лать с хорошо вооруженными и подготовленными гимнетами.
"В это время варвары пустили на Александра свои колесницы с косами,
рассчитывая в свою очередь привести в расстройство его фалангу. Тут они
совершенно обманулись. Одни колесницы агриане (легковооруженные - В. Т.)
илюди Балакра, стоявшие впереди конницы, встречали градом дротиков, кик
только они приближались; на других у возниц вырывали вожжи, их самих
стаскивали вниз, а лошадей убивали. Некоторым удалось пронестись сквозь
ряды: солдаты расступились, как им было приказано, перед мчавшимися ко-
лесницами" (2).
Конница персов не умела сражаться строем. Всадники могли образовывать
массы, "похожие на клин", как упоминал Арриан, но согласованно действо-
вать в строю не были обучены и после атаки рассыпались.
Тяжеловооруженные кавалеристы использовали весьма серьезную защитную
броню для себя и лошадей. Воины-катафракты представляли собой грозную
силу во время рукопашной схватки, но бились они каждый сам по себе.
Только парфянам удалось впоследствии организовать тяжелую кавалерию.
Илиадор рассказывает о том, как эти всадники использовали свои длин-
ные копья - палты. Такую технику боя персы, вероятно, позаимствовали у
скифов, сарматов или саков. Большая длина и тяжесть копья затрудняли
действия тяжеловооруженного всадника, кроме того, он в то время не имел
опоры для ног - стремян - и при мощном ударе мог просто вылететь из сед-
ла. И выход был найден (этим способом пользовались впоследствии визан-
тийские катафрактарии):
"Копье же острым концом далеко выдается, прямо привязано будучи к ло-
шадиной шее; самый же ремень от копья собранный привязывается к верху
ноги лошадиной, которой в сражении не только не убавляет силы, но притом
делает помощь руке конного, коему оставалось единственно бросать прямо и
метить. Итак когда он вытягивался, и шел далее, противник противлением
жестче делал стремление для удара, то конный всякого попадавшего наск-
возь пробивал, а иногда и двух одним разом" (29).
Фиксированное копье гасило отдачу и всадник мог продолжать бой.
Сила персидских кавалеристов была в том, что как легко, так и тяжело-
вооруженные, они искусно владели луком, и стрелами наносили большой урон
плотным построениям. Греческие наемники, принимавшие участие в битве под
Пилусием (525 г. до н.э.) на стороне египтян, против персидского царя
Камбиза, на себе испытали искусство персидских конных лучников.
Хочется сказать, что неизвестно, чем бы закончились битвы при Гранни-
ке, Иссе и Гавгамеллах, если бы не личная трусость царя Дария. Судя по
описанию хода этих битв в книге Арриана, можно предположить, что еще
первая из них могла завершиться полным разгромом македонских войск.
9. РИМСКИЕ ЛЕГИОНЕРЫ
За свою 1229-летнюю историю (по официальному летоисчислению) Рим вы-
держал множество войн с самыми разными народами. Римляне, словно губка,
впитывали все самое ценное и рациональное в военном деле и в результате
создали уникальную армию.
Основой ее во все периоды римской истории были тяжеловооруженные вои-
ны - легионеры. В ранний - царский - период их вооружение и тактика поч-
ти ничем не отличались от греческой. Основой пехотного строя была фалан-
га. Во времена Республики легионеры многое заимствовали у галлов (или
кельтов); например, защитную рубаху из колец - кольчугу. Римляне этот
вариант доспеха называли "лорика хамата".
До сих пор не совсем понятно, в чем же конкретно выражалась знамени-
тая римская манипулярная тактика. Все знают, что манипулы легиона выст-
раивались в три или две линии в шахматном порядке. В легионе было трид-
цать манипул и, соответственно, каждая боевая линия насчитывала 10-15
манипул, в каждой из которых было 1210 воинов для гастатов и принципов и
60 легионеров - для триариев. Основанием для такого вывода послужило со-
общение Тита Ливия:
"Раньше римские войска имели круглые щиты, но затем, после того как
войско стало получать жалование, оно заменило круглые щиты продолговаты-
ми.
