сопровождении жены Берты и малолетнего сына Конрада отправился в Бургундию.
Несмотря на необыкновенно суровую зиму, на снег и трудности переходов, он
перевалил через Альпы и достиг Павии.
Король покинул Германию не для того, чтобы начать борьбу, сомнительный
исход которой страшил его,- прежде всего он хотел расколоть союз папы с
немецкими князьями. Надо было торопиться, пока Григорий, покинувший Рим,
находился в Каноссе, в замке своей союзницы и любовницы графини Матильды.
Император, по-видимому, возлагал надежды, что Матильда, приходившаяся ему
родственницей, употребит все усилия, чтобы примирить их. Однако когда Генрих
появился в Каноссе, Григорий отказался принять его.
Было ли и впрямь появление Генриха неожиданностью для папы? Какие условия
он хотел поставить Генриху? Два главных летописца, Бернольд и Ламберт,
расходятся во мнениях, но в одном пункте они согласны: в течение трех дней,
с 25 января, король вынужден был босиком, не принимая пищи, ожидать в снегу
перед оградой, когда Григорий смилуется и простит его. Наконец на четвертый
день папа допустил его к себе и снял с него отлучение. Король предварительно
дал клятву помириться с немецкими епископами и князьями и не препятствовать
Григорию приехать в Германию, когда он того пожелает.
В тот же день Григорий известил своих союзников о происшедшем. Описав
унижение короля, он добавлял:
"Все окружавшие нас ходатайствовали слезно, удивляясь даже, что мы
обнаруживали не строгость служителя церкви, а жестокость тирана".
Как рассказывают некоторые летописцы. Григорий отслужил обедню в
присутствии Генриха. Когда гостия была освящена, он обратился к королю со
следующими словами:
"Уже давно я получаю от тебя и твоих приверженцев письма, в которых вы
обвиняете меня во многих преступлениях, которые по правилам церкви делают
меня недостойным духовного звания. Вот тело Христово, которого я
приобщусь... Пусть всемогущий господь, если я невинен, освободит меня от
подозрений в проступках, в которых меня обвиняют. Если же я виновен, да
поразит он меня мгновенной смертью".
Его святейшество предложил королю подвергнуться тому же испытанию, но
последний из боязни уклонился.
Не доказано, достоверен ли этот драматический эпизод. Многие церковные
авторы видели в нем "самоосуждение" императора. Эти наивные авторы, видимо,
забыли о том, как часто вино причастия служило верным оружием против врагов
наместника святого Петра.
ДЬЯВОЛЬСКИЙ ТРЮК ПАПЫ.
Генрих четвёртый склонил голову перед папой в Каноссе, но тяжелое
унижение не принесло ему ни одной из тех выгод, на которые он рассчитывал.
Враги папы в Северной Италии были возмущены поведением короля, усматривая в
этом примирении предательство.
На съезде в Форхгейме (куда король отказался прибыть, несмотря на
приглашение папы) сторонники Григория седьмого, саксонцы и швабы, избрали
королем Рудольфа Швабского. Последний не мог рассчитывать на покорность всей
Германии: большинство немецких князей были настроены против него, и он
вынужден был удалиться в Саксонию. Сначала Григорий притворялся и делал вид,
будто колеблется, чью сторону принять; он даже поговаривал, что хочет
отправиться в Германию, чтобы разобраться в споре между соперниками, хотя
совершенно очевидно, что главным инициатором избрания Рудольфа был сам
великий дипломат - папа. Наконец после длительных переговоров, получив
долгожданные сведения о крупной победе Рудольфа при Мюльгаузене, папа
поспешно поддержал его и объявил, что Генрих лишается власти и королевского
звания. Однако неподалеку от берега Эльстера Рудольф был тяжело ранен и умер
вскоре после сражения. Положение папы поколебалось в ту самую минуту, когда
он уже готовился торжествовать.
Генрих снова одержал победу над папой как в Италии, так и в Германии.
