век или мертв. Ждешь. Своей матери он бы такого не пожелал. Лучше уж по-
лучить "Кью-ай-эй".
Пилот сплюнул на обожженную траву. "Пропали без вести. На кой черт им
мертвые? Надо будет попытаться навести справки об этом взводе. А-356,
кажется. Может быть, что и всплывет".
"Молния" никак не хотела поддаваться, и капрал снова начал ругаться.
Громко, от души.
- Вот дерьмо. Такой амбалище, даже мешок не закрывается, - он попра-
вил очки и заорал. - Эй, ребята, кто-нибудь! Грузите этого в "чоппер"!
Двое "джи-ай" торопливо прошли мимо пилота, даже не взглянув в его
сторону, и, подхватив тело, потащили к вертолету.
Пилот проследил за ними, вздохнул и зашагал назад к "хьюи".
Теперь он тоже обратил внимание, что НИГДЕ не было видно НИ ОДНОГО
вооруженного вьетнамца. Зато кругом было полно трупов стариков и женщин.
Конечно, можно предположить, что "зеленые береты" попали в ловушку нео-
жиданно. Угодили под перекрестный огонь и погибли, не успев подстрелить
ни одного "чернопижамника", но...
Пилот и сам понимал, насколько нелепа эта версия: тогда они все лежа-
ли бы в одном месте. А здесь не так. "Джи-ай" успели рассредоточиться,
да и стреляных гильз кругом полно, хоть лопатой сгребай. Судя по тому,
что он слышал об этих ребятах, здесь должен быть, по крайней мере, взвод
"вьетконга", искрошенный в капусту, да еще и вооруженный до зубов.
Пилот быстро пересек деревню. Да, парень, от всей этой истории попа-
хивает тухлятинкой. Случалось, конечно, что кое-кто из солдат сходил с
ума, это война, а не воскресная прогулка по магазинам, но столько
жертв... Странно... и ведь кэп не собирается отправлять их домой, на Ар-
лингтон*, а упаковывает тела в лед.
"М-да. Есть над чем подумать. Это тебе не Дьенбьенфу. И ведь кэптайн
заранее знал, зачем мы летим. И количество трупов тоже. То-то я удивил-
ся, когда увидел кофры, набитые льдом. И потом, - пилот вспомнил шеврон
на рукаве негра: "Милитари-интеллидженс", - при чем здесь военная раз-
ведка?"
"Ох, парень, чует мое сердце, что-то здесь не так".
Негр стоял возле пятнистого борта "чоппера", внимательно наблюдая за
погрузкой тел. Видимо, его очень волновало, чтобы все было выполнено ак-
куратно, потому что он то и дело покрикивал:
- Эй, осторожнее, осторожнее! Льдом его обложите получше!
Он даже не спросил пилота, где тот ходил столько времени.
Летчик приблизился и заглянул в проем. Тела грузили в узкие дюралевые
кофры, заваливая их льдом. Пилот несколько секунд наблюдал за происходя-
щим. Кофры стояли по пять в ряд. Восемь из них были уже заполнены, в де-
вятый как раз заталкивали мешок с сержантом. Оставался еще один. Для то-
го самого паренька, который лежал на поляне.
Пилот выудил из мятой пачки еще одну сигарету и закурил. Посмотрел
вверх, в серое небо, на котором свинцовые тучи снова собирались в мрач-
ное покрывало, готовясь обрушить на землю потоки холодного дождя.
Затем он вытащил из кармана темные очки и, нацепив их себе на нос,
забрался в кабину. Откинувшись в кресле, он наблюдал, как два солдата
бегут через деревню, перемешивая "джамп-бутсами" грязь и золу, таща пос-
ледний - десятый - мешок. Этот, в отличие от предыдущего, был застегнут
наглухо.
Летчик курил не торопясь, зная, что происходит сейчас за перегород-
кой, отделяющей кабину от грузового отсека. Вот тело подают стоящим в
проеме "джи-ай", те откидывают крышку пока еще пустого кофра и опускают
мешок внутрь, на толстый слой льда. Вот его забрасывают льдом сверху.
Сначала ноги, затем тело, голову. И вот уже мешок скрылся под белым пок-
ровом. Хлопает крышка, щелкают замки. Все. Можно лететь.
Пилот открыл дверцу и швырнул окурок в сторону. Прочертив светящуюся
дугу, тот упал на черные останки травы и замер, пуская вверх голубоватую
струйку дыма.
