волшебного круга? Давай, зови своего приятеля, буди своих
демонов. Я буду великодушен и удержу их, если им вздумается напасть на
тебя самого.
- У меня есть твоя кровь, дитя Солнца, - спокойно сказал маг. - Это
заменит мне и книгу и круг.
У Саревана перехватило дух. Его вызывающее поведение граничило с
безрассудством. Быть может, притворным. А может, и нет.
- Попробуй только дотронуться до меня.
- Довольно, - тихо, но так, что все расслышали, произнес Эбраз. - Я не
могу допустить, чтобы ты бежал, мой господин. И ты, конечно, понимаешь
это. Твоего слова будет достаточно, но... Князь Зорайян человек трудный, и к
тому же он не совсем доверяет мне. Поэтому я должен проявить строгость,
хотя бы для видимости. Но излишне суровым я не буду.
- Я запомню это, - сказал Сареван, предупреждая и обещая.
- Запомни это, мой господин, и прости. - Эбраз сделал знак своим
людям. - Нижняя тюрьма. Минимум ограничений, но постоянный присмотр.
В пределах разумного обеспечьте его всем, что он потребует.
Темница была мрачной, сырой и зловонной - подземная тюрьма со всеми
ее прелестями. Но Сареван только улыбался.
- Довольно просторно, - заявил он стражнику, стоявшему ближе других.
- Хорошее освещение и чистая солома, как я вижу. Крысы? Да? О, ну что
это было бы за подземелье без крыс?
С Хирела сняли цепь. Он рванулся к двери. Стражник с оскорбительной
легкостью поймал его и не торопился отпускать, пытаясь стащить с него
штаны. Хирел опрокинул его. Сареван расхохотался.
- Разве он не чудо? Охраняет свою добродетель почище какой-нибудь
девственницы. Впрочем, не слишком убедительно...
Странники осклабились. Ставший жертвой Хирела с кряхтением поднялся
на ноги, но жажда убийства уже исчезла из его глаз. Больше он не пытался
трогать принца.
Пленникам оставили тусклую лампу в нише под потолком, отчего в
мрачном помещении появилось еще больше теней. Дверь с грохотом
захлопнулась, скрипнули засовы. Хирел повернулся к Саревану:
- Ты невообразимый...
- Да, я заставил тебя попридержать язык для твоей же пользы. Если бы
этот элегантный лорд обратил на тебя внимание, он забрал бы тебя к себе.
Ему всегда нравились хорошенькие мальчики. Но только смирные и
послушные, а я заставил его поверить в то, что укротил тебя при помощи
моего колдовства. Да, твое собственное лицо могло бы стать ловушкой.
- А куда, по-твоему, ты меня затащил? Я уже давно мог быть на свободе.
Я мог бы доказать мое происхождение и с достойным эскортом прибыть к
отцу.
- Тебя взяли бы в заложники и разлучили со мной, не оставив ни
малейшей надежды на побег.
- На что же можно надеяться сейчас?
- Есть на что.
Прежде чем Хирел успел возразить, Сареван отошел от него, устремив
глаза в темноту. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Внезапно он
бросился к чему-то, лежащему на полу.
Глаза Хирела наконец привыкли к полумраку, и он разглядел, перед чем
упал на колени Сареван. Какие-то спутанные лохмотья. Сплетение...
Пряди черных с проседью волос. Одеяние, которое, согласно закону, в
Асаниане носили жрецы, было разодрано в клочья на груди, на которой
полагалось быть символу бога. Узник надел что-то темное и непонятное, едва
заметно поблескивающее.
Хирел почувствовал, как болезненная судорога свела его желудок. Это
была вовсе не одежда, а плоть, ободранная до костей. А лицо... лицо...
Когда-то это существо было женщиной. Она все еще могла разговаривать с
ужасающей для этого разрушенного тела отчетливостью. Голос был молодым
и чистым, несмотря на седые волосы.
- Авар'карин? - Она перешла на асанианский язык. - Брат. Брат мой и
господин Авар'карин. Я вижу тебя во мраке. Как ярко ты сияешь!
Сареван погладил ее прекрасные волосы. Лицо его было ужасающе
спокойным.
- Тише, - прошептал он. - Молчи.
Жрица пошевелилась и прикоснулась к его руке, хотя это причиняло ей
нестерпимую боль. Его пальцы сомкнулись на ее ладони осторожно и
невероятно нежно, потому что ее рука представляла собой лишь омытые
кровью изувеченные кости.
- Мой господин, - воскликнула она внезапно, - тебе не следует здесь
находиться! В этом краю тебя ждет смерть.
- А тебя здесь ожидало еще более страшное.
Голос его был таким же спокойным, как и лицо.
- Я - никто. Моя боль принадлежит богу, и она уже почти достигла
своего предела. Но ты - Эндрос и Варьян, и ты совершил безумный
поступок, перейдя границы твоего отца.
- Сам бог вел меня. Он привел меня к тебе. Отдай мне свою боль, сестра.
Поделись со мной своим страданием, чтобы я мог исцелить тебя.
- Нет. Нет, ты не должен.
- Я должен.
Она вцепилась в него, хотя и задыхалась от боли, хотя и корчилось ее
истерзанное тело.
- Нет! О нет! Именно поэтому они и оставили меня в живых. Они
оставили мне губы и язык. Они знали... они хотели...
Лицо Саревана было уверенным, замкнутым, непоколебимым. Он положил
руки на эту голову, представлявшую собой ужасное противоречие между
красотой и разрушением. Воздух наполнился пением. Хирел задрожал. Он
почти видел. Почти слышал. Почти знал. Сила, похожая на ветер и огонь,
мощная как меч, призрачная как сон, ужасающая как молния, накапливалась,
росла, концентрировалась. Обволакивала измученное тело, возвращая его к
