Итак, Таксиль снова стал на путь открытой борьбы против религии и церкви,
с этого пути он не сходил до самой смерти в 1907 году.
Но и после кончины этого сатанаборца и мистификатора его книги продолжают
жить, помогая освобождению сознания многих людей от религиозных заблуждений
и предрассудков. К числу таких книг принадлежит и "Священный вертеп", эта
своеобразная история папства, почти за девятнадцать столетий.
Мрачная картина предстает перед нами. Ложь, предательство, убийство,
стяжательство, разврат - вот основные деяния тех, кто провозглашал себя
наместниками бога на земле, проповедовал терпение, кротость и смирение!
- Неужели это правда? - может спросить читатель.- Неужели все
руководители католической церкви были такими страшными, корыстными,
развратными людьми? Как же это все могло случиться?
Сказать, насколько Таксиль точен во всех деталях, очень трудно. Слишком
обилен материал, Таксиль писал свою книгу на основе документов и
исследований, которые были в распоряжении исторической науки в конце
девятнадцатого века. За прошедшие сто лет, конечно, были обнаружены и новые
материалы, характеризующие папство, появились новые исследования, написаны
новые книги. В свете новых сведений можно, конечно, в каких-то местах
обнаружить у Таксиля неточность и преувеличения. Но ведь книга Таксиля не
историческое исследование, не научный трактат, наконец, не просто
научно-популярное произведение, а сочинение совсем другого жанра. Это -
сатира, а следовательно, для нее характерны и преувеличение, и гротеск, и
ирония, и сарказм. И все это направлено на то, чтобы показать высшие круги
католической церковной иерархии, этих представителей бога на земле, в
максимально обнаженном виде, дабы обнаружить их земное естество, земные
черты их характера и их отнюдь не небесные помыслы и устремления.
В нашей атеистической работе мы часто говорим, что главное - это критика
религии, её основных положений, догматов, а не борьба против её служителей.
Но Таксиль жил в другую эпоху и не знал нашей точки зрения. Он не отделял
религию от её носителей и считал, что учение, наиболее рьяными
пропагандистами, защитниками, высшими иерархами которого являются лжецы,
ханжи, воры, развратники, казнокрады, предатели, а зачастую убийцы,
клятвопреступники,- что такое учение вряд ли можно считать таким уж
богоданным, небесным, совершенным.
И католическая церковь всегда понимала (да и не только католическая), что
правда о частной жизни её первосвященников способна не просто
скомпрометировать истины христианства, но даже подорвать фундамент этого с
таким трудом и тщанием возводимого на протяжении веков здания. И. Р.
Григулевич справедливо пишет по этому поводу: "Церковь пытается скрыть от
верующих все земное, прозаическое и обыденное в жизни и деятельности своего
главы. Ведь, согласно церковной доктрине, папы римские не обычные смертные,
а наместники бога на земле, они непогрешимы, им якобы несвойственны присущие
обычным смертным слабости, чувства и страсти. Они будто бы озабочены лишь
одним - спасением погрязшего в грехах человечества. Они бесконечно добры,
отзывчивы на людские страдания, на людское горе, всегда готовы прийти на
помощь страждущим. Как правило, так рисуют пап апологеты церкви. Такой
идеализированный образ римских понтификов навязывается верующим.
Частная жизнь пап - запретная тема не только потому, что человеческие
черты принизили бы образ пап в глазах верующих, лишили бы их священного
ореола, но и потому, что многие из пап были отнюдь не праведниками".
Григулевич И. Р. Папство. Век двадцатый. Москва, 1981. Справедливость
последнего утверждения вынуждены признать даже церковные историки. Так,
автор шестнадцатитомного труда по истории папства Людвиг фон Пастор,
работавший по заданию папы Льва тринадцатый, признавал порочность таких пап,
как Сикст четвёртый, Александр шестой, Лев десятый; бенедиктинец Паоло
Кальяри соглашался, что стремление к обогащению и возвеличиванию своей родни
было присуще папам Александру шестому, Урбану восьмому, Льву десятому, Павлу
третьему, Александру седьмому; иезуит П. Такки-Вентури обличает "греховную"
жизнь пап Александра шестого, Юлия второго, Павла третьего. Однако позиция
церковных апологетов противоположна позиции Таксиля и объективных
исследователей. Они стремятся углядеть в факте наличия в истории
католической иерархии аморальных и ничтожных личностей свидетельство,
подтверждающее крепость церкви. Разве это не божественное,
сверхъестественное чудо, говорят они, что церковь, управляемая такими
чудовищами, сохранилась, и не только сохранилась, но и выросла, и
укрепилась?
