Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Русская фантастика - А&Б Стругацкие Весь текст 372.95 Kb

Жук в муравейнике

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3  4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 32
опубликованных ею работ и по ответственности  постов,  ею  занимаемых.  За
последние  четверть  века  ей  довелось   работать   в   шести   различных
организациях и институтах, а сейчас она работала в седьмом - в передвижном
институте земной этнологии в бассейне Амазонки.  Адреса  у  нее  не  было,
желающим предлагалось устанавливать с нею связь через стационар  института
в Манаосе. Что ж, и на том спасибо, хотя сомнительно, конечно,  чтобы  мой
клиент  в  своем  нынешнем  состоянии  потащился  к  ней  в  эти  все  еще
первобытные дебри.
     Было совершенно очевидно, что начинать  следует  с  Учителя.  Я  взял
папку под мышку, сел в машину и вылетел на Аятское озеро.



                    1 ИЮНЯ 78-ГО ГОДА. УЧИТЕЛЬ ЛЬВА АБАЛКИНА

     Вопреки моим опасениям, усадьба "Комарики" стояла на  высоком  обрыве
над самой  водой,  открытая  всем  ветрам,  и  никаких  комариков  там  не
оказалось. Хозяин встретил меня без удивления и достаточно приветливо.  Мы
расположились на веранде  в  плетеных  креслах  у  овального  антикварного
столика, на котором имели место миска со свежей малиной, кувшин с  молоком
и несколько стаканов.
     Я вторично извинился за вторжение, и вновь мои извинения были приняты
молчаливым кивком. Он смотрел на меня со  спокойным  ожиданием  и  как  бы
равнодушно, и вообще лицо  у  него  было  малоподвижное,  как,  впрочем  у
большинства этих стариков, которые в  свои  сто  с  лишним  лет  сохраняют
полную ясность мысли  и  совершенную  крепость  тела.  Лицо  у  него  было
угловатое, коричневое от загара,  почти  без  морщин,  с  мощными  густыми
бровями, торчащими над глазами  вперед,  словно  солнцезащитные  козырьки.
Забавно, что правая бровь у  него  была  черная,  как  смоль,  а  левая  -
совершенно белая, именно белая, а не седая.
     Я обстоятельно представился и изложил свою легенду. Я был  журналист,
по профессии -  зоопсихолог,  и  сейчас  собирал  материалы  для  книги  о
контактах человека с Голованами... Вы наверняка знаете, сказал я, что  ваш
ученик Лев Вячеславович Абалкин сыграл в этих контактах очень видную роль.
Я и сам был когда-то знаком с ним, но это было давно, с тех пор я растерял
все свои связи. Сейчас  я  попытался  его  разыскать,  но  в  КОМКОНе  мне
сказали, что Льва Вячеславовича нет  на  Земле,  а  когда  он  вернется  -
совершенно неизвестно. Между тем мне хотелось бы узнать как можно больше о
его детстве, как у него все это начиналось,  почему  так,  а  не  иначе  -
движение психологии  исследователя,  вот  что  меня  интересует  в  первую
очередь. К сожалению, Наставника его уже нет в  живых,  друзей  его  я  не
знаю, но зато я имею возможность побеседовать с вами, с  его  Учителем.  Я
лично убежден, что все в человеке начинается с детства,  причем  с  самого
раннего детства...
     Признаться, у меня все время теплилась некоторая надежда, что в самом
начале моего вранья я буду прерван возгласом:  "Позвольте,  позвольте!  Но
ведь Лев был у меня буквально вчера!"  Однако  меня  не  прервали,  и  мне
пришлось договорить все до конца - изложить с самым умным видом  все  свои
скороспелые суждения о том, что творческая личность формируется в детстве,
именно в детстве, а не в отрочестве, не в  юности  и  уж,  конечно,  не  в
зрелом возрасте, именно формируется, а не то  чтобы  просто  закладывается
или там зарождается... Мало того, когда я, наконец, выдохся совсем, старик
молчал еще целую минуту, а потом вдруг спросил, кто такие эти Голованы.
     Я удивился самым искренним образом. Получалось, что  Лев  Абалкин  не
удосужился похвалиться успехами перед своим Учителем! Знаете ли, надо быть
в высшей степени нелюдимым и замкнутым  человеком,  чтобы  не  похвалиться
перед своим учителем своими успехами.
     Я с готовностью объяснил, что  Голованы  -  это  разумная,  киноидная
раса, возникшая на планете Саракш в результате лучевых мутаций.