Первоначально фаланга, похожая на македонскую, была сперва расчленена
на манипулы, а затем поделена на несколько частей. Каждое отделение
(ordo) состояло из 60 бойцов, двух центурионов и одного знаменосца.
Первый ряд боевого строя составляли гастаты, делившиеся на 15 мани-
пул. Они выстраивались на небольшом расстоянии друг от друга. Манипула
включала 20 легковооруженных бойцов, остальные же носили продолговатые
щиты. Легковооруженными назывались бойцы, вооруженные только мета-
тельныл1 копьем и пикой. Это был передовой отряд, состоящий из цветущей
молодежи призывного возраста За ними шел отряд, состоявший из более зре-
лых людей разделенный на несколько манипул; они назывались принципы все
имели продолговатые щиты и были прекрасно вооружены.
Этот отряд из 30 манипул назывался "антепиланы" так как остальные 5
рядов размещались уже позади знамен.
Из них каждый в свою очередь подразделялся на три части, из которых
каждая первая часть называлась pilus Ряд состоял из трех знамен, а при
знамени было 186 человек За первым знаменем шли триарии - старые бойцы,
испытанные по своей храбрости. За вторым следовали рорарии менее надеж-
ные как по возрасту, так и по нравственным качествам. Наконец, шли "при-
численные" (accensi) - наименее надежный отряд, почему он и был постав-
лен в последнем ряду (в этом абзаце речь идет, скорее всего, о ком-то
отдельном построении для охраны знамен - В. Т.).
Когда войско было построено в таком порядке, гастаты прежде всех на-
чинали сражение. Но если они не могли устоять против неприятеля, они
медленным шагом отступали назад и принципы их тотчас же принимали в про-
межутки между своими рядами. Тогда уже сражались принципы а за ними сле-
довали гастаты. Триарии выстраивались позади своих знамен, вытянув левую
ногу, плечом они опирались на щиты, а копья с поднятым вверх острием
держали воткнутыми в землю, представляя собой боевую линию, как бы защи-
щенную укреплением. Если принципы терпели неудачу в битве, то они из
первого ряда отступали постепенно к триариям. Отсюда для обозначения
крайней опасности вошло в поговорку выражение "дело дошло - до триари-
ев". Тогда триарии поднимались с места, приняв принципов и гастатов в
промежутки между своими рядами, образовав, таким образом, сплошную фа-
лангу, как бы загораживающую все выходы, быстро нападали на неприятеля,
не имея уже больше позади себя никакой поддержки. Для неприятеля этот
момент был самый ужасный: преследуя уже как бы побежденного противника,
он вдруг видел, что на него наступает новый и еще более многочисленный
боевой отряд". (Текст приведен по 51, т. 1).
Возможно, в тексте есть неточности. Например, Ливии называет число
манипул в легионе не 30, а 45. Некоторые из приведенных фактов логически
не обоснованы.
Возникает вопрос, а стоит ли серьезно относиться к его сообщениям,
если известна склонность автора к преувеличениям, что хорошо видно на
примере следующего отрывка из описания битвы при Каннах:
"Битва, как водится, началась стычками легковооруженных. Затем всту-
пила в дело галльская и испанская конница. Но меж рекою и рядами пехоты
место для маневра не оставалось вовсе, и противники, съехавшись лоб в
лоб, схватились врукопашную. На конное сражение это не было похоже нис-
колько, напротив - каждый только и старался стянуть или сбросить врага
на землю. Впрочем, странная эта схватка продлилась недолго - римляне
быстро ослабели и повернули назад" (6).
Читая эти строки, можно подумать, что воюют не обученные воины, а де-
ти, посаженные верхом.
Вот другой пример:
"Враги были еще далеко друг от друга, когда 500 нумидийских всадни-
ков, скрыв под панцирями мечи, помчались к римлянам, знаками показывая,
что хотят сдаться в плен. Подъехав вплотную, они спешились и бросили к
ногам неприятеля свои щиты и дротики. Им велели расположиться в тылу, и,
пока битва только разгоралась, они спокойно выжидали, но, когда все были
уже поглощены боем, внезапно выхватили спрятанные мечи, подобрали щиты,
валявшиеся повсюду между грудами трупов, и напали на римлян сзади, разя
в спину и подсекая жилы под коленями" (6).
