епископы и сановники Германии присягнули на верность пятилетнему сыну
Генриха, а королеву Агнессу провозгласили регентшей.
Виктор вскоре вернулся в Италию. Прибыв в Тоскану, он почувствовал себя
плохо и скоропостижно скончался 28 июля 1057 года.
Загадочный характер его внезапной кончины позволяет предположить, хотя
летопись об этом умалчивает, что Виктор второй пал жертвой такого же
покушения, от которого он чудом спасся в начале своего понтификата. Добрый
боженька на этот раз был занят в другом месте, а может, у него просто не
было охоты заниматься чудесами.
Стефан десятый, сменивший Виктора второго, как и его предшественник,
пытался завладеть сокровищами Монте-Кассинского аббатства. С этой целью он
отправил Дидье, настоятеля монастыря, в Константинополь с миссией, заведомо
обреченной на провал. Он надеялся, что в отсутствие аббата ему легче будет
расправиться с монахами. Однако после того, как монахи выполнили его
строжайший приказ и привезли свое сказочное состояние, Стефан Х внезапно
отступил от своего решения, потребовав, чтобы монахи убирались восвояси
вместе со своим кладом. Летописец объясняет неожиданный поступок Стефана Х
"божественным внушением", ниспосланным ему. Но тут же добавляет, что речь
исступленного монаха, вручившего святому отцу сокровища монастыря, была
исполнена угроз.
Вскоре после этого Стефан Х отправился в Тоскану обсудить с братом, как
вести дальнейшую борьбу против императора, явно пытавшегося оспаривать у
папы свое влияние на христианский мир. Прибыв во Флоренцию 29 марта 1058
года, Стефан Х скоропостижно скончался.
ТРУДНЫЙ ВЫБОР.
В ту же ночь, когда Рим узнал о внезапной кончине Стефана десятого,
старейшины города избрали первосвященником Джованни Минчио, епископа из
Веллетри. Надо отметить, что ещё перед своим отъездом Стефан Х заставил
кардиналов и наиболее влиятельных представителей духовенства присягнуть, что
в случае его смерти они не изберут преемника до возвращения Гильдебранда,
посланного им в Германию.
Петр Дамиани, желая соблюсти клятву, данную Стефану десятому, попытался
противиться провозглашению нового папы, но потерпел крах, и ему пришлось
бежать, спасаясь от преследований солдат графов Тосканелли, которые грозили
смертью всем противникам нового святого отца.
Какого-то архиепископа силой привели в собор и там чуть ли не под клинком
кинжала заставили возложить священную тиару на голову Минчио, принявшего имя
Бенедикта десятого.
К тому времени вернулся Гильдебранд. Узнав об избрании Бенедикта, он
обрушился на духовенство и римских нотаблей, упрекая их в
слабохарактерности, позволившей графам Тосканелли навязать им папу против
воли. Гильдебранд настоятельно требовал изгнать Бенедикта и назначить новые
выборы.
Среди прелатов произошел раскол: императорские сторонники приняли сторону
Гильдебранда, ставленники феодалов поддерживали Бенедикта десятого. Партия
Гильдебранда избрала другого папу, который был возведен на престол под
именем Николая второго. Таким образом, ещё раз у власти оказались
одновременно два первосвященника.
Первый был невежда и отличался неслыханной тупостью. Он не умел даже
читать! Что касается второго, то он был честолюбив, алчен и лицемерен до
крайности.
Трудно определить, чей же ставленник лучше. Бенедикт Х корчил из себя
вельможу и в то же самое время вставал в тупик при решении любого вопроса,
унижая тем самым апостольский трон; чувствуя себя бессильным про должать
борьбу, несчастный кретин предпочел уступить место своему конкуренту.
В 1059 году Николай второй вместе с Гильдебрандом издал декрет, на
основании которого только высшие чины церкви, составляющие особую коллегию -
конклав, получали право избирать первосвященника. Императору (германские
короли в то время назывались императорами Священной Римской империи)
предоставлялось лишь право отвода лиц, неугодных ему. Этот декрет наносил
удар не только по правам феодалов, но и по императорской власти.
Николай второй мало чем отличался от своих предшественников. Он лихо
торговал всякими должностями, грамотами и титулами. Кроме того, этот
продувной плут оказался и весьма жестоким.
Некий Беранжер, субдиакон в Сан-Морице, разошелся с римской церковью в
вопросах таинства святого причастия. Святой отец, собираясь якобы его
пожурить, очень милостиво пригласил его в Рим; когда Беранжер оказался во
власти первосвященника, его безо всякого суда или допроса заперли в тюрьму и
не выпускали из нее до тех пор, пока он под угрозами не отказался от своих
ошибок.
Во всем остальном история понтификата Николая второго не представляет
особого интереса. Любопытна лишь одна небольшая деталь: как уверяют
летописцы, Николай второй не пропускал дня, чтобы не омыть ноги двенадцати
нищим. Если эта деталь действительно верна, то она служит лишь иллюстрацией
его лицемерия. Не лучше ли было просто накормить несчастных, чем глупейшей
церемонией пародировать легенду о Христе?
Папа Николай второй умер во Флоренции в июле 1061 года.
ФАНАТИЗМ.
Коснёмся мимоходом одного случая фанатизма, который ярко рисует падение
человеческого разума под влиянием мистических нелепостей, узаконенных
церковными догмами. Во время понтификата Александра второго, вступившего на
папский престол после Николая, в Лучеольском монастыре, в Умбрии, жил
отшельник святой Доминик, прозванный кольчугоносцем, ибо он вместо вериг
носил железную кольчугу. В монастыре жило восемнадцать человек, пили они
только воду, совершенно отказались от мяса и масла, вареные овощи позволяли
себе лишь по воскресеньям; в остальные дни ели один хлеб, да и то в очень
малом количестве. Кроме того, они обрекли себя на полное молчание, и лишь по
воскресеньям, между вечерней и всенощной, по ходу службы обменивались
несколькими словами.
Святой Доминик считал этот режим недостаточно строгим и увеличил свои
постные дни, подвергая себя жесточайшим мучениям. Зимой он спал перед дверью
кельи в одной рубахе, связанной из железной проволоки, укрываясь панцирем;
он терзал себе лицо и все тело колючими шипами. Как-то раз, представ с
окровавленным лицом перед аббатом, он бросился к его ногам с воплем:
- Отец мой, я согрешил тяжко, наложи на меня суровую эпитимию.
Этот святой юродивый вместе с хлебом позволил себе съесть несколько
листьев!
Доминик молился, сложив руки в виде креста, прочитывал двенадцать псалмов
по восемьдесят раз, прибавляя к ним гимны и литании.
Отличное упражнение!
За несколько лет до смерти, убедившись, что ремни из кожи жестче, чем
прутья, он принялся истязать себя ими. В конце концов кожа стала черной, как
у негра, от рубцов. Под кольчугой он носил также восемь железных обручей,
впивавшихся в его тело.
Утверждают, что этот помешанный прожил очень долго. Уж не оттого ли, что
он соблюдал "железный режим"? Вместо того чтобы поглощать белок, лимонную
кислоту или другие приправы, он постепенно вгонял в свой организм железную
нитку, кольцо из того же металла. Возможно, такая процедура и полезна, но мы
не осмеливаемся предлагать её нашему читателю.
Среди "отцов пустыни" многие отшельники приобрели исключительную
репутацию святости отчасти благодаря тем неслыханным мучениям, которым они
себя подвергали, отчасти благодаря чудесам, приписываемым им. От тяжких
истязаний страдал также и их разум, и потому неудивительно, что у этих людей
были видения, галлюцинации, принимаемые ими за действительность. Это
способствовало ещё большему помешательству и без того расстроенного
рассудка.
БОИ ЗА ПАПСКИЙ ПРЕСТОЛ.
Обычно избрание каждого нового папы происходило с согласия германского
императора. Несмотря на то что римлянам не раз уж приходилось горько
расплачиваться за непослушание королям Священной Римской империи, они после
смерти Николая второго попытались провести независимые выборы. Монах
Гильдебранд, с которым мы уже познакомили читателя, решил, что юный возраст
короля Генриха позволяет римскому двору самостоятельно выбрать папу.
Большинство кардиналов и епископов поддержало Гильдебранда, но графы
Тосканелли и другие знатные феодалы, чьи интересы шли вразрез с интересами
духовенства, выступили на сей раз в роли защитников императорского престижа,
а так как они имели веский аргумент - сильную армию, то Гильдебранд не
посмел им противиться!
Впрочем, он попытался использовать декрет Николая второго, согласно
которому первосвященники должны были избираться из высших чинов римской
церкви; только в том случае, если в Риме не окажется ни одного клирика,
достойного стать наместником Христа на земле, позволялось избирать
иностранного священника, указанного императором. Гильдебранд отправил в
Германию нескольких послов к императрице Агнессе, матери короля Генриха и
регентше империи, с просьбой разрешить созыв конклава для избрания папы на
основании декрета Николая второго.
Через три месяца делегаты вернулись, не добившись аудиенции у Агнессы.
Тогда Гильдебранд решил действовать на свой страх и риск: он призвал в Рим
норманнские отряды, затем созвал кардиналов и преданных ему вельмож и
предложил им возвести на престол Ансельмо, епископа Луккского. Ансельмо
провозгласили папой под именем Александра второго.
Бессильная помешать этому избранию, феодальная партия во главе с
Тосканелли, в свою очередь, отправила послов к императрице. Хлопоты
увенчались успехом: был созван собор, низложивший Александра и
провозгласивший папой пармского прелата Кадала Палавиана под именем Гонория
второго.
Лучшего кандидата нельзя было и придумать: Кадал Палавиан славился
огромным штатом наложниц; мужья всех красивых женщин в его округе
удостаивались чести носить почетное звание рогоносцев. Кроме того, Кадал
Палавиан имел весьма своеобразное представление о собственности: церковные
деньги, проходившие через его руки, чаще всего не доходили до места
назначения и попадали в альковы его бесчисленных любовниц. Бедные священники
тщетно ожидали жалованья! Правда, большинство епископов одновременно служило
и Венере, и Христу. Говоря проще, они содержали публичные дома и так
ревностно заботились о своих клиентах, что дела их процветали. Но даже такое
прибыльное совместительство не покрывало фантастических расходов самого
Кадала Палавиана.
Как видим, Кадал обладал всеми необходимыми качествами для
первосвященника!
Тотчас после избрания Кадал, он же Гонорий второй, собрав значительную
армию, двинулся на Рим, заблаговременно подкупив сторонников Александра
второго. Поняв, что его предали, Александр поспешил покинуть Латеранский
дворец и, надеясь заручиться поддержкой герцога Готфрида, бежал в Тоскану.
Соблазнившись императорской короной, Готфрид начал собирать солдат, чтобы
ринуться в бой против Гонория.
К тому времени Дидье, монте-кассинский аббат, тоже сторонник Александра,
пустив в ход золото и дары, склонил римлян восстать против Гонория. Но
наемные отряды, состоявшие из недисциплинированных и к тому же не очень
храбрых воинов, повернули назад, не выдержав первой атаки. Гонорий отдал
приказ беспощадно истреблять отступавших и в священной ярости сам фехтовал
более неистово, чем того требовали обстоятельства, ибо расстроенные ряды
солдат уже не представляли никакой опасности.
Однако военное счастье переменчиво. В тот момент, когда победа Гонория
казалась уже несомненной, герцог Готфрид напал на его банды и вдребезги
разбил их;