Возвращая Григорию все удары, какие тот ему нанес, он стремился
противопоставить папе антипапу, как ему самому противопоставляли
антикоролей. Ему удалось собрать значительную армию и осадить Рим. При
помощи огромной суммы денег король добился того, что римляне открыли ему
ворота города, и в сопровождении архиепископа Гиберта Генрих торжественно
вступил в Латеранский дворец.
После того как Гиберт был возведен на святой престол под именем Климента
третьего, он в свою очередь возложил на Генриха четвёртого корону Западной
Римской империи.
Осажденный в замке святого Ангела, бывший папа не сказал ещё своего
последнего слова. Убедившись, что его сторонникам не одолеть многочисленные
войска императора, он втихомолку обдумывал план убийства Генриха четвёртого.
Узнав от своих шпионов, что император каждый вечер молится в одной и той же
церкви, он перетянул на свою сторону кардинала, в ведении которого
находилась базилика. По распоряжению духовного владыки в своде часовни над
тем местом, где обычно стоял император, было проделано отверстие,
замаскированное большим камнем. При помощи веревки камень легко можно было
обрушить на голову человека, стоящего под указанным отверстием. Когда
приготовления были закончены, кардинал стал ждать подходящего момента.
Однажды, когда Генрих стоял коленопреклоненный, кардинал дернул веревку, и
камень с грохотом обрушился вниз. Однако то ли падение камня не было точно
рассчитано, то ли король стоял в часовне не на своем обычном месте, но
Генрих остался невредим. Огромная глыба разбилась у его ног, лишь слегка
ранив короля несколькими осколками. Кардинал, видя, что покушение не
удалось, попытался бежать, но телохранители императора схватили его и убили
на ступеньках алтаря. Труп кардинала поволокли по улицам Рима и затем
бросили на свалку.
Как видим, убийца - Григорий седьмой,- когда нужно было, прибегал и к
фокусам.
Отлично понимая, что папа принадлежит к числу тех людей, которые не
остановятся ни перед каким преступлением для достижения своих целей, и что
вслед за камнем может последовать яд или удар наемника из-за угла, Генрих
счел благоразумным удалиться из Рима. Кроме того, по наущению Григория
воинствующая графиня Матильда, возлюбленная папы, вела неустанную борьбу в
Ломбардии против своего родственника. И Генрих решил на время покинуть Рим,
захватив с собой перепуганного Климента третьего.
Учитывая, что ряды его приверженцев в Риме поредели, Григорий обратился
за помощью к Роберту Гвискару. Вождь норманнских пиратов с многотысячной
армией пехотинцев и всадников, в составе которой было несколько отрядов
сарацин, прибыл на помощь римской церкви. Население пыталось защищаться, но
через несколько дней норманнскому герцогу удалось проникнуть в город.
Отданный на произвол норманнских и сарацинских полчищ, Рим подвергся всем
ужасам резни, насилий и пожаров. Целые кварталы исчезали, разрушенные
солдатами Гюискара. Тысячи римлян были проданы в рабство.
Григорий не мог оставаться в городе, опустошенном и обезлюдевшем из-за
него. Он поспешно последовал за Робертом Гвискаром в Салерно, где созвал
собор и вновь предал анафеме Генриха четвёртого, Климента третьего и их
приверженцев.
Через несколько месяцев Генрих во главе своей армии вернулся в Рим. Ему
тоже пришлось применить силу, чтобы вернуть в Латеранский дворец папу
Климента третьего.
Что касается Григория, то он оказался не в состоянии пережить торжество
своего врага и вскоре слег. Находясь при последнем издыхании, этот
правоверный христианин на просьбы духовника снять проклятия и простить
врагов своих прохрипел, что проклинает Генриха, антипапу Гиберта и
мерзавцев, которые его поддерживают.
Он умер 25 мая 1085 года и был погребен в Салерно.
