пальцах..."
Господа епископы, по вашему велению верующие падают ниц перед
изображениями святого Иеронима. Спрячьте ваши руки, на которых сверкают
роскошные перстни!
"Главное их занятие заключается в том, что они разузнают имена и дома
красивых женщин и выведывают их склонности..."
Ого, отцы иезуиты, уж конечно эти строки о вас, иначе быть не может!
"Чтобы ты не вовлекла себя в обман,- пишет далее Иероним,- я раскрою
перед тобой облик любого из этих священников, достигших большой сноровки в
своем ремесле. Он встает тотчас после восхода солнца; порядок его посещений
обдуман им заранее, он выбирает самые кратчайшие пути; он назойлив, этот
старик, и пробирается прямо на женскую половину; если заметит подушку,
богатое покрывало или что-нибудь из мебели по своему вкусу, он внимательно
все оценит и начнет лицемерно вздыхать о своей бедности, и будет хныкать и
скулить, пока ему не удастся что-либо вырвать. Алчность - основная черта его
характера".
Если вам доведется присутствовать при визите любого капуцина в
добропорядочный дом, вы убедитесь, что нравы духовенства нисколько не
изменились.
Что касается епископов, то святой Иероним не очень церемонился с ними:
"...Епископы под предлогом благословения протягивают руку, а взамен получают
деньги; они становятся рабами тех, кто платит им, оказывают самые низкие,
грязные услуги, дабы впоследствии завладеть их наследством".
А хотите узнать, что говорит святой Иероним о самом папе? Он просто
обзывает его святейшество Сириция старым распутником в багрянице.
Вот письмо этого праведника к Марцелле:
"Раскройте Апокалипсис - и вы увидите, что апостол предсказал царство
этой блудницы в багряной одежде, у которой на лбу печать святотатства.
Поглядите на конец этого великолепного города, в нем воистину пребывала
святая церковь, хранившая лавры апостолов и мучеников, где исповедовали
Иисуса Христа и апостольское учение, но высокомерие, заносчивость его главы
отвратили верных от истинного благочестия".
"Когда я пришел в этот римский Вавилон, один из придворных старой
блудницы в багрянице заставлял меня принять догмы её, которые являются
сплошными заблуждениями. И тогда я написал свой труд, посвятив его самому
папе. Я оставил этот проклятый город и вернулся в Иерусалим, покинул эти
гнусные места, кишащие кабанами Ромула, бежал от этих бесчестных людей; я
предпочитаю им обитель Марии, пещеру младенца Иисуса..."
Старая блудница! Римский Вавилон! Угости я подобными эпитетами папу Льва
тринадцатого, меня бы не причислили к лику святых!
Разумеется, я не из зависти к святому Иерониму привожу цитаты, я хочу
лишь подчеркнуть: церковники не только ровно ничего не стоят, но к тому же
они ещё крайне нелогичны. И не потому ль я испытываю известное чувство
удовлетворения, когда читаю историю канонизации святого Августина?
Этот отец церкви вполне достоин своей рясоносной рати.
Всю свою юность, как признают сами католики, блаженный Августин не любил
ничего, кроме азартной игры и зрелищ; он похищал у отца все, что мог найти,
и в конце концов мать была вынуждена выгнать его из дому. Впоследствии,
когда Августина избрали епископом, он превратился в самого ревностного
фанатика. Клерикалы испытывают к нему глубочайшее почтение. Они смотрят
сквозь пальцы на все его проказы и распутства и упорно хотят видеть в нем
только пылкого прелата, подкрепившего своим авторитетом формулу слепой веры:
"Верую, ибо нелепо". Раз мы уже бросили беглый взгляд на историю папства в
четвёртом веке (от Марцеллина первого до Сириция), вероятно, не мешает
сказать несколько слов и об императоре Константине - защитнике и подлинном
спасителе христианской религии, которого первосвященники из благодарности
причислили к лику святых. В самом деле, не будь Константина, христианство
погибло бы при Диоклетиане.
