человечек, муж его Любимой Женщины.
- Они тоже будут сутенерами, Лопоухий, - через плечо отбил ответ
Грэй, - и такими же лопоухими как ты. А дочка - сам знаешь кем.
- Задница!! - вдруг повысил голос Китченер, выскакивая за порог. -
Подонок! Ты думал, что ты один такой всегда удачливый, все тебе одному,
деньги, любовь, ты такой сильный, такой умный, бесшабашный, по колено тебе
море! За все надо платить, ублюдок, хочешь не хочешь!! И моя дочка не
лопоухая, слышишь, ты!!!
Он прав, подумал Грэй. Был такой грех, тогда. В двенадцатом. И все-то
человеческое мне не чуждо... Возомнил, это да. Первые годы на Дороге,
случается... Дорвался. Но он даже и не подозревает, какую цену я УЖЕ
заплатил, какую сейчас плачу, какую еще заплачу... и КАКИМ затравленным
судьбой и людьми я был когда-то, ему и не снилось... О чувствах,
испытываемых человеком, которого судьба-злодейка наделила отторгающими
людей чертами, принуждавшими всех рано или поздно отторгать меня, этому
любимчику женщин местных масштабов даже в скрученном кошмаре не узнать...
О чувствах человека, метаболизм которого патологичен, изменен и поэтому он
резко отличается от окружающих и в физическом, и в психологическом плане,
а люди не любят отличных от себя, над такими либо смеются, либо не
замечают, либо отторгают активно, применяя унижения и насилие... и
неизвестно, что больнее - когда бьют, или когда смеются... Впрочем, это
и_х_ грех, и они за него будут платить. А истина в том, что к ней
приходят через страдания. Кто не испытывал душевные муки, не узнает
истины. В частности - никогда не выйдет за стену, дверь не откроется "за
просто так".
Он остановился и обернулся к Китчу. Хотел что-то сказать, но
промолчал. Что _и_м_ скажешь, что они знают...
Повернулся и пошел дальше. Дальше по Дороге - больше ему идти некуда.
- ...милый, кто та-ам? - вдруг послышался отдаленный женский голос.
Грэй споткнулся на ровном месте, но тут же прыгнул вперед, стиснув зубы,
чтобы не взвыть от душевной боли. Сердце рухнуло вниз, и казалось,
выскочило из пяток и покатилось по дороге...
- Ничего, ничего, дорогая, успокойся, - услышал он голос Китча, уже
поворачивая вслед за сердцем за угол дома, - извини, что разбудил, иди
спать, это просто случайный клиент заглянул...
"Я больше тебя никогда не увижу, родная моя, - сказал ЕЙ Грэй. - Но я
тебя, знаешь... никогда не забуду..."
И он схватил свое сочащееся черной кровью тоски сердце, израненное о
неровности Дороги, и спрятал в грудь, туда, где его больше никто не
достанет.
- ...Вилли, - назидательно сказал он напарнику, швыряя на пол кабины
форда пакет. - Бабам верить - себе дороже. Хотя они ни в чем не виноваты,
они такие, и пусть... Мы слишком много себе воображаем, и вкладываем свои
мечты в конкретную женщину, забывая, что она - человек со своей душой, а
не придаток твоей собственной души. Мы сами обманываем себя, вот в чем
соль. А не они - нас...
"Надо же, надо же, надо, - подумал он, - же было такому случиться...
Надо же, надо же было мне влюбиться..."
- Во! - восторженно воскликнул Неудачник, заправский мужик. - Я и
говорю, пулю им в глаз, стервам патлатым! Навоображали себе...
- НИ ЗА ЧТО, - отчеканил Грэй, яростно давя желание просканировать
биоспектр и влезть в мозг Беверли, чтобы получить ответ на вопрос:
"ПОЧЕМУ???". - Казнить невиновных - пакостное занятие! Ты все неправильно
понял, нонкоруб!.. Не уподобляйся же тем, с кем ты в силу места и времени
своего рождения обречен воевать...
Грэй на секундочку представил себе, как такой вот Вилли режет на
кусочки живую, кричащую, зовущую на помощь Беверли... Бр-р-р-р-р-р!!! О
боже ж мой! содрогнулся он от невыразимого ужаса.
- Ха, невиновные! - прорычал Вилли. Он внезапно озверел не на шутку.