Ну что ж, можно и признать это чудом, только у этого чуда конечно же
чисто земные корни.
Живучесть религии и её организаций, сохранение религии как формы
общественного сознания до наших дней объясняется и социальными причинами, и
особенностями человеческого восприятия действительности. Карл Маркс в свое
время показал, что религия, как всякая идеология, имеет материальную основу.
В ней фантастическим образом отражаются и реальное бессилие человека перед
силами природы, и противоречия, раздирающие его как существо общественное.
"...Религия,- говорит Маркс,- есть самосознание и самочувствование
человека, который или ещё не обрел себя, или уже снова себя потерял...
Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного
убожества и протест против этого действительного убожества".
Религия, не умея объяснить явления окружающего мира и смысл человеческого
существования, превращает человеческие проблемы в некие божественные тайны,
а человечество помечает клеймом проклятия и греха, который оно должно
искупить. Массовая религиозная вера есть своего рода отражение социальных
противоречий, складывающихся независимо от воли и желания отдельных людей.
Возникшее два тысячелетия назад христианство, которое, по выражению
Энгельса, "выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников,
бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов", если
первоначально и осуждало царящий на земле порядок и гневно бичевало сильных
мира сего, суля гибель развращенному и обезверившемуся римскому
рабовладельческому обществу, вскоре пошло на компромисс с миром угнетателей,
отказалось от своих бунтарских призывов и стало выполнять основные функции
религии - утешать, обнадеживать, призывать к равенству перед богом, уводить
от реальных задач. Увековечение несправедливого социального строя под флагом
борьбы за справедливость - одна из характерных черт христианской религии.
Католицизм - наиболее распространенное направление христианства (по
данным зарубежной статистики, число его приверженцев превышает 700
миллионов). Строго централизованная католическая церковь во главе с папой
римским оказывает заметное влияние на политическую, общественную, культурную
жизнь многих стран, в особенности тех, где большинство населения католики,
где католицизм - государственная религия (как, например, в Италии, Испании).
Верхушка католической церкви внимательно следит за распространением идей
католицизма, стремится вовлечь в лоно церкви новых верующих. Этому
способствуют разнообразный и разветвленный пропагандистский аппарат, такие
мощные средства пропаганды, как кино, радио, телевидение, печать,
деятельность миссионеров и различного уровня католические учебные заведения
- от начальных школ до университетов.
Разумеется, сегодня христианство не такое, как вчера. Стремясь удержать
верующих, паству, оно перестраивает свои позиции в духе времени, ведет более
тонкую политику, даже отказывается от некоторых своих принципов. На Втором
Ватиканском соборе католическая церковь, например, дабы удержать пасомых и
свои позиции в общественной жизни, каялась и признавала некоторые ошибки,
допущенные в прошлом. В значительной мере изменили свои позиции и римские
папы, начиная с Иоанна двадцать третьего.
История показала - и сегодня это видно ещё более ясно,- что от такого
явления, как религия, простыми насмешками не отделаешься. Избавление от
религиозной веры, притупляющей сознание людей, искажающей их чувства,
помыслы, поступки,- процесс сложный, длительный, зависящий главным образом
от социальных преобразований. Но велика также в этом процессе роль
литературы и искусства.
Какое место в этой связи можно отвести книге Лео Таксиля? Конечно,
следует отметить, что это - произведение своей эпохи, той эпохи, когда
многие частные публицисты, писатели, художники считали, что достаточно
высмеять какое-либо явление - и оно исчезнет. Научный, марксистский подход
показал, что это не так. Таксиль к оценке тех или иных исторических
личностей подходил неисторически и, рассматривая их с позиций своего
времени, не учитывал, что поступки, поведение, политика того или иного
церковного иерарха отражали и общий моральный и политический уровень каждой
конкретной эпохи.
И тем не менее яркая, живо и весело (даже о страшном!) написанная книга
французского публициста остается в строю, развеивая ореол непогрешимости и
святости, создаваемый католической церковью на протяжении веков вокруг своих
владык.
Ст. Никоненко
