семья. Устав заниматься сельским хозяйством, семья продала надел, на вы-
рученные деньги построила доходный дом возле станции, переехала туда
жить, а старую лачугу решила снести, но тут какие-то дальние родственни-
ки попросили приютить одну свою знакомую. Так в квартале появилась Мицу-
ко. Она примчалась на спортивном мотоцикле, и было на ней белое платье.
Мицуко получила дом в аренду на целых десять лет и открыла в нем свой
пансион. Для соседей осталось загадкой, как удалось этой невесть откуда
взявшейся особе уломать упрямого деда-хозяина на такую поразительную
сделку. Вначале возникло подозрение, что дедушка на старости лет обза-
велся любовницей, но это предположение отпало само собой, когда местные
жители получили возможность рассмотреть новую обитательницу дома получ-
ше. Желающие могли полюбоваться, как Мицуко в тертых мешковатых портках
и супермодных солнечных очках сидит у себя во дворе под раскидистой виш-
ней и с блаженной улыбкой читает книжку на польском языке.
В общем, непонятно кто, непонятно откуда, детей нет, возраст - ни ту-
да, ни сюда. Посплетничали соседи, посудачили, да и оставили Мицуко в
покое. Мелко они плавали по части любопытства, если сравнивать с домохо-
зяйками из многоэтажек.
Пора объяснить географию района, в котором развернулись описываемые
события. Состоял он из двух частей - северной и южной. Новостройки нахо-
дились в северной половине, возле железнодорожной станции, а на юге, по
берегам реки Тамагава, располагались кварталы старой застройки. Многие
из жителей северной половины (которой, как уже сообщалось, едва исполни-
лось тридцать лет) никогда и не забредали в те края. А ведь места там
были исторические, ибо в излучине реки люди жили с незапамятных времен.
Археологи даже раскопали на берегу первобытную стоянку - вот какое древ-
нее было это место. Много веков здесь выращивали рис, а в шестидесятые
годы перестали, потому что в рисе появился кадмий. С давних времен стоял
здесь каменный столб с надписью "Восемь ри до Нихонбаси", и когда-то бы-
ли подле него постоялый двор и оживленная торговая улица, но все это ос-
талось в прошлом. Война этот уголок пощадила, поэтому здесь сохранилось
немало старых домов, ну а так ничего примечательного в южной половине не
имелось. Дети из многоэтажек раньше попадали сюда разве что с учителем
рисования - пленэр осваивать, или с учителем природоведения - лягушек
слушать. Но с появлением Мицуко все переменилось. Теперь в положенный
час из новостроек по направлению к реке Тамагава тянулись стайки ребяти-
шек - по шоссе, мимо старого храма, потом наискосок через сливовые сады,
а оттуда уж и поломанный забор пансиона "Китамура" видать. Казалось,
учительница вовсе и не ждала никаких посетителей. Дети, прибывшие первы-
ми, вечно заставали ее врасплох: то она книжку читает, то еще одеться не
успела, а то и вовсе стрижет ногти на ногах.
Как-то раз три девочки-второклассницы примчались совсем рано (поймали
в саду жука, и не терпелось поделиться такой радостью). Видят - сидит
Мицуко в драной-предраной розовой майке, плечи голые и сверху какой-то
коричневой дрянью намазаны. Ровно так сидит, не шелохнется.
- Сэнсэй, - поразились девочки, - вы чего это?
А Мицуко в ответ невозмутимо:
- Да вот, компресс из куриного помета решила сделать.
- Фу, какая гадость! Зачем?
- Понимаете, встретила вчера в центре старого знакомого. Поболтали о
том о сем. Такой он стал противный, что меня с души ка-ак начнет воро-
тить. Уж крутило-крутило, чуть плечи не вывернуло. Сижу вот, лечусь.
Спасибо курочкам.
Девочки не поверили, подошли понюхать - точно помет. Поохали немнож-
ко, повозмущались, но ничего, как-то притерпелись к запаху, и тут их
внимание привлекла розовая майка.
- Сэнсэй, купили бы вы себе новую, эта уже совсем рваная.
Мицуко обиделась:
- Как это новую? Да я ее всего семь лет как приобрела!
Второклассницы давай дразниться: "Дырка на дырке, дырка на дырке!"