Мало того, что нумидийцы были легкой кавалерией, и панцирей, в подав-
ляющем большинстве, не носили (163), сомнительно, чтобы воин смог спря-
тать меч под пригнанный плотно к телу панцирь, да еще потом "внезапно
выхватить" оружие.
Но, при всех недочетах, описание Титом Ливнем системы римской тактики
в целом верно. Косвенное подтверждение этому можно найти у Полибия, на-
зывающего численность воинов в легионе (4200 человек) и изображающего
структуру его так же, как и Ливии.
Как действовали манипулы в бою, окончательно еще не выяснено. Общего
мнения по данному вопросу пока нет. Очень характерно эти споры описывает
Дельбрюк:
"...я считаю, что в момент столкновения в начале боя маленькие интер-
валы заполняются людьми из тех же манипул, стоящими позади, а в большие
интервалы выдвигаются целые подразделения из второго эшелона. Фейт же
предполагает, что для удобства маневрирования большие интервалы между
когортами оставались незаполненными и во время боя.
...Не надо воображать, что противник остается в бездействии, очутив-
шись перед интервалом. Находящийся во второй линии эшелон не может поме-
шать движению противника, так как раньше, чем помощь подоспеет, уже про-
изойдет физическое и моральное воздействие; а запоздалая помощь не при-
несет пользу, так как ворвавшийся неприятель сможет оказать сопротивле-
ние. Крайние же ряды могут обойти с фланга части противника, производя-
щие фронтальный удар, и атаковать их сбоку, то есть с правой незащищен-
ной стороны, остающейся при таком нападении открытой.
...я присоединяюсь к мнению Фейта, что между манипулами и соот-
ветственно когортами интервалы были и должны были быть, чтобы дать воз-
можность командирам управлять тактическими единицами армии.
...В том случае, когда Фейт благодаря трудам Полибия приходит к зак-
лючению, что интервалы вообще были, - он прав; но когда Фейт уверяет,
что интервалы были и во время рукопашных схваток, то его заключение неп-
равильно". (51,т. 1).
Работа Фейта на русский язык не переводилась, но из приведенного
текста видно, что у автора просто не хватило аргументов, чтобы обосно-
вать фактически верную мысль. Основной довод, которым Дельбрюк опровер-
гает мнение коллеги, заключается в том, что воины манипул, стоявшие
крайними справа в каждой шеренге, держали щиты в левой руке, следова-
тельно, были незащищены от атаки справа. Дельбрюк не допускает мысли,
что они могли держать щиты и в правой руке.
Гениальность римского шахматного построения заключалась именно в на-
личии промежутков между манипулами, каждая из которых представляла собой
отдельную тактическую единицу, способную самостоятельно маневрировать на
поле боя. Врывающийся в промежутки противник оказывался как бы в "мешке"
и бывал атакован сразу с трех сторон, двумя манипулами первой линии и
одной - из второй линии. Обойти манипулы первого ряда с тыла враг не
мог, так как сзади их прикрывали подразделения второго ряда. Каждая ма-
нипула была способна вести бой сразу на три стороны, а в случае необхо-
димости она, по команде, сближалась с соседним отрядом, уничтожая на пу-
ти врагов, в ходе боя оказавшихся в интервале. В этот момент на ее мес-
то, заполняя образовавшийся зазор, заступала манипула из второго эшелон,
а ее, в свою очередь, сзади прикрывало подразделение из третьего. По за-
вершении маневра перестроение манипул могло произойти в обратном поряд-
ке.
Такая тактика была приемлема и в бою против неорганизованной толпы, и
в сражении с фалангой, что доказали битвы при Киноскефалах (197 г. до
н.э.) и Пидне (168 г. до н.э.).
Македонские фалангисты точно также, стремясь сблизиться с легионерами
