- Вы недовольны, что я остался в живых?
- Всех, это, погребло.
- Вас же не погребло.
- Я... Мы с Канцеляристом посетили оранжерею. И запомни: судьбоносные
личности не погибают, это, ни случайно, ни вообще. Они умирают собственной
смертью, выполнив историчесую миссию... Ну, это, почему тебя не
прихлопнуло?
Начальник Охраны выбирал подходящий момент для сокрушительного ехидства.
Чуть Химик замешкался с ответом, он подсказал ему, как наставник
бестолковому ученику, которого допрашивает спонсор колледжа:
- Президента нельзя обманывать.
- И не собираюсь.
- Зато Президенту обманывать льзя, - сострил Президент. - Ну, это?
Химик рассказал о том, как к нему прибежал Грузчик, и о том, что
произошло после.
Президент озадачился.
- Мгым-му?! Попахивает потусторонними силами.
- Науке неизвестны такие.
- Науке не все известно. Поменьше чванься, это. Побольше к нам, хозяевам,
прислушивайся. Мы, как-никак, прорабы системы - всем заправляем. Стало
быть, соображаем лучше всяких там наук. У народа опять же, это, насчет
потусторонних сил - другое мнение.
- Несусветица, господин Президент.
Канцелярист, не по чину уцелевший от гибели, а также не забывавший о том,
что Президент заподозрил его в недозволенных съемках, с мгновения на
мгновение ожидал своего служебного крушения.
Тот, кого увольняли из канцелярской системы по тайному пункту: "Не
соответствует принципам правящей секретности",- попадал в красный список и
принимался только на тяжелую и низкооплачиваемую работу. Канцеляристу надо
было спасаться, и он жестко слукавил:
- Его высокопревосходительство имеет в виду не какую-нибудь мистику.
- Да-да, мистика, это...
- Потусторонние силы в его просвещенном понимании...
- Да-да, именно.
- ...наши враги из космоса.
- Да-да, верно, это, космяне могли подложить нам свинью.
Крановщику никакие удавалось лицезреть Президента, что и было постоянной
причиной для его грустно-мечтательных постельных разговоров с женой. Теперь
Крановщик сияющими глазами смотрел на Президента, он невольно воскликнул:
- Во экземпляр! Бизнесмен с большой буквы, прямо стегозавр!
На президентские слова о свинье он отозвался восторженным воспоминанием.
- Господин Президент, я когда подъехал на "козле" к бочке...
- "Козлом", ваше высокопревосходительство, он называет подъемный кран, -
перевел Канцелярист.
- ...она была чистой воды свинья, вроде даже с хвостиком.
От Президента не ускользнули восторженные взоры Крановщика. Он пообещал
себе учредить должность кабинетного телохранителя. Мало ли на что может
пуститься надоевшая секретарша или подвошистый Канцелярист?! И назначен
будет телохранителем этот вот Крановщик. Вытащенные из грязи, низов,
преданнее любой собаки.
Умягченный выражением такой непосредственной почтительности и своей
внезапной прозорливостью, Президент значительно сказал:
- Очень вполне достоверно: космяне, это, подложили нам свинью. Но зачем?
- пока не провижу.
- Извиняюсь, господин Президент. Бочка наша, - вкрадчиво промолвил
Кладовщик.
- Концепцию, это, моего прозрения оспаривают с доказательствами. Есть ли
они у тебя?
- Я первый обнаружил. А я неусыпный хранитель полуфабриката.
- Когда это?
- Вчера вечером. На свинью полсмены походила.
- Где обнаружил? На складе?
- На платформе.
- Космяне! Спустили преспокойненько. В склад не больно-то изловчишься, на
платформу, это, удобно.
- Во, стегозавр!
Трясучка, устроенная бог знает почему сдуревшей бочкой, все еще
отдавалась в теле Грузчика. Временами ему чудилось, что вибрирует мозг, и
возникло головокружение. В момент головокружения он и поддержал Кладовщика.
- Наша. У-ху-ху, в башке у меня ко-о-о-лесом.
- Кто таков, это?
- Гру-уз-з-чик я.
- Грузчик, а, смотрите, якает. Давай доказывай.
- Т-ты со мной на "тыты", дак и я н-на "тыты".
Грузчик схватился за голову, он старался не упасть, поэтому вращался, как
дерево, на которое налетел вихрь, а вырвать из земли не может.
- Натрясло человека. До сих пор голосовые связки колеблет, - сказал
Химик c душевным сочувствием.
- Притвора, это.
От возмущения Грузчику полегчало.
- Тебе бы так придуриваться, твое превосходительство. Предположим, бочка
не наша. Значит, ее гопнули втихаря на платформу конкуренты.
Неожиданно для присутствующих Грузчика поддержал Канцелярист.
- Диверсия со стороны конкурентов весьма вероятна.
- Чего вставился, это? Нишкни! Он антипатриот.
- Твое превосходительство, прекрати оскорбления.
- Сомневаешься, это, в чистоте, благочестии рыночного соперничества, не
веришь, это, в его чудодейственную, живительную силу, значит, ненавидишь
нашу систему и - антипатриот.
- Думать не думал: ненавижу иль навижу.
- Кормишься, это, от нас, работу тебе даем. А вместо любви,
признательности - безраличие. Оно же, это, хуже ненависти.
- Твое превосходительство, кормежка - еще не причина, неимущему
безразлично, кому продавать свой труд.
- Все-таки антипатриот.
- Я-то патриот. Системы меняются, родина остается.
- Ишь, насобачились говорить, никак не отучатся. Проверку на лояльность
не проходил, это?
Химик, которому было тошно от высокомерного тона, барства Президента,
вступился за Грузчика.
- Что касается проверки на лояльность, Грузчик в ней не нуждается. Бочка
могла разнести склад и целиком загруженный поезд. Он один не растерялся:
скатил ее в овраг.
Завистливо фыркнул Крановщик.
- Смехотура. Тоже мне герой.
- Истинный герой, достойный награды! Вы, Крановщик, отсиделись под
платформой.
- С завтрашнего числа он, это, уже не Крановщик.
Хотя Крановщик догадывался, что его восхищение очаровало Президента, он
струхнул: "Неужто уволит?!" Но Президент, сделавший паузу для того, чтобы
приподнести Химику пилюлю, поспешил обрадовать Крановщика.
- С завтра ты мой, это, кабинетный телохранитель. Нет, пожалуй что, сразу
на два крупных поста назначу. Покуда моя эрудиция еще осмысливает, какие
штаты надо скорей формировать, поскольку сгрохала куча вакансий.
И Президент деловито кивнул на развалины, которые, как с удивлением
заметил Химик, почему-то довольно сильно осели.
То, что Президент посулил неотесанному Крановщику сразу два поста,
насторожило Канцеляриста. Похотливая скотиноза может прибавить к
презренному посту телохранителя еще и его деликатную должность, требующую
дипломатического политеса.
- Ваше высокопревосходительство, под конкурентами я подозревал не
достойных вашей мудрости соперников, а идейно-экономических противников
вашей фирмы, особенно военных химиков и фармацевтов. Вдобавок, я думаю,
самое время напомнить Химику вашу важнейшую, выстраданную всей вашей
подвижнической жизнью установку: нет выше качества в трудящемся, чем
преданность идеалам верхов.
- Да-да, это.
- А потому, ваше высокопревосходительство, я осмелюсь внести предложение:
дать Крановщику фирменный орден Доблестного Старания.
- Даю. Грузчику не дам.
- Мне и не надо. Награждаете обычно подхалимов.
- Ишь, говорун, каждый сверчок - знай свой шесток. Лишаю премии до конца
года. Начальник внутренней и внешней охраны, назначь следственную комиссию.
Сдается мне, лагерь, это, упомянутых Канцеляристом противников устроил нам
диверсию. И, это, роль их приспешника сыграл Грузчик. На время следствия
арестуй.
- А не засадить ли его вообще? Чего ему делать на свободе? Отработает - и
в камеру. Поел - и на боковую.
- Нельзя: у нас пока, это, демократия.
Начальник Охраны позвал офицера из милицейского кордона, отжимавшего
зевак от по-прежнему оседающих, будто жир на раскаленной сковороде, серых
руин.
Выметающий взмах ладонью - и старший лейтенант с исполнительским азартом
трахнул каблуком о каблук, и повел в тюрьму сурового рабочего, который,
гляди-кось ты, не позволил толкнуть себя дулом в спину.