     - Киноиды? Собаки?
     - Да. Разумные  собакообразные.  У  них  огромные  головы,  отсюда  -
Голованы. -
     - Значит, Лева занимается собакообразными... Добился своего...
     Я возразил, что совсем не знаю, чем занимается Лева  сейчас,  однако,
двадцать лет назад он Голованами занимался, и с большим успехом.
     - Он всегда любил  животных,  -  сказал  Сергей  Павлович.  -  Я  был
убежден,  что  ему  следует  стать  зоопсихологом.   Когда   комиссия   по
распределению направила его в школу Прогрессоров, я протестовал, как  мог,
но меня не послушались... Впрочем, там было все сложнее, может быть,  если
бы я не стал протестовать...
     Он замолчал и налил мне в  стакан  молока.  Очень,  очень  сдержанный
человек.  Никаких  возгласов,  никаких  "Лева!  Как  же!  Это  был   такой
замечательный мальчишка!" Конечно, вполне может  быть,  что  Лева  не  был
замечательным мальчишкой...
     - Так что бы вы хотели узнать от меня  конкретно?  -  спросил  Сергей
Павлович.
     - Все! - ответил я быстро. - Каким  он  был.  Чем  увлекался.  С  кем
дружил. Чем славился в школе. Все, что вам запомнилось.
     -  Хорошо,  -  сказал  Сергей  Павлович  без  всякого  энтузиазма.  -
Попробую.
     Лев Абалкин был мальчиком замкнутым. С самого  раннего  детства.  Это
была первая его черта, которая бросалась в глаза. Впрочем, замкнутость эта
не  была  следствием   чувства   неполноценности,   ощущения   собственной
ущербности или неуверенности в себе. Это была  скорее  замкнутость  всегда
занятого человека. Как будто он не хотел тратить время на окружающих,  как
будто он был постоянно и глубоко  занят  своим  собственным  миром.  Грубо
говоря, этот мир, казалось, состоял из него самого и всего живого вокруг -
за исключением людей. Это не такое  уж  редкое  явление  среди  ребятишек,
просто он был ТАЛАНТЛИВ в этом, а удивляло в нем как раз другое: при  всей
своей ранней замкнутости он охотно и прямо-таки с наслаждением выступал на
всякого рода соревнованиях и в школьном театре,  особенно  в  театре.  Но,
правда, всегда соло. В пьесах участвовать  он  отказывался  категорически.
Обычно он декламировал, даже пел с большим вдохновением, с  необычным  для
него блеском в глазах, он словно раскрывался на сцене, а  потом,  сойдя  в
партер,  снова  становился   самим   собой   -   уклончивым,   молчаливым,
неприступным. И таким он был не только с Учителем, но и с ребятами, и  так
и не удалось разобраться, в чем же тут причина. Можно предполагать только,
что его талант в общении с живой природой настолько преобладал  над  всеми
остальными движениями его души, что окружающие ребята - да  и  вообще  все
люди - были ему просто неинтересны. На самом деле, конечно, все  это  было
гораздо сложнее - эта его замкнутость, эта погруженность в собственный мир
явились тысячью микрособытий, которые остались вне  поля  зрения  Учителя.
Учитель вспомнил  такую  сценку:  после  проливного  дождя  Лев  ходил  по
дорожкам парка, собирал  червяков-выползков  и  бросал  обратно  в  траву.
Ребятам это показалось смешным, и были среди них такие, кто умел не только
смеяться,  но  и  жестоко  высмеивать.  Учитель,  не  говоря   ни   слова,
присоединился к Леве и стал собирать выползков вместе с ним...
     - Но, боюсь, он мне не поверил. Вряд ли мне удалось убедить его,  что
судьба червяков меня интересует на самом деле. А  у  него  было  еще  одно
заметное качество: абсолютная честность. Я  не  помню  ни  одного  случая,
чтобы  он  соврал.  Даже  в  том  возрасте,  когда  дети  врут  охотно   и
бессмысленно, получая от вранья чистое, бескорыстное удовольствие. А он не
врал.  И  более  того,  он  презирал  тех,  кто  врет.  Даже  если   врали
бескорыстно, для интереса. Я подозреваю, что  в  его  жизни  был  какой-то
случай, когда он впервые с ужасом и отвращением понял, что  люди  способны
говорить неправду. Этот момент я тоже пропустил... Впрочем,  вряд  ли  это
вам нужно. Вам ведь гораздо интереснее узнать,  как  проклевывался  в  нем
будущий зоопсихолог...
     И   Сергей   Павлович   принялся   рассказывать,   как    зоопсихолог
