горизонта докатывалась возня фырчащих моторов - вялый стук, и, как спицы,
ощупывали небосвод прожекторные лучи.
Вероятно, там разворачивались сейчас воинские подразделения.
- Танки, кажется,- сказал я, невольно прислушиваясь.
А поднявший голову Зоммер равнодушно ответил:
- Да, по-моему, десятка полтора или два. Но пока они еще сюда
доползут, пока разберутся. Успеете скрыться. У вас вся ночь впереди.- Он
внезапно чихнул и поежился, видимо, от речной прохлады. А потом извлек из
кармана мятый платок и прижал его к опухшему дряблому носу.
Глаза у него заслезились.- Кажется, простудился,- невнятно сказал
он.- Знобит что-то, этого еще не хватало.- Посмотрел на платок и издал
трубный звук носовыми проходами.- Ладно, все равно уже недолго осталось.-
Он засунул платок в карман.- Вы, однако, теперь не слишком полагайтесь на
промысл Божий. Танки танками, с ними вы, наверное, справитесь, но в
дальнейшем вам следует избегать таких ситуаций. Потому что возможности
ваши будут несколько меньше.
- Несколько - это насколько? - без особого интереса спросил я.
Зоммер пожал плечами.
- Откуда я знаю? Я уйду, и, соответственно, магический источник
ослабнет. Разумеется, вы сможете творить какие-то чудеса, но, как я
понимаю, довольно-таки ограниченного масштаба. Там - пройти по воде,
воскресить, быть может, кого-нибудь. В общем, разные мелочи, не слишком
существенно...- Он слегка на меня покосился, почуяв, наверное,
промелькнувшую мысль, и лицо его выразило некоторое удивление. Вздернулись
белесые брови.- Нет, мон шер, этого как раз не получится. И психические и
телесные повреждения слишком уж велики. К вам вернется безумная больная
уродина. Подождите немного, встретитесь на Страшном суде. Там физический
облик не будет иметь значения. Да и зачем это вам?..
Он снова звонко чихнул. Его белый летний костюм чуть светился,
казалось, на фоне обрыва. Пух волос окаймлял нежную детскую лысинку.
Прожужжало над головой какое-то насекомое.
- Действительно,- сказал я.- Вероятно, вы правы, не следует цепляться
за прошлое. Вы мне лучше ответьте вот на такой вопрос: разумеется,
физическое бессмертие теперь отменяется, - меня можно убить, меня можно
теперь действительно уничтожить.
Ну а все-таки - что случится потом? Я воскресну, как Иисус, или,
может быть, смерть является окончательной? Чем я лично располагаю в
Царстве Земном, как мне быть и на что мне теперь надеяться?
Зоммер немного подумал.
- Каждый раз одна и та же история,- сказал он.- Для того, чтоб хоть
что-то понять, приходится вочеловечиваться. А вочеловеченность, в свою
очередь, приводит к мученическому финалу.
В лучшем случае - к отторжению, к одиночеству среди людей. И такая
судьба, по-видимому, неизбежна. Я не знаю, по правде, что вам сказать.
Вы, наверное, можете стать основоположником новой религии. Стать
пророком, ведущим фанатичные толпы на штурм, и, быть может, воздвигнуть в
итоге еще одну земную Империю. Например, Империю Братства и
Справедливости...- Зоммер скривился.- К сожалению, это все уже было. А с
другой стороны, вы можете и просто угаснуть. И никто никогда не узнает о
вас. Только странные слухи, только некие путаные легенды. Между прочим,
такой исход гораздо правдоподобнее. Но и в том и в другом варианте то, что
вы на своем языке называете нетленной душой и что, в сущности,
представляет собой прикосновение Бога, неизбежно вольется в космическую
пустоту - став и частью и целым, и Богом и Человеком одновременно.
В этом смысле вы, конечно, бессмертны. Впрочем, как и все остальные.
Он махнул, отгоняя от себя что-то зудящее.
- Так, наверное, в этом и заключается наше предназначение? - спросил
я.- Чтобы стать и Человеком и Богом одновременно? Чтоб отдать свою душу
вечности, которая - пустота? То есть, Богу, как мы ее называем...
- Может быть,- сказал Зоммер, оглядываясь.- Только надо учесть, что
вечность к этому равнодушна. И не следует неизбежность считать выбором
осмысленного пути. Вы, наверное, понимаете, что выбора как такового не
существует.- Он потрогал мизинцем, по-видимому, вспухший укус и добавил,
непроизвольно передернув плечами.- Собственно, мне пора. Сыро, холодно,
комары совсем одолели...
Звучно шлепнул себя по шее раскрытой ладонью.
- Прощайте,- сказал я.
Зоммер на меня даже не посмотрел,- он зевнул, опять непроизвольно
поежился, и вдруг тело его начало стремительно истончаться - провалились
глаза и щеки, сморщились дряблые уши. Что-то хрупнуло, наверное,
отслоившись в скелете, соскочил, будто тряпка, излишне свободный пиджак,
съехала клетчатая рубашка - высохшая тощая мумия, скаля зубы, опрокинулась
с валуна, и ее подхватили, спружинив, густые заросли иван-чая. Чернели
дыры в области носа, а на край желтой кости, очерчивающей глазной провал,
осторожно уселась ночная серая стрекоза и задергала пленками крыльев,
по-видимому, приспосабливаясь.
Шумный протяжный вздох прокатился над луговыми просторами. Задрожал в
реке месяц, и бурно вырвались из ивняка какие-то птицы.
Даже комары отлетели.
Я зачем-то потрогал коричневую спеклость предплечья, и оно
развалилось, как будто источенное тысячелетиями. А качнувшийся череп осел
глубже в заросли.
И все стихло.
Тогда я поднялся и неторопливо побрел по песчаному берегу. Сонно
струилась вода, чуть морщинила гладь высовывающаяся лапа коряги,
доносилось издалека рычание мощных двигателей - это выдвигалась из района
монастыря танковая колонна.
Вероятно, она уже приняла походный порядок, и сейчас могучий
бронированный клин надвигался на замершую в обмороке речную излучину.
Меня это, впрочем, не волновало.
Впереди была ночь, и я знал, что она укроет меня от преследования.
Времени было достаточно.
Потому что над лесом, чернеющим в отдалении, затмевая все остальное,
как над новым Вифлеемом, загорелась утренняя живая звезда...
