вакантным, пока кардиналы не сошлись на кандидатуре Убальдо. Он был стар и
глуп. Коллегия надеялась, что он не долго будет занимать папский престол и с
ним будет не так хлопотно: его легко будет держать в руках. Кардиналы
несколько ошиблись в расчетах: Луций третий просидел на троне четыре года.
Все помыслы этого папы были направлены на увеличение доходов папской
казны, и он не брезговал никакими средствами.
Он отменил прежний обычай раздавать во время крупных торжеств одежду и
хлеб бедной части римского населения, побуждал священников увеличить поборы
с паствы. Его вымогательства довели римлян до того, что они подняли
восстание. Луций был вынужден покинуть город. Обозленный народ разгромил
папский дворец, некоторые владения крупных магнатов были разорены дотла.
Граждане поклялись умереть с оружием в руках, но не подчиниться Луцию.
Святому отцу вскоре удалось обуздать восставших. Он разослал своих
агентов по всем дворам Европы с поручением добыть побольше средств для
подавления римлян. На такое святое дело сеньоры откликнулись охотно, и жатва
оказалась обильной. Луций использовал собранное золото, подкупив вождей
народного восстания. Последние, позабыв о клятве, торжественно водворили
папу в Латеранский дворец, и Луций с удвоенной энергией стал наверстывать
утраченное. Он обложил римлян тяжелым чрезвычайным налогом. Разъяренные
горожане снова восстали, и притом столь решительно, что папе во избежание
кровавой расправы вторично пришлось бежать.
Так как истина нам дороже всего, мы не можем не отметить, что на сей раз
народ свирепо расправился с духовенством. Начался общий погром. Римляне,
которых ещё недавно натравливали на еретиков, теперь с той же злобой
набросились на церковников. Они грабили и сжигали церкви, насиловали на
площадях монахинь, издевались над священниками, бичевали и пытали кардиналов
и епископов. Некоторые летописцы сообщают, что после разгрома одного
монастыря монахам вырвали глаза и заставили их пойти крестным ходом под
предводительством послушника, которому выбили всего один глаз.
Кто посмеет ещё усомниться, что религия смягчает нравы?
Ведь все эти люди, с такой жестокостью преследовавшие служителей церкви,
были людьми религиозными... Нет никакого сомнения, что впоследствии они
искренне раскаялись в своем преступлении, после чего попали в рай. А вот
несчастный, скончавшийся скоропостижно в среду после скоромного обеда,
наверняка будет вечно жариться в адских недрах.
Луций третий обосновался в Вероне, куда явился император Фридрих, чтобы
совместно обсудить, как усмирить римлян. Императорской армии ничего не
стоило укротить мятежников, однако император поставил ряд условий:
прежде всего он потребовал возвращения владений, принадлежавших
маркграфине Матильде, спор о которых между империей и алтарем продолжался
полтора века. Святой отец согласился на эту жертву, но про себя решил надуть
императора.
Церковные политики всегда и во всем верны себе. В секретных инструкциях
участникам собора Луций предписал затянуть обсуждение вопроса о наследстве
Матильды и заняться главным образом усмирением римлян и их наказанием.
По-видимому, император заметил, что его собираются надуть, ибо отдал
приказ войскам занять выжидательную позицию и не выступать.
Кончилось тем, что святой отец умер, не дождавшись исхода переговоров.
Собор, который Луций созывал, чтобы подготовить свое возвращение в Рим,
занимался не только этим вопросом. На этом соборе был обнародован указ,
направленный против вальденсов и других изобличенных или заподозренных в
ереси, точнее, в сопротивлении самой невыносимой тирании, той тирании,
которая душит человеческую мысль. Этот указ со всей отчетливостью обнаружил
жестокость дряхлого Луция. Мы не будем цитировать его целиком, а предложим
вниманию читателей лишь несколько отрывков:
"Нет таких суровых мер, перед которыми дрогнет церковное правосудие,
чтобы уничтожить ересь, расплодившуюся в наши дни во множествах провинций.
Даже Рим дерзнул воспротивиться святому престолу, и гнусный его народ посмел
поднять кощунственную руку на наших священников. День возмездия близок, и в
ожидании возможности воздать римлянам за все беды, что они нам причинили, мы
предаем анафеме всех еретиков, как бы себя они ни именовали..."
Сколько ненависти в этих строках, сколько бешенства! И этот человек,
призывающий к мести,- глава церкви, которая проповедует прощение и
рекомендует, когда бьют по одной щеке, подставлять вторую:
"Мы сразим этих гнусных сектантов вечным проклятием; мы осуждаем на
вечную кару тех, кто даст им убежище или защиту, тех, кто посмеет называть
их "совершенными верующими" или какими-либо другими еретическими именами. Мы
повелеваем всех, кого изобличат в содействии еретикам, будь они клирики или
духовные лица, лишить церковного звания и предать светскому правосудию. Если
же они окажутся мирянами, мы повелеваем: предать их самым страшным пыткам,
подвергнув испытанию огнем, железом, бичеванию и сожжению заживо".
Великолепно! Пытка, бич, железо, огонь за одно преступление - именовать
"совершенным верующим" человека, усомнившегося в наличии тела Христова в
кусочке хлеба...
"Каждому прелату надлежит посетить несколько раз в году все города своего
диоцеза, и в особенности те места, где, по его мнению, могут обитать
еретики; прелатам вменяется допросить стариков, женщин и детей, в каких
краях нашли убежище вальденсы или люди, устраивающие тайные собрания, а
также тех, чье поведение отлично от поведения остальных верующих, или тех,
кто осмеливается толковать священное писание". "Города, которые посмеют
противиться нашим повелениям или пренебрегут своей обязанностью преследовать
еретиков, будут исключены из всяких сношений с другими городами и потеряют
свой ранг и свои привилегии; граждане будут отлучены, их покроет вечное
бесчестье, и они лишатся навсегда права заниматься честным промыслом. Всем
верующим дается право убивать их, завладевать их добром и уводить их в
рабство".