Пальцы сами собой нащупали нужные тумблеры, и пилот с удовольствием
услышал, как напрягся, заурчал двигатель за его спиной, и тонкий свист
лопастей разрубающих воздух. Он все нарастал и нарастал, пока не перешел
в ровный мощный гул. Машина задрожала, готовая в любую секунду взмыть в
небо, подчиняясь желанию человека.
Капитан протиснулся в кабину и сел рядом, что-то прокричав. Ему не
удалось перекрыть шум винтов, и тогда он просто сделал знак рукой -
"взлетаем".
Пилот кивнул и тронул штурвал.
"Чоппер" дрогнул и чуть покачнулся. Земля резко провалилась вниз и
вправо, а вместо нее возникло зеленое бескрайнее море джунглей. По вер-
хушкам пальм бежали волны, когда ветер касался их своим дыханием.
"Хьюи" заскользил по невидимой горке, совершая прощальный круг, слов-
но пилот отдавал долг памяти погибшим. Так было заведено.
На обратном пути в лагерь "похоронная команда" наткнется на вьеткон-
говскую засаду. И врач, единственный, знающий имя погибшего парня, ум-
рет, прошитый навылет автоматной очередью.
А еще через день погибнет пилот. Его "Ю-21Б" собьют над джунглями, во
время очередного боевого вылета. Он даже не успеет осознать, что умер.
Ракета, пущенная "мигом", разнесет "чоппер" на куски, превратив тело пи-
лота в кровавую мешанину из костей и плоти.
"Джип" негра-капитана подорвется на мине по дороге в Сайгон, куда он
поедет для того, чтобы улететь домой, в Нью-Йорк.
Ч А С Т Ь I
УНИСОЛ. США. НАШИ ДНИ
Он не видел снов. Совсем. Да, впрочем, его это и не волновало. Его
вообще ничто не волновало. Его и НЕ МОГЛО ничто волновать, потому что он
был унисолом. Универсальным солдатом. А у универсального солдата не
должно быть эмоций. Волнение - приоритет людей. Он же был СОЛДАТОМ. Для
него существовало только одно - приказ. Приказ был смыслом его жизнедея-
тельности. Полученная команда должна быть выполнена. Вот и все, что он
знал. Вся его жизнь - если, конечно, это можно было назвать жизнью -
умещалась в короткие клочки бодрствования, вкрапленные в бескрайний, как
океан, сон. Иногда в нем просыпалось что-то. Какие-то цветные картинки.
Они роились в голове, словно поток яркого праздничного конфетти, но ни
разу не сложились во что-нибудь понятное, не обрели незыблемости настоя-
щей памяти. И поэтому не трогали его, а иногда даже раздражали. Возмож-
но, это были воспоминания, но он не знал такого понятия. У него не было
воспоминаний, потому что воспоминания опять-таки являлись чем-то, прису-
щим людям, а он, хотя и выглядел, как человек, фактически таковым не яв-
лялся.
У него не было даже имени, только код - "джиэр'44". Вот то, что было
необходимо знать для оптимального функционирования. Код и приказ.
Он не мог ощущать боли, ему были не страшны ранения, полученные в ре-
зультате боевых действий. Окружающий его мир "джи-эр'44" воспринимал
сквозь призму бесстрастной видеокамеры. И это не было миром в том смыс-
ле, в каком его понимают люди. Был плацдарм, поле боя, полигон для вы-
полнения возложенной на него задачи. Успешного выполнения. Для унисола
не существовало невыполнимых заданий. Приказы лишь делились на две кате-
гории - легковыполнимые и трудновыполнимые. Но и в том, и в другом слу-
чае "джи-эр'44" действовал четко и уверенно.
С точки зрения людей, унисолы совершали невозможное. И в этом заклю-
чалось одно из главных отличий между человеком и универсальным солдатом.
Унисолы могли делать то, что было не под силу человеку, но в свою оче-
редь люди имели преимущество перед универсальным солдатом. Они жили, ду-
мали и принимали решения САМИ. Исходя из собственных желаний и потреб-
ностей. Унисол же только получал и выполнял приказы. Он был куклой. Ма-
некеном. У людей это называется "зомби". Выполнив приказ, универсальный
солдат возвращался на базу и забывался в долгом черном сне без сновиде-
ний. Специальный укол стирал из его памяти все события предыдущего дня,
и, проснувшись для выполнения следующего задания, он уже ничего не пом-
нил. Совсем.