Потом надоело. Присмотрелись получше, а у Мицуко сквозь ветхую майку
соски торчат.
- Ой, сэнсэй, а мальчишки придут? Что же вы будете делать?
- А вот что, - засмеялась Мицуко, быстро задрала майку, продемонстри-
ровала свой пышный бюст и тут же спрятала его обратно.
Девочки завизжали от ужаса, но фокус им понравился, и они стали кри-
чать:
- Еще! Еще!
Мицуко исполнила свой номер на бис, а когда второклассницы захотели
еще, отрезала:
- Вс°, надоело. Попросите своих мамочек.
Тогда одна из девочек, которую все считали скромницей и тихоней,
подкралась к Мицуко сзади и задрала на ней майку. Груди выскочили на во-
лю и заколыхались, словно две белые рыбины, девочки шумно возликовали, и
тут как раз подоспели первые из мальчишек.
Однако мальчишки в отличие от девочек никакого восторга не выразили,
а перепугались и юркнули обратно за дверь. Причин такому поведению, не-
типичному для представителей храброго пола, было две: во-первых,
мальчишки любят безобразничать сами, чтобы девчонки охали и визжали, и
когда девочки перехватывают инициативу, у сорванцов как бы уходит почва
из-под ног; а, во-вторых, слишком уж большой бюст оказался у Китаму-
ры-сэнсэй. Это открытие почему-то повергло мальчишек в уныние и смяте-
ние, словно Мицуко проявила неожиданное вероломство. Мальчишки, набычив-
шись, удалились за ограду, но очень скоро на крыльцо вышла учительница в
другой (весьма приличной) блузке и за руку отвела дезертиров в дом. Все
там было как обычно: столы, стулья, а розовая майка и компресс из кури-
ного помета исчезли бесследно.
Однажды в группе продленного дня появилась новая девочка, третьек-
лассница Фукико. Мальчишки ее изводили как могли - то, проходя мимо,
тетрадку соплями измажут, то еще какую-нибудь пакость сделают. Видно, и
в школе они вели себя с Фукико таким же образом. Новенькая не протесто-
вала, не плакала, сидела тихо. Девочки же делали вид, что вообще ее не
замечают, - не разговаривали с ней, не смотрели в ее сторону, и Фукико
платила им той же монетой. Мицуко в этот день была какая-то вялая - гля-
дела своими глазищами куда-то в пространство и, казалось, ничего не за-
мечала. Может, не выспалась, а может, вдруг близорукость прорезалась.
Так продолжалось весь первый урок. Но когда некий мальчик удачно метнул
соплю прямо на тетрадку Фукико третий раз подряд, учительница подошла,
крепко взяла его за руку и оттащила в угол комнаты, к шкафу. Проказник
перепугался, вжал голову в плечи, думал, будет трепка. Но трепки не пос-
ледовало, и когда преступник осторожно приоткрыл один глаз, то увидел,
что Мицуко достает из ящика новенький блокнот (голубого цвета, на облож-
ке изображена лисичка). От ужаса у мальчишки вспотели ладони, а Мицуко
сказала:
- Собственные сопли коллекционируй сам. В своей тетрадке, понял? А
для уроков нб тебе другую.
Дети немножко подумали и решили, что идея с двумя тетрадками (одна
для коллекции, другая для уроков) им нравится. Поднялся шум - все стали
требовать вторую тетрадку, но у Мицуко в запасе имелась всего одна лиш-
няя, так что раздачу "коллекционных" пришлось отложить до следующей не-
дели.
После занятий девочки почему-то не отправились домой, а застряли во
дворе - сели в кружок на корточки и принялись сосредоточенно что-то
рассматривать. Учительнице стало любопытно, она вышла из дома, заглянула
поверх голов и увидела, что бригада муравьев пытается затащить в норку
дохлую стрекозу. Стрекоза для норки была явно великовата, и муравьям
приходилось нелегко, но они не сдавались. И еще Мицуко увидела одинокую
удаляющуюся фигурку - это уходила Фукико.
- Девочки, вы почему не разговариваете с Фукико? - спросила Мицуко.
Школьницы уставились на нее с таким видом, словно никак не могли уяс-
нить смысл вопроса. Потом одна удивленно протянула:
- Она же такая стра-анная.
- Чем странная?