проклевывался в Леве Абалкине.
     Назвался груздем - полезай в кузов. Я  слушал  с  самым  внимательным
видом, в надлежащих местах вставлял: "Ах,  вот  как?",  а  один  раз  даже
позволил себе вульгарное восклицание: "Черт возьми, это как  раз  то,  что
мне нужно!". Иногда я очень не люблю свою профессию.
     Потом я его спросил:
     - А друзей у него, значит, было немного?
     - Друзей у него не было совсем, - сказал  Сергей  Павлович.  -  Я  не
виделся с ним с самого выпуска, но другие ребята из  его  группы  говорили
мне, что он с ними тоже не встречается. Им неловко об  этом  рассказывать,
но, как я понял, он просто уклоняется от встреч.
     И вдруг его прорвало.
     - Ну почему  вас  интересует  именно  Лев?  Я  выпустил  в  свет  сто
семьдесят два человека. Почему вам из них понадобился именно Лев? Поймите,
я не считаю  его  своим  учеником!  Не  могу  считать!  Это  моя  неудача!
Единственная моя неудача! С самого первого  дня  и  десять  лет  подряд  я
пытался установить с ним контакт, хоть тоненькую ниточку  протянуть  между
нами. Я думал о нем в десять раз больше, чем о любом другом своем ученике.
Я выворачивался наизнанку, но все,  буквально  все,  что  я  предпринимал,
оборачивалось во зло...
     - Сергей  Павлович!  -  сказал  я.  -  Что  вы  говорите?  Абалкин  -
великолепный  специалист,  ученый  высокого  класса, я лично встречался  с
ним...
     - И как вы его нашли?
     - Замечательный мальчишка,  энтузиаст...  Это  как  раз  была  первая
экспедиция к Голованам. Его все там ценили, сам  Комов  возлагал  на  него
такие надежды... и они оправдались, эти надежды, заметьте!
     - У меня прекрасная малина, - сказал он.  -  Самая  ранняя  малина  в
регионе. Попробуйте, прошу вас...
     Я осекся и принял блюдце с малиной.
     - Голованы... - проговорил он с горечью. -  Возможно,  возможно.  Но,
видите ли, я и сам знаю, что он талантлив. Только моей-то заслуги  никакой
в этом нет...
     Некоторое время мы молча поедали малину с  молоком.  Я  почувствовал,
что он вот сейчас, с минуты на минуту переведет разговор на меня. Он  явно
не собирался  больше  говорить  о  Льве  Абалкине,  и  простая  вежливость
требовала теперь поговорить обо мне. Я быстро сказал:
     -  Очень  вам  благодарен,  Сергей  Павлович.  Вы  дали   мне   массу
интересного материала. Единственно только жаль, что у него не было друзей.
Я очень рассчитывал найти какого-нибудь его друга.
     - Я могу, если хотите, назвать вам имена его одноклассников...  -  Он
замолчал и вдруг сказал: - Вот что. Попробуйте найти Майю Глумову.
     Выражение  лица  его  меня  поразило.  Совершенно   невозможно   было
представить, что именно он сейчас вспомнил, какие  ассоциации  возникли  у
него в связи с этим именем, но можно было поручиться наверняка, что  самые
неприятные. Он даже весь пошел бурыми пятнами.
     - Школьная подруга? - спросил я, чтобы скрыть неловкость.
     - Нет, - сказал он. - То есть она, конечно, училась  в  нашей  школе.
Майя Глумова. По-моему, она стала потом историком.



         1 ИЮНЯ 78-ГО ГОДА. МАЛЕНЬКИЙ ИНЦИДЕНТ С ЯДВИГОЙ МИХАЙЛОВНОЙ

     В 19.13 Я вернулся к себе и принялся искать Майю  Глумову,  историка.
Не прошло и пяти минут, как информационная карточка лежала передо мной.
     Майя Тойвовна Глумова была на три года моложе  Льва  Абалкина.  После
школы она окончила курсы  персонала  обеспечения  при  КОМКОНе-1  и  сразу
приняла участие в печально знаменитой операции "Ковчег", а затем поступила
на историческое отделение Сорбонны. Специализировалась вначале  по  ранней
эпохе  Первой  НТР,  после  чего  занялась  историей  первых   космических
исследований. У нее был сын Тойво Глумов одиннадцати лет, а о муже она  не
сообщала ничего. В настоящее время - о чудо! -  она  работала  сотрудником
спецфонда Музея Внеземных Культур, который располагался в  трех  кварталах
от нас, на площади Звезды.  И  жила  она  совсем  неподалеку  -  на  Аллее
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3  4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 32
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама