траву.
- Это Борис Фокин, - сказал Комов не оборачиваясь. - Самопадающий
археолог.
- Если такая жуткая трава!.. - сказал Борис Фокин поднимаясь. У него
были рыжие усики, засыпанный веснушками нос и белый пенопластовый шлем,
сбитый набекрень. Он вытер о штаны измазанные зеленью ладони и
представился: - Фокин, следопыт-археолог.
- Добро пожаловать, Фокин, - сказа Лю.
- А это Татьяна Палей, инженер-археолог.
Лю подобрался и вежливо наклонил голову. И инженера-археолога были
серые отчаянные глаза и ослепительные зубы. Рука у инженера-археолога была
крепкая и шершавая. Комбинезон на инженере-археологе висел с большим
изяществом.
- Меня зовут Таня, - сказал инженер-археолог.
- Лю Гуань-чэн, - нерешительно пробормотал Лю.
- Мбога, - сказал Комов. - Биолог и охотник.
- Где? - спросил Лю. - Ох, извините, пожалуйста!
- Ничего, товарищ Лю, - сказал Мбога.
Мбога был пигмеем из Конго, и над травой виднелась только его черная
голова, туго повязанная белым платком. Рядом с головой торчал вороненый
ствол карабина.
- Это Тора-охотник, - сказала Татьяна.
Лю пришлось нагнуться, чтобы пожать руку Тора-охотнику. Теперь он
знал, кто такой Мбога. Тора-охотник, член Комитета по охране животного
мира иных планет. Биолог, открывший "бактерию жизни" на Пандоре.
Зоопсихолог, приручивший чудовищных марсианских сора-тобу хиру - летающих
пиявок. Лю было ужасно неловко за свой промах.
- Я вижу, вы без оружия, Лю, - заметил Мбога.
- Вообще у меня есть пистолет, - отозвался Лю. - Но он очень тяжелый.
- Понимаю. - Мбога одобрительно покивал. Он огляделся. - Все-таки
зажгли степь, - сказал он негромко.
Лю обернулся. От холма до самого горизонта тянулась плоская равнина,
покрытая блестящей сочной травой. В трех километрах от холма трава горела,
запаленная реактором бота. В белесое небо ползли густые клубы белого дыма.
За дымом смутно виднелся бот - темное яйцо на трех растопыренных упорах.
Вокруг бота чернел широкий выгоревший круг.
- Она скоро погаснет, - сказал Лю. - Здесь очень влажно. Пойдемте, я
покажу вам ваше хозяйство.
Он взял Комова под руку и повел его мимо вертолета на другую сторону
холма. Остальные двинулись следом. Лю несколько раз оглянулся, с улыбкой
кивая им. Комов сказал с досадой:
- Всегда неприятно, когда напакостишь при посадке.
- Она скоро погаснет, - повторил Лю. Он слышал, как позади Фокин
заботился об инженере-археологе.
- Осторожно, Танечка, здесь, кажется, кочка...
- Вижу, - отвечал инженер-археолог. - Смотри себе под ноги.
- Вот ваше хозяйство, - сказал Лю.
Зеленую равнину пересекала широкая, спокойная река. В излучине реки
блестела гофрированная крыша.
- Это моя лаборатория, - сказал Лю.
Правее лаборатории поднимались в небо струи красного и черного дыма.
- Это строится склад, - сказал Лю.
Было видно, как в дыму мечутся какие-то тени. На мгновение появилась
огромная неуклюжая машина на гусеницах - робот-матка, - в дыму сейчас же
что-то сверкнуло, донесся раскатистый грохот, и дым повалил гуще.
- А вон там город, - сказал Лю.
От базы до города было немногим больше километра. С холма здания
города казались серыми приземистыми кирпичами. Шестнадцать серых плоских
кирпичей, выступающих из зеленой травы.
- Да, - сказал Фокин, - планировка необычайная.
Комов молча кивнул. Этот город был совсем не похож на другие. До
открытия Леониды следопыты - работники Комиссии по изучению следов
деятельности иного разума в Космосе - имели дело только с двумя городами.
Пустой город на Марсе и пустой город на Владиславе, планете голубой звезды
ЕН 17. Оба города строил явно один архитектор - цилиндрические, уходящие
на много этажей под почву здания из светящегося кремний-органика,
расположенные по концентрическим окружностям. А вот город на Леониде был
совсем другим. Два ряда серых коробок из ноздреватого известняка.
- Вы там бывали? - спросил Комов.
- Нет, - ответил Лю, - ни разу. Собственно, мне было некогда. Я ведь
не археолог, я атмосферный физик. И потом, Горбовский просил меня не
ходить туда.
Бу-бух! - донеслось со стройки. Там густыми облаками взлетели красные
клубы дыма. Сквозь них уже обрисовывались гладкие стены склада.
Робот-матка выбрался из дыма в траву. Рядом с ним прыгали черные
киберстроители, похожие на богомолов. Затем киберы выстроились цепью и
побежали к реке.
- Куда это они? - с любопытством спросил Фокин.
- Купаться, - сказала Таня.
- Они разравнивают завал, - объяснил Лю. - Склад почти готов. Сейчас
вся система перестраивается. Они будут строить ангар и водопровод.
- Водопровод! - восхитился Фокин.
- Все-таки лучше было бы отодвинуть базу подальше от города, - сказал
Комов с сомнением.
- Так распорядился Горбовский, - сказал Лю. - Нехорошо удаляться от
базы.
- Тоже верно, - согласился Комов. - Только не попортили бы киберы
города...
- Ну, что вы! Они у меня туда не ходят.
- Какая благоустроенная планета! - сказал Мбога.
- Да! - радостно подтвердил Лю. - Река, воздух, зелень, и никаких
комаров, никаких вредных насекомых!..
- Очень благоустроенная планета, - повторил Мбога.
- А купаться можно? - спросила Таня.
Лю посмотрел на реку. Река была зеленоватая, мутная, но это была
настоящая река с настоящей водой. Леонида была первой планетой, на которой
оказался пригодный для дыхания воздух и настоящая вода.
- Купаться, я думаю, можно, - сказал Лю. - Правда, я сам не купался -
времени не было.
- Мы будем купаться каждый день, - сказала Таня.
- Еще бы! - закричал фокин. - Каждый день! Три раза в день! Мы только
и будем делать, что купаться!
- Ну ладно, - сказал Комов, - а там что? - Он указал на гряду плоских
холмов на горизонте.
- Не знаю, - ответил Лю. - Там еще никто не был. Валькенштейн заболел
внезапно, и Горбовскому пришлось улететь. Он успел только выгрузить для
меня оборудование и улетел.
Некоторое время все стояли молча и глядели на холмы у горизонта.
Потом Комов сказал:
- Дня через три я сам слетаю вдоль реки.
- Если есть еще какие-нибудь следы, - заметил Фокин, - то их нужно
искать именно возле реки.
- Наверное, - вежливо согласился Лю. - А сейчас пойдемте ко мне.
Комов оглянулся на вертолет.
- Ничего, пусть остается здесь, - сказал Лю. - Бегемоты на холмы не
поднимаются.
- О! - удивился Мбога. - Бегемоты?
- Это я их так называю. Издали они похожи на бегемотов, а вблизи я их
не видел.
Они стали спускаться с холма.
- На той стороне трава очень высокая, я видел только их спины.
Мбога шел рядом с Лю мягкой, скользящей походкой. Трава словно
обтекала его.
- Затем здесь есть птицы, - продолжал Лю. - Они очень большие и
иногда летают очень низко. Одна чуть не сбила у меня локатор.
Комов, не замедляя шага, поглядел в небо, прикрываясь ладонью от
солнца.
- Кстати, - сказал он, - я должен послать радиограмму на
"Подсолнечник". Можно будет воспользоваться вашей рацией?
- Сколько угодно, - сказал Лю. - Вы знаете, Перси Диксон хотел
подстрелить одну. Я говорю о птицах. Но Горбовский не разрешил.
- Почему? - спросил Мбога.
- Не знаю, - ответил Лю. - Но он был страшно рассержен и даже хотел
отобрать у всех оружие.
- У нас он его отобрал, - сказал Фокин. - Это был великий скандал на
Совете. По-моему, очень некрасиво вышло - Горбовский раздавил всех своим
авторитетом.
- Только не Тора-охотника, - заметила Таня.
- Да, я взял оружие, - сказал Мбога. - Но я понимаю Леонида
Андреевича. Здесь не хочется стрелять.
- И все-таки Горбовский человек со странностями, - заявил Фокин.
- Возможно, - сказал Лю сдержанно. - По-моему, это замечательный
человек.
Они подошли к просторному куполу лаборатории с низкой круглой
дверцей. Над куполом вращались в разные стороны три решетчатых блюдца
локаторов.
- Вот здесь можно поставить ваши палатки, - сказал Лю. - А если
нужно, я дам команду киберам, и они вам построят что-нибудь попрочнее.
Комов поглядел на купол, поглядел на клубы красного и черного дыма за
лабораторией, затем оглянулся на серые крыши города и сказал виновато:
- Знаете, Лю-тунчжи, боюсь, мы будем вам тут мешать. Уж лучше мы
устроимся в городе, а?
- И потом здесь как-то гарью пахнет, - добавила Таня, - и я киберов
боюсь...
Лю обиженно пожал плечами.
- Как хотите. По-моему, здесь очень хорошо.
- Вот мы поставим палатки, - сказала Таня, - и перебирайтесь к нам.
Вам понравится, вот увидите. А от города до базы совсем недалеко.
- М-м-м... - промычал Лю. - Пожалуй... А пока прошу ко мне.
Археологи, заранее сгибаясь, направились к низкой дверце. Мбога шел
последним, ему даже не пришлось наклонить голову. Лю задержался на пороге.
Он осмотрелся и увидел вытоптанную землю, пожелтевшую, смятую траву,
унылые штабеля литопласта и подумал, что здесь действительно как-то пахнет
гарью.
Город состоял из единственной улицы, очень широкой, заросшей густой
травой. Улица тянулась почти точно по меридиану и кончалась недалеко от
реки. Комов решил ставить лагерь в центре города. Разбивку лагеря начали в
три часа пополудни по местному времени (сутки на Леониде составляли
двадцать семь часов с минутами).
Жара как будто усилилась. Ветра не было, над серыми параллелепипедами
зданий дрожал горячий воздух, и только в южной части города, ближе к реке,
было немного прохладнее. Пахло, по словам Фокина, сеном и "немножко
хлорелловой плантацией".
Комов взял Мбога и Лю, предложившего свою помощь, сел в вертолет и
отправился к боту за оборудованием и продуктами, а Татьяна и Фокин
занялись съемкой города. Оборудования было немного, и Комов перевез его в
два приема. Когда он прилетел в первый раз, Фокин, помогавший при
выгрузке, многозначительно сообщил, что все здания города весьма близки по
размерам и отклонения размеров от средних хорошо укладываются на
гауссиану.
- Очень интересно, - сказал вежливый Лю.
- Это доказывает, - сообщил Фокин, - что все здания имеют одно и то
же назначение. Остается только установить - какое, - добавил он, подумав.
Когда вертолет вернулся во второй раз, Комов увидел, что Таня и Фокин
установили высокий шест и подняли над городом неофициальное знамя
следопытов - белое полотнище со стилизованным изображение семигранной
гайки. Давным-давно, почти столетие назад, один крупный межпланетник, ярый
противник идеи изучения следов деятельности иного разума в Космосе, как-то
сгоряча заявил, что неопровержимым свидетельством такого рода деятельности
он готов считать только колесо на оси, чертеж пифагоровой теоремы,
высеченный в скале, и семигранную гайку. Следопыты приняли вызов и
украсили свое знамя изображением семигранной гайки.
Комов с удовольствием отсалютовал знамени. Много было сожжено
горючего и пройдено парсеков с тех пор, как родилось это знамя. Впервые
его подняли над круговыми улицами пустого города на Марсе. Тогда еще имели
хождение фантастические гипотезы о том, что и город, и спутники Марса
могут иметь естественное происхождение. Тогда еще самые смелые следопыты
считали город и спутники единственными следами таинственно исчезнувшей
марсианской цивилизации. И много пришлось пройти парсеков и перекопать
земли, прежде чем неопровергнутой осталась единственная гипотеза: пустые
города и покинутые спутники построены пришельцами из далекой и неведомой