Константин вовремя понял, что секта, подвергавшаяся гонениям, может
помочь ему одержать победу над его противником Максенцием, и потому перешел
на сторону христианского бога и принял христианство. Тем самым он извлек
церковников из той могилы, куда их загнал Диоклетиан. (Кстати, матери этого
свирепого и коварного императора мы обязаны изобретением культа реликвий:
святая Елена по возвращении из Палестины привезла оттуда множество
драгоценных "святынь", которые начали стремительно размножаться, подобно
тому как размножаются шарики под магической палочкой фокусника.)
Клерикалы очень гордятся императором Константином, а, между прочим,
гордиться-то нечем.
Перечислим вкратце некоторые подвиги этого императора. Он заколол
собственного сына Криспа, задушил в бане жену Фаусту, отдал приказ об
убийстве своего двенадцатилетнего племянника Лициниана, который впоследствии
мог бы потребовать отчета о том, как император избавился от его отца - мужа
родной сестры Константина. Вот какую милосердную любовь проявлял этот
великий святой к своей семье в то самое время, когда он возглавлял
пресловутый Никейский собор, призванный выработать символ христианской веры!
С точки зрения простой гуманности этот император был чудовищем. Пруссаки,
совершавшие, как всем известно, преступления в 1870 году, явно уступают ему
в жестокости. Во время войны с франками (предками французов) Константин с
неслыханной свирепостью расправлялся с пленниками: он отдавал их на
растерзание диким хищникам, которых вела за собой его армия. К концу жизни,
истощенный, он пытался подкрепить свои силы ваннами из теплой крови убитых
для этой цели младенцев.
Таков этот святой, краса и гордость клерикалов!
В четвёртом веке четыре императора пытались хоть как-то помешать усилению
христианской церкви. Это были: Юлиан Философ, Валент, Грациан и Валентиниан.
Валент был сожжен в своем шатре; Грациан убит; Валентиниан задушен
подкупленными слугами. Что касается Юлиана, очень либерального государя,
энергичнее других пытавшегося положить предел домогательствам церковников,
то его погубила отравленная стрела. Церковная летопись утверждает, будто
стрела эта была пущена с неба самим Христом.
Кто посмеет заявить, что в ту эпоху ещё не существовали иезуиты?
СВЯТОЙ ПРЕСТОЛ И ЖЕНЩИНЫ.
Мы подошли к пятому веку.
Анастасий первый сменил Сириция. При нем церковью завладели женщины.
Просто невероятно, что проделывали святые старцы, пользуясь
слабохарактерностью Анастасия!
Христиане того времени разделились на два враждебных лагеря, во главе
которых стояли две куртизанки - госпожа Марцелла и госпожа Мелания. Некого
Руфина, священника из Аквилеи, возлюбленного госпожи Мелании, жестоко
ненавидела госпожа Марцелла. Руфин был крупным ученым, и труды его очень
ценились современными ему богословами. Естественно, госпожу Марцеллу терзало
уязвленное самолюбие, и, вероятно, она не раз твердила себе: "Почему я
должна уступить Руфина моей сопернице?"
Снедаемая завистью, красавица обратилась к ученому с предложениями столь
же нерелигиозными, сколь и непристойными. Она поставила на карту все, ни
перед чем не остановилась, но... осталась с носом. По-видимому, этот Руфин
крепко был привязан к госпоже Мелании. Известно, как мстительна бывает
отверженная куртизанка. Оскорбленная в своих чувствах, госпожа Марцелла
бросилась к святому отцу и разоблачила возлюбленного Мелании.
Святая блудница - святая, ибо эту куртизанку впоследствии причислили к
лику святых,- заявила, что Руфин - еретик, так как перевел сочинение
Оригена, что само по себе уже ересь.
Папа, если верить летописцам, не способен был ни в чем отказать госпоже
Марцелле. Выслушав, он энергично взмахнул своим распрекрасным жестяным
жезлом, добросовестно прицелился и - бац! - обрушился на несчастного Руфина.