- Отродья дьявольские! От них все зло в мире! Кончай бредить, достал ты
меня, во! - Неудачник рубанул себя по затылку ребром ладони.
- Вот и поговорили! - произнес Грэй. Помолчал, переводя дух. Спокойно
продолжил. - Теперь снимай кожу, напяливай нынешнюю шкуру... - он зашуршал
оберточной бумагой, разворачивая пакет. - В сегодняшней временной бусинке
нас, в коже-то, за гомиков или металлистов не примут, однако белыми
воронами смотреться будем как пить дать... Или нет, погоди. Темно нынче на
улицах, хоть глаза выколи, разницы не приметишь. Поехали, у меня тут
адресок, там и переоденемся. Только вот присвети мне фарой, прочту, чего
написано дорогим дружком... Эмоции эмоциями, а Дорога зовет... не повезло
в любви, значит, в "картах" повезет... Только я тебя умоляю, Вилли, не рви
глотки, не стреляй в глаза, представь себе, что перед тобой... _т_а
девочка, _д_о_ того, как она поделилась с тобой лобковыми вшами.
Абстрагируйся, брат. О'кей? Ведь она не виновата, что в антисанитарных
условиях существовала... Ты же не хотел ее убивать, правда, когда
встретил?..
Вилли с раздувающимися от ярости ноздрями смотрел на Грэя,
склонившегося к фаре с клочком бумаги в руке.
Хотел выругать его последними словами. Но сцепил зубы и не издал ни
звука. "Вот попал, дерьмо, твою мать..."
"Вечно Вилли Квайлу не везет..." - подумал с грустью Неудачник.
40. КОММАНДОС N_3
Сегодня, вчера, позавчера...
- Здравствуйте, девочки, - улыбнулся Грэй. Обескураженно подумал:
"У-у-у, как вас много-то!", и прошептал, почти не разжимая губ и не
поворачивая головы: - Спокойно, Вилли, спокойно, побереги боеприпасы!..
- Ха-ай, краса-авчики... - томно протянула одна из девиц. - Это про
вас Папа Китч сказывал?
Проституток в комнате "меблирашек", до которой Грэй и Вилли в конце
концов добрались, оказалось аж семь душ! Отборные "киски", первосортный
товар. Они сидели вокруг стола и что-то пили из чашек, дымящихся, как
вершины вулканов. Кофий, наверно. Идиллия. Картинки семейной жизни девиц
из пансиона для благородных. Сестрички. "Каждая из них в свое время вполне
могла для кого-нибудь быть Беверли, единственной и неповторимой, -
тоскливо подумал Грэй. - Но в этом мире царит чистоган, и души - основной
предмет купли-продажи. "Сопли в сахаре", лирика, ахи, вздохи - не валюта,
на рынке судеб свободно не конвертируется". - Присаживайся, Вилли, и будь
пай-мальчиком, ради бога своего, - велел Грэй. Окостеневший в своей
тщательно культивированной ненависти напарник рухнул на кушетку, стоявшую
у двери, и выпучил глаза. Только бы он не начал стрельбу, озабоченно
подумал Грэй. Нонкоруб, е-мое, вышколенный. - Китч говорил... - Грэй с
умным видом заглянул в бумажку, - ...Пэтси и Сэра, кто из вас, а,
крошки?..
- Ты сильно торопишься, котик? - проворчала одна из девушек, жгучая
брюнетка со странным разрезом глаз, по крайней мере, Грэй определить не
сумел, какой нации она уроженка, а он - видал-перевидал...
- Что за клоунские наряды на вас, мальчики? Вы циркачи? -
поинтересовалась вторая, рыженькая пухляночка, веснушчатая и курносая.
- Не торопись, красавчик, до утра далеко, - заметила третья, смуглая
шатенка, и сделала затяжку - папироса в ее длинных пальцах выглядела как
неотъемлемая часть тела.
Тяжелый аромат дешевых духов, женского пота и кофе наполнял комнату.
Ночные пташки из славной когорты "Папы Китча" семью парами глаз ели
пришельцев. Грэй открыл было рот, чтобы ответить, но четвертая,
длинноволосая блондинка, в этот миг проворковала, строя глазки
профессионально отработанной мимикой: - Фу-у, озабоченный какой...
Расслабьтесь, мальчики, посидите с нами, поболтайте... Давайте
познакомимся, меня зовут Беверли, а вас?..
И ВДРУГ В ПАМЯТИ ГРЭЯ РАЗВЕРЗСЯ ПРОВАЛ, И ОН В НЕГО УПАЛ.
- ...Брось ты эту бумажку, поговори со мной, твой голос как
сладчайшая музыка... - сказал он любимой женщине как-то раз, пятнадцать
лет тому назад. - Ты не веришь в гороскопы?! Тебе не хочется знать, что
будет с нами?.. - удивилась Беверли. - Нет, не верю, - ответил Грэй. - Во
что же ты веришь, милый? - пытливо заглядывая ему в глаза, спросила она. -
Во что-то же ты веришь, не может человек не верить ни во что! - и она
прижалась к нему, положила головку на плечо. - Каждый человек во
что-нибудь верит, - задумчиво сказал он, - кто в себя, кто в людей, кто в
так называемые сверхъестественные силы, кто во что горазд... Вера у
каждого - своя, разная. У каждого внутри Свой Бог... Но гороскопы - это,
по-моему, элементарное жульничество. Игра на повышение. Использующая страх
человека перед будущим. Судьбу не обманешь, как сложится, так и сложится,
предвидеть нельзя... А победителя от неудачника отличает то, что
победитель умеет вставать после поражений, и снова в бой... неудачник уже
не встает... он боится судьбы, могущий вновь ринуть его долу... - Грэй
поцеловал Бев в макушку, в волосы, пахнущие шампунем "Ромашка", который он
ей дарил, потому что ей нравился его запах. Ему тоже. Поэтому он приносил
ей пластмассовые бутылочки, повергавшие ее всякий раз в изумление. Он
снова поцеловал ее волосы. И снова. Погладил роскошную золотистую волну,
утонул в ней ладонью. - Поэтому я не верю в гороскопы. Я верю в свою
звезду, девочка моя, но в это слово я вкладываю совершенно иной смысл,
отличный от общепринятого... - он закрыл глаза и крепко прижал к себе
женщину, прильнувшую к нему доверчиво и безоглядно. - Скоро я уйду,
родная, но я хочу, чтобы ты знала... Мне без тебя очень плохо. По дороге
мне встречались и другие женщины, и к некоторым, не скрою, я испытывал
весьма нежные чувства, но с тобой как-то по-другому... Выше. Чище.
Спокойнее и теплее. Я не знаю, но может, это и называется любовью. Раньше
я думал, что ощущение обладания кем-то и страсть - первые признаки, но
теперь... Я хотел бы, чтобы ты всегда была рядом, но к несчастью, так
будет еще хуже... - и когда Бев с гневом и болью, сквозящими в голосе,
крикнула, вырываясь из его объятий: - Почему ты всегда уходишь до
полуночи?! Ты не подарил мне ни одной ночи!! - он не выдержал и все-все ей
рассказал. Она не поверила, конечно, ТАКОЕ просто не могло состыковаться
со всей сложившейся у нее системой представлений о мироздании, но
самоотверженно попросила: - В таком случае забери меня с собой! Не бросай
меня здесь! - на что он, насилуя гортань, ответил: - Родная, я боюсь. Я
обреку тебя на муки. Я не хочу, чтобы ты, как я, стала пленницей Дороги.
Я-то сам выбрал свой путь, ты, выходит, поневоле... - А она заплакала и
сказала: - Ты дурак, ты ничего не понимаешь. Я хочу быть с тобой, и ничего
не имеет значения, только бы ты был рядышком... - Он же закусил губу и
едва слышно пробормотал: - Может быть, когда-нибудь я возьму тебя с собой.
Когда не выдержу без тебя. Я хочу быть с тобой, просто быть... с тобой, но
высокая в небе звезда зовет меня в путь... Когда я отважусь тебя забрать
отсюда и обречь на бездомные скитания, я приду за тобой. Не плачь, родная,
не рви мою душу. - Она спросила дрожащим голоском: - Ты любишь меня,
милый?! Если любишь, забери сейчас... пока не поздно... - и он вынужден
был сказать ей то, что сам считал правдой: - Я преклоняюсь перед тобой, -
запекшимися, иссушенными страстью и тоской губами он собрал слезинки с ее
щек и век, - и это очень важно для меня... сохранить это чувство, не
утратить желания поклоняться женщине... когда-то оно сделало меня таким,
как я есть, хотя среда моего обитания старательно лепила из меня
женоненавистника руками женщин, отталкивающих меня с отвращением либо