Святая апостольская римско-католическая церковь решила, что
злодей-преступник, известный под именем Григория седьмого, совершил в
течение своей долгой и плодотворной жизни достаточно гнусностей, чтобы
заслужить нимб святого. Что ж, ей виднее!
ЧУДОТВОРНАЯ ТИАРА.
Церковные историографы, видимо, немало потрудились для оправдания этого
папы, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь его подвиги, помимо совершенных
им преступлений. Так, некоторые из них утверждают, что Григорий был наделен
даром чудотворца и не только творил чудеса, но ещё и наделял этим даром
неодушевленные предметы. По этому поводу каноник Павел, автор одного из
житий Григория седьмого, приводит весьма любопытный факт. (Совершенно
излишне подчеркивать, что нами ничего не придумано в данном рассказе -
подобные сюжеты возникают лишь в воспаленном мозгу клирика.)
Итак, некий Убальд, епископ Мантуанский, вел жизнь весьма целомудренную -
в соответствии с правилами содомита. В конце концов бедный прелат захворал.
Болезнь его была необычна и мучительна. Опытный врач, определив причину
появившегося у него нарыва, признал себя бессильным вылечить его. Епископ
обошел всех врачей Италии и даже устраивал консилиумы, но, несмотря на
усилия докторов, мучился пуще прежнего. Человеком он был набожным, с
усердием молился богу, и бог наконец, сжалившись над ним, послал ему
откровение, вселившее в страдальца новую надежду. Повинуясь совету свыше,
прелат вымолил у Григория седьмого тиару и приложил её к больному месту.
Разумеется, совершая ритуал, он выполнял все необходимые почести в отношении
священного головного убора. Надо ли добавлять, что он мгновенно исцелился. И
неужели одного этого чуда недостаточно для канонизации Григория?
МЕЖДОУСОБИЦЫ НА ТРОНЕ И СВЯТОМ ПРЕСТОЛЕ.
Спор между троном и алтарем не прекратился со смертью Григория седьмого:
сторонники его отказывались признавать Климента третьего. Они выдвигали
кандидатуру известного нам Дидье, которого Григорий на смертном одре
назначил своим преемником. Но почтенный аббат был болен и, вернувшись в
Монте-Кассино, указал перед смертью на прелата Остии Оттона как на самого
достойного кандидата на апостольский трон. Оттон был объявлен
первосвященником, согласно воле покойного, под именем Урбана второго. По
словам одного летописца, будучи ещё архидиаконом, Оттон провел несколько лет
в Клюнийском аббатстве, замаливая грех молодости (его поймали с поличным в
келье молодой и красивой монахини, которую он слишком интимно исповедовал).
Этот Урбан был в свое время приближенным Григория. Избрание его на
папский престол являлось, таким образом, враждебным актом в отношении
императора. Новый папа разослал всем епископам Италии и Германии энциклику,
в которой заявлял, что приложит все силы для завершения дел своего
предшественника.
Первые годы после избрания он провел на юге Италии, подготавливая почву
для возвращения в Рим. Понимая, что открытая борьба приведет неминуемо к
поражению, Урбан, как искусный политик, прибегал к интригам и козням и
перетянул на свою сторону многих сторонников императора. С его благословения
графиня Матильда (верная памяти своего усопшего возлюбленного) вступила в
брак с девятнадцатилетним сыном Вельфа Баварского (в то время ей минуло
сорок три года). Благодаря этому браку сторонникам Урбана удалось перетянуть
духовенство на свою сторону, и Клименту третьему ничего не оставалось, как
бежать.
Урбан вернулся в Рим. Его могущество настолько возросло, что император
забеспокоился. Он понял, что ему надо действовать как можно скорее и
решительнее, чтобы разбить приверженцев святого отца. Несмотря на отчаянные
интриги духовенства, Генрих напал на Ломбардию и довольно быстро разбил
папскую армию. Узнав о приближении императорских войск, испуганные римляне