Впрочем, Руфин, отлученный от церкви, продолжал жить припеваючи.
Все происшествие свидетельствует лишь о том, что и в первые века
клерикалы не отличались высокой нравственностью.
При Иннокентии первом духовенство обогащалось в полную меру, обирая
женщин, которых соблазняли галантные клирики.
Например, некая матрона, по имени Вестина, возлюбленная многих
священников, истратила все свое имущество на церковь. В угоду папе Вестина
построила в Риме роскошную базилику (ныне церковь Гервасия и Протасия),
богато украшенную золотой и серебряной утварью. Так, дарохранительница для
святого причастия, на главном алтаре, усыпанная драгоценными камнями, была
из массивного золота; над крестильницей возвышался огромный серебряный
олень, источавший воду; ларец, где хранят масло, предназначенное для
изгнания бесов, был высечен из целого агата. Кроме того, в храме было
тридцать шесть медных подсвечников, каждый весом в сто шестьдесят
килограммов.
Прибыль, которую приносили принадлежавшие этой церкви дома и земли,
достигала баснословных цифр.
Вестина же умерла в нищете: все её имущество поглотила церковь.
СИКСТ ТРЕТИЙ.
Папа, сорок шестой по счету, правивший с 432 по 440 год, был вполне
бравым мужчиной. Святой отец считал, что монастыри и гаремы - это одно и то
же: и здесь и там должен властвовать один папа!
Представьте себе его положение.
Молодая девушка, вступая в святую обитель как Христова невеста,
становится его супругой.
Что ж, раз Иисус Христос не в состоянии спуститься на землю, пусть пеняет
на себя! Кому же иначе быть заместителем господа, я вас спрашиваю?
Разумеется, папе.
По крайней мере, так утверждали епископы. И в самом деле, преподобный
Сикст третий, получив священные полномочия от самого Иисуса Христа,
нисколько не стесняясь, выполнял все функции добропорядочного супруга по
отношению к своим правоверным.
Однажды ему не повезло: монахиня по имени Хризоногия оказала ему
сопротивление... Естественно, пришлось прибегнуть к насилию. В конце концов,
папа он или нет, черт возьми?!
Но этого мало. Владыку Сикста третьего уличили ещё в кровосмесительстве.
Его бурная деятельность вызвала возмущение среди верующих. Был созван
специальный собор для суда над его святейшеством. Но под силу ли собору
тягаться с папой? Сикст третий находился в наилучших отношениях со своим
клиром. Его подчиненные распутничали так же, как он сам;
к тому же настоятели монастырей помогли солидным подкупом повлиять на
собравшихся; в результате Сикста третьего признали невиновным!
Через три месяца после собора священник Басс, глава обвинителей святого
отца, был отравлен. Папа с большой помпой похоронил своего врага, утверждая,
что он скончался от обычного воспаления легких.
Тайну смерти Басса разоблачил только преемник Сикста третьего.
ЛЕВ ПЕРВЫЙ.
святой отец прославился тем, что издал весьма безнравственную буллу:
христианский первосвященник закреплял за отцом право продавать свою дочь в
наложницы всякому, кому захочет.
При нем Целидоний, епископ Вьеннский, был обвинен в насилиях и убийствах,
в частности в убийстве мужа своей сожительницы. Обвинение подтвердилось, и
специальный суд из провансальских епископов под председательством святого
Илария Арльского постановил низложить Целидония.
Отметим, что церковным судом Целидоний был не осужден, а всего лишь
низложен. Целидоний, которого в наши дни суд укатал бы на каторгу, отнюдь не
чувствовал себя счастливчиком, напротив, он заупрямился и отказался покинуть
свое место. И даже рискнул обжаловать решение суда перед папой: он-то
понимал, что мораль святого отца весьма эластична.
И действительно, Лев первый отменил решение суда. Несколько насилий,
несколько убийств - не такое уж это важное дело рассудил папа.