- Голову никогда не моет. А иногда даже без носков приходит, - объяс-
нила другая, и остальные подхватили:
- Она толстая!
- И пенал с Микки-маусом у нее не фирменный!
- Вы бы видели, как она со скакалкой прыгает, - умора!
- У нее и папаша странный!
- Да-да! Он в какой-то "Голубой бар" ходит и там задницей крутит!
Мицуко внимательно все это выслушала, призадумалась, но ничего не
сказала - резко развернулась и ушла в дом, а в доме ретировалась в самую
дальнюю комнату и громко захлопнула за собой дверь.
А вот что произошло в августе, через несколько дней после того, как
пансион "Китамура" закрылся на каникулы. Возле дома Мицуко появился не-
известный молодой человек на вид лет двадцати семи - двадцати восьми.
Был он коротко стриженный, в белоснежной рубашке, отутюженных брюках и
ослепительно начищенных туфлях, в руке держал старомодный кожаный чемо-
дан. На приятеля Мицуко незнакомец был никак не похож, однако вел себя
весьма уверенно: проник во двор через дыру в заборе и сразу же направил-
ся к Мицуко, которая чинила свой мотоцикл и потому была вся чумазая,
растрепанная и, мягко говоря, не вполне одетая.
- Ну вот и я, - сообщил молодой человек.
Мицуко уставилась на него, разинула рот, но так ничего и не сказала,
только испуганно вскинула руку к подбородку. Тогда незнакомец бесшумно
поставил чемодан на ступеньку, снял часы и с чрезвычайной энергичностью
помахал остолбеневшей Мицуко рукой. Потом обаятельнейшим образом улыб-
нулся и спросил:
- Телеграмму получали?
Все так же зачарованно глядя на него, Мицуко покачала головой и попы-
талась сосредоточиться - даже лоб наморщила, а молодой человек улыбнулся
еще жизнерадостней и сказал:
- Зовут меня Таро. Может, и зря я называю вам свое настоящее имя, но
уж больно оно мне нравится.
Мицуко заторможенно кивнула. Тогда Таро крепко взял ее за руку и по-
тянул к крыльцу, будто это был его дом, а Мицуко пришла к нему в гости.
В прихожей молодой человек снял свои сверкающие штиблеты, причем обошел-
ся с ними довольно небрежно - зацепил носком за задник и скинул, не раз-
вязывая шнурков. Однако Мицуко заметила, что туфли встали на пол так
ровненько, что ровнее не бывает.
Далее Таро взял Мицуко обеими руками за бока (ладони у него оказались
не горячие и не холодные) и слегка приподнял. Снова спросил:
- Телеграмму получали?
Она опять замотала головой. Тогда молодой человек неописуемо ловким
движением вытряхнул Мицуко из трусиков и бережно уложил ее на пол, а
сам, не снимая брюк и рубашки, примостился сверху, оскалил острые, как у
собаки, зубы и припал губами к шее бедной учительницы - к тому месту,
где такая тонкая и чувствительная кожа. Зачмокал, заурчал. Мицуко снача-
ла побледнела, потом запунцовела, размякла, на лбу выступили капельки
пота, а снизу в нее стало тыркаться (и проскользнуло-таки) что-то бамбу-
ково-гладкое и напористое. Тут она затрепыхалась, заелозила по полу, и
молодой человек немедленно отодвинулся, но в покое Мицуко не оставил:
перевернул ее животом книзу, взял цепкими лапищами за бедра, приподнял и
со старательным сопением принялся вылизывать ей ягодицы. Язык у него был
широченный, слюней имелось в изобилии, а руки сильные, ухватистые и,
несмотря на жару, совсем не потные. Продолжалась эта процедура довольно
долго; Мицуко в жизни не испытывала ничего, хотя бы приблизительно похо-
жего на свои нынешние ощущения.
Покончив с вылизыванием, Таро поставил жертву на ноги и посмотрел ей
в лицо черными, на удивление безмятежными глазами. Вид у него был все
такой же аккуратный - ни капельки пота, и пробор идеальный, как по ни-
точке. Мицуко непроизвольно дотронулась до его волос. Они оказались
жесткими, как сапожная щетка, а кожа на лбу такая гладкая, что Мицуко не
удержалась, стала поглаживать молодого человека и здесь, и там. Он стоял