Вот какой указ был принят Латеранским собором.
Комментировать его излишне. Мы позволим себе сделать лишь один вывод:
среди хищных зверей на первое место следует поставить клирика.
В конце двенадцатого столетия положение папства, несмотря на успехи,
одержанные в борьбе с Фридрихом Барбароссой, было чрезвычайно шатким. Луций
так и не посмел вернуться в Рим. После его смерти папой был провозглашен
архиепископ Уберто Кривелли под именем Урбана третьего. Он занимал
апостольский трон недолго и в течение всего понтификата прожил в Вероне. К
концу его правления пришла весть о взятии Иерусалима Саладином. Святой отец
был так потрясен, что слег и умер на третий день.
Летописец Роджер Говеденский сообщает, что победа мусульман повергла в
скорбь весь христианский мир. Саладин велел сбросить с церквей кресты,
разбить колокола и обкурить мечети ладаном. Христиан Саладин согласился
милостиво отпустить, но без имущества, причем они должны были уплатить по
десять золотых монет с мужчин, по пять с женщин и тридцать тысяч за всю
массу бедняков. Большинство изгнанников погибло от нужды и лишений.
Римские кардиналы дали письменные обязательства отказаться от своих
сожительниц, не садиться верхом на лошадь, не ходить на охоту до тех пор,
пока святая земля будет оставаться в руках неверных. Некоторые даже
поклялись взять на себя крест и отправиться воевать в Сирию.
Излишне говорить о том, что все эти обещания были сплошным лицемерием,
призванным поднять фанатизм верующих. Кардиналы сохранили своих любовниц,
лошадей и собак и не отказались ни от каких радостей жизни. Римский двор
продолжал представлять собой огромный лупанарий.
ГРИГОРИЙ ВОСЬМОЙ.
Преемник Урбана третьего Григорий восьмой не совершил ничего
примечательного, так как умер спустя два месяца после своего избрания.
Однако перед смертью он успел объявить новый крестовый поход.
Климент третий, сменивший Григория на престоле, вернулся в Рим, но
вынужден был принять условия римского сената; хотя коммуна и присягнула на
верность папе, она все-таки сохранила свою автономию.
Климент третий продолжал осуществлять затею своего предшественника. Ему
удалось убедить трех государей - Франции, Англии и Германии - двинуться в
Палестину. Первым отправился в путь Фридрих Барбаросса, но вместо победы
нашел свою смерть: отобедав на берегу реки Салеф, он захотел выкупаться и
был унесен быстрым течением. Корона императора перешла к его сыну Генриху
шестому, который был вынужден оставить крестоносное войско и отправиться на
коронацию в Рим.
В это время Климент третий скончался, и место его занял дряхлый больной
старик, известный в истории церкви под именем Целестина третьего.
Мы не станем распространяться о борьбе между Генрихом шестым и
первосвященником, о злополучной судьбе этого императора, о подробностях
третьего крестового похода. Перейдем к тринадцатому веку.
ПАПЫ ТРИНАДЦАТОГО ВЕКА.
Одиннадцатый век в истории католической церкви открывает Иннокентий
третий, преемник Целестина. Сто восемьдесят первый наместник святого Петра
принадлежал к знатной фамилии графов Сеньи и был возведен в кардиналы своим
дядей Климентом третьем.
Убежденный в необходимости подчинить весь мир папской власти, новый
первосвященник во многом напоминал Григория седьмого. Честолюбие его было
безгранично. "Власть королей простирается только на отдельные области,
власть Петра обнимает все царство",- писал он в одном письме. Дальше мы
увидим, что в смысле жестокости он превзошел последних своих
предшественников.
Сразу же после избрания Иннокентий преобразовал городскую префектуру,
превратив префекта из имперского чиновника в папского. Муниципалитет,
правда, сохранился, но подчинился верховной власти лапы.
В ту пору в Германии шли междоусобные войны между регентом сына Генриха
шестого и Оттоном Брауншвейгским. Папа решил выступить судьей в этом споре и
приказал немцам признать Оттона, за что тот поклялся сохранять все права и
имущество церкви, в том числе и наследство Матильды.
В течение нескольких лет папа изо всех сил помогал своему приверженцу.
Но едва Оттон стал императором и был коронован в Риме (1209 год), он тут
же нарушил все обещания и клятвы: овладел землями маркграфини Матильды и
напал на владения сицилийской короны в Южной Италии. Обманутый Оттоном
Иннокентий отлучил его от церкви (в ноябре 1210 года) и освободил его
подданных от присяги на верность императору. В течение всего этого периода,
энергично борясь против Оттона, Иннокентий держал в запасе сильного
союзника. Ещё в 1198 году Констанция, вдова Генриха шестого и наследница
Сицилийского королевства, согласилась принять папскую инвеституру и перед
смертью поручила Иннокентию опеку над своим сыном Фридрихом.
Возмущенный поведением Оттона, папа горячо взялся за организацию коалиции
против него, и его старания увенчались успехом. Семнадцатилетний Фридрих,
после того как он прибыл в Рим и присягнул на верность Иннокентию, разгромил
Оттона и вскоре был коронован в Майнце. Добиваясь власти, Фридрих не
скупился на обещания: он обязался во всем повиноваться святому престолу и
помогать папе в его борьбе против еретиков. Иннокентий не подозревал, что
его питомец через несколько лет станет самым опасным противником.
Государи, столь покорно уступавшие Иннокентию, были слабы и нуждались в
его поддержке. Например, слабые властители Швеции, Дании, Португалии