- Ваше высокопревосходительство, не могу молчать: восстановив традиции
величальных титулов предпринимателей высшего ранга - для укрепления их
авторитета, а также заводских тюрьм для нерадивой рабсилы - для укрепления
ее трудовой дисциплины - и находчиво увековечив эти установления через
Правительство, вы совершили поистине революционный шаг,
- Да-да, Канцелярист. И знаешь, почему?
- Ума палата!
- Это само собой, это. Небось, не забыл еще: перерыв в традициях повернул
нашу историю вбок и, это, расслабил почитание власть имущих в пользу власть
имающих, типа, это, грузчиков. И еще одна подоплека: демократия должна быть
с железными кулаками, ее защита требует оперативного лишения свободы.
- Стегозавр! Ей-богу, стегозавр!
- Ваше высокопревосходительство! Ну просто любо-дорого вас слушать, я не
удивлюсь, если Колумбийский или Оксфордский университет, а то и
Кембриджский, присвоит вам почетную степень доктора философии.
- Чихал я на всякие ихние философии. Они мне ни к чему. Я сам с усам - не
какой-то там агент влияния. Финансы и великие, это, возможности
распоряжаться - выше ничего. Нету духа без брюха.
Хотя Химик понимал, что предположения, кто виновник истории с бочкой,
будь они даже сверхсправедливыми, обязательно замнут, а всю вину за взрыв
постараются взвалить на него - хотя бы ради профилактики, дабы он, временно
изолированный, не смог при расследовании ненароком разгласить чего-нибудь
лишнего, ему тем не менее было противно улащивать Президента лестью. Рыжий
канцелярист, над которым, вероятно, нависла угроза смещения, бесстыдно
льстил Президенту, и опять в милости. Стоило слегка подъялдыкнуть
Президенту или пристегнуться к заискиваниям Канцеляриста даже безмолвно -
вызвать на лице должное сияние, почтительность, и твоя участь облегчится.
Но Химик отверг расчетливость унижения, да еще и не сдерживал в себе
гневного суда над решениями и болтовней Президента.
Едва старлей увел Грузчика, Химику захотелось шибануть чем-нибудь
металлическим по элегантно постриженной горбоносой президентской башке. К
счастью, ничего подходящего поблизости не оказалось. Однако возмущение
подвигнуло Химика на попытку тихохонько улизнуть подальше от греха. Когда
Президент с плотским причмоком внушал Канцеляристу, что материальное не
превалирует над умственным, Химик скользящими шажками направился к толпе.
Поверх нее, вдалеке, хищно сверкала нержавейкой и стеклом Останкинская
телебашня, она походила на голову кобры, насаженную на шпагу.
Бегство Химика застигли соглядатайские глаза Начальника Охраны.
- Э-э, ты куда?
- Я устал, - буркнул Химик, ускоряя шаг.
- Э-э, воротись, Господин Президент еще не закончил расследование,
- Да-да, это, давай-ка обратно.
Химик продолжал уходить. Милиционеры, было расступившиеся (шел ни
кто-нибудь - приближенный директората), сцепили руки, шагнули навстречу.
Раньше он не подозревал, что возможна какая-то спайка между Президентом и
Начальником Охраны, а тут владетельный властитель заодно с наемным служакой
против него, ученого сановника, как так? Где логика и правила ранговости?
Где, черт побери, этическая культура?
К гневу, который Химику не удалось разрядить, прибавилась решимость, и он
рубанул ладонью со всего размаха по цепному звену милицейских рук, и разбил
их, и прометнулся в образовавшийся просвет, но тотчас наткнулся на жерла
гидрометов из красной меди, направленных ему в грудь молодцами-пожарниками.
Так как Химик оробело встал, - выстрелом гидромета проламывало
железобетонную панель, - за пожарниками заулыбались промфилеры в казенных
фиолетовых пиджаках.
Неминучее свое возвращение он проделал с угрюмым достоинством
интеллектуала, который привык презирать окружавших его людей не только за
малые познания в области химии, но и за жалкие сведения обо всем, что
составляло среду их обитания: о комнатных цветах, о садовых улитках, о
галках, бабочках, составе воздуха, поэтому милиционеры не прикоснулись к
нему; потупился и Начальник Охраны, не укорил за непозволительную выходку и
Президент,
- Это, прошу разъяснить, - на самых низких басовых нотах заговорил