Их было десять. Десять крепких отличных солдат с прекрасными боевыми
качествами. Находясь в состоянии бодрствования, унисол мог управлять лю-
бой техникой, стрелять без промаха, отлично классифицировать любое ору-
жие, быстро плавать, бегать, выдерживать невероятные физические нагруз-
ки, словом, делать все то, что необходимо для успешного выполнения воз-
ложенной на него задачи.
Единственное, что было НЕОБХОДИМО УНИСОЛУ - холод. Ледяной холод.
Иначе он мог погибнуть от перегрева. На руке каждого из десяти универ-
сальных солдат был закреплен специальный датчик, сигнализирующий о пот-
ребности охлаждения. Если на датчике загорался красный огонек и начинал
попискивать звуковой сигнал, унисол был обязан вернуться в морозильную
камеру. Подобное происходило, если солдат находился на воздухе более су-
ток без охлаждения.
Такое случалось крайне редко. Специалисты, наблюдающие за жизнедея-
тельностью универсальных солдат, старались не допускать подобного. Пе-
регрев мог привести к гибели солдата, а это означало колоссальные потери
в финансовом отношении. Один унисол обходился армии в пятьдесят миллио-
нов долларов. Поэтому за состоянием универсальных солдат следили очень
тщательно.
Исходя из соображений безопасности, в тело каждого из них были имп-
лантированы датчики, указывающие, где в данный момент находится тот или
иной солдат.
Все десять находились под контролем специальной лаборатории, размес-
тившейся в кузове гигантского трайлера, приспособленного для этих целей.
Громадный кузов, стенки которого были сделаны из особопрочной легиро-
ванной стали, крепился на массивной платформе. При том, что грузовик ка-
зался неповоротливым и тяжелым, мощный, сделанный на заказ шестнадцати-
цилиндровый двигатель позволял развивать скорость до ста двадцати миль в
час.
К услугам унисолов был также специальный самолет, благодаря которому
отряд мог быстро оказаться в любой точке Соединенных Штатов.
Сейчас самолет направляются на запад. В его огромном чреве замер гру-
зовик-трайлер. В нем, застыв в холодных высоких креслах, спали унисолы.
Невада. Военный аэродром в 15 милях от Хендерсона.
Д Е Н Ь П Е Р В Ы Й.
Пять приземистых темно-зеленых "джипов" выехали на рулежную дорожку и
покатили по ней в дальний конец взлетно-посадочной полосы. Следом за ни-
ми плавно мчался шикарный "линкольн" цвета мокрого асфальта. Он был по-
хож на сонную рыбину, скользящую в быстром потоке. Палящее солнце раска-
лило бетон, и над ним повисло жаркое марево, причудливо искажая знакомые
формы предметов. Песок колыхался, и создавалось ощущение, что это горя-
чее расплавленное золото стекает на бетон желтыми каплями. Маленькая ба-
шенка, стоящая в самом конце аэродрома, дрожала в поднимающихся к небу
воздушных потоках, словно собиралась вот-вот рассыпаться.
"Линкольн" замедлил ход и остановился. Юркие "джипы" развернулись,
окружая его широким кольцом. Дверца лимузина открылась, и из него выб-
рался плотный приземистый человек в камуфляжном костюме с погонами пол-
ковника на плечах. Голову его украшал черный берет, а рукав - эмблема
военной разведки.
Крепко сбитое мускулистое тело, широкая шея, упрямая, чуть выдающаяся
челюсть производили впечатление достаточно сильного человека,
только-только пересекшего границу сорокалетия. На деле же полковнику бы-
ло за пятьдесят. Об этом ему напоминали морщинки на загорелом лице и на-
чавшая появляться в коротко стриженных волосах седина.
Полковник сделал шаг от машины и остановился, глядя в чистое голубое
небо. Черные солнцезащитные очки прятали глаза от белого диска солнца, а
также от посторонних взглядов.
Никто не проронил ни слова. В воздухе повисла напряженная тишина. На-
конец, над пустыней появилась маленькая серебристая точка. Она увеличи-
валась в размерах, пока не превратилась в огромный транспортный "лок-
хид". Самолет сделал круг над аэродромом, а затем быстро пошел на посад-
