вдоль берега вне досягаемости береговых батарей и, выпустив по крепости
несколько выстрелов, скрывалась за горизонтом. Борейко каждый раз по
дальномеру замерял путь движения вражеских кораблей и наносил их на карту.
Звонарев с недоумением наблюдал, как тщательно вычерчивалась ежедневно новая
кривая на большой карте в комнате поручика.
- Что ты, Боря, колдуешь? - спросил он.
- Выясняю степень глупости адмирала Того, - ответил поручик, еще более
озадачив Звонарева.
Наконец как-то вечером он позвал Звонарева в комнату и, ткнув пальцем в
карту, на которой красовались почти совпадающие линии движения вражеской
эскадры, пробурчал:
- Того большой таки дурак, и мы его хорошенько хлопнем за глупость.
- Мы же до него не достанем, - недоумевал Звонарев.
- Достанем! Не сверху, так снизу. Поставим на пути японцев букеты из мин,
авось какой-нибудь броненосец и напорется на них, как наш "Петропавловск".
- План твой, Боря, не лишен остроумия, насчет мин надо сговориться с
моряками. После смерти Макарова не знаю, с кем из адмиралов можно говорить!
- А мы обойдемся без адмиралов, переговорим с командирами миноносцев или
минных транспортов и обдумаем, как подстроить добрую шкоду. Помнить будут
поручика Борейко!
Через полчаса - оба друга, отпросившись у Жуковского, шагали по городу.
Сначала они заглянули на "Баян", стоявший у стенки, и посвятили Павлика
Сойманова в свой план.
- Боренька, тебе бы эскадрой командовать вместо Вили! - восторженно обнял
поручика Сойманов.
- Только вам надо обратиться не на миноносцы, а на минные транспорты. На
миноносцах много мин не увезешь, а транспорт поднимает сразу несколько сот,
- советовал лейтенант.
- Командиры транспортов штаб-офицеры, а я никого не знаю из этого
высокого общества, - с сомнением говорил Борейко. - Да и мозги тут нужны
посвежее, не заросшие мхом.
Сойманов предложил сейчас же побывать на минном транспорте "Амур", у
капитана второго ранга Иванова.
Там он представил своих друзей Иванову и рассказал о цели их посещения.
Капитан, высокий худощавый полуседой шатен, с тонким умным лицом, молчаливо
их выслушал, затем хитренько улыбнулся и вынул из шкафа свернутую рулоном
карту. Когда она была развернута, то на лицах всех трех друзей появилось
глубокое удивление: вдоль берега были прочерчены такие же точно линии, как и
на карте Борейко.
- Откуда вы получили копию моей карты? - справился поручик.
- Ниоткуда, я сам ее вычертил на основании своих наблюдений за движением
японской эскадры с Золотой горы, - ответил Иванов.
- Очевидно, нам обоим пришла в голову одна и та же мысль, - сообразил
Борейко.
- Совершенно верно, - кивнул Иванов.
Затем карты сверили, кое-что уточнили и исправили.
- Что же вы дальше предполагаете делать? - спросил Борейко.
- То же, что вы и предполагали: незаметно от японцев поставить мины на
пути обычного движения их эскадры. Сделать это нетрудно. Главная опасность
заключается в том, что мины придется ставить вне пределов трехмильной
полосы, которые являются территориальными водами. Следовательно, мины будут
установлены в нейтральной международной зоне, - пояснил Иванов.
- Но японцы из этой зоны бомбардируют ПортАртур, не считаясь ни с какими
международными правилами. Почему же мы не можем ставить мины в этом районе?
- недоумевал Звонарев.
- От бомбардировки Артура никакие нейтральные суда пострадать не могут, а
на минах легко может подорваться любой английский или американский
купеческий корабль. Это может послужить предлогом к военному вмешательству
Англии или Америки, - продолжал Иванов.
- Они и так во всем помогают японцам, и мы фактически воюем с
триумвиратом из Англии, Америки и Японии. Чего же еще с ними церемониться? -
возражал Борейко.
- Вступивший в командование эскадрой после отъезда наместника адмирал
Витгефт больше всего боится международных осложнений. Тут его трудно сбить с
этой позиции, - сомневался Иванов.
- Быть может, обратиться к Белому и попросить, чтобы он поговорил с
Витгефтом? - предложил Звонарев.
- Едва ли это поможет. Как бы Витгефт еще не обиделся за такое
вмешательство в его морские дела, - предупредил Иванов.
- Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Попросим Василия
Федоровича переговорить с вашим Вилей. Может, это и придаст ему храбрости в
международных делах. Будем понастойчивее, и уверен, что наше дело увенчается
успехом, - решительно тряхнул на прощание руку Иванова Борейко.
Сначала Белый совсем не захотел вмешиваться в это дело.
- Дело морское, и нам, артиллеристам, нечего в него путаться, - сказал
он.
Но тут неожиданно Борейко и Звонарев встретили горячую поддержку у
Тахателова.
- Прекрасная мысль! Приложу все усилия, чтобы уговорить генерала съездить
к Витгефту, и сам поеду с ним, - пообещал полковник.
Через день он вместе с Белым уже сидел в просторном адмиральском салоне.
Попали они к Витгефту перед самым обедом, и адмирал не захотел и слушать ни
о каких делах, пока дорогие гости не отобедают вместе с ним. Пришлось
согласиться с просьбой радушного хозяина.
Как истый гурман, Витгефт ел и пил не торопясь, тщательно смакуя каждое
блюдо, запивая их изысканными винами, специально хранящимися у него.
Разговор шел о чем угодно, кроме того вопроса, ради которого артиллеристы
прибыли к адмиралу.
Когда наконец священнодейственная трапеза кончилась и Витгефт вместе с
гостями перешли в соседний салон, где их ждал кофе и ликеры, Белый приступил
к изложению целей своего посещения.
- Не отрицаю, что идея постановки минного заграждения на путях японской
эскадры весьма заманчива, но и достаточно рискованна во многих отношениях.
Представьте себе, что подорвется не японский военный корабль, а паршивый
американский или английский купчишка. Скандал на весь мир. Международные
осложнения вплоть до объявления нам войны! - горячо возражал адмирал.
- Японцы каждую ночь забрасывают внешний рейд десятками мин. Морским
течением их всегда может отнести в море за пределы трехмильной полосы.
Доказать, что это наша шаровая мина, будет просто невозможно. Значит, и
никаких международных осложнений бояться не приходится, - доказывал Белый.
- Японцы обычно проходят в одиннадцати-двенадцати милях от берега. Трудно
предположить, что туда попала одна из мин, поставленных под берегом. Да и
постановку мин будет трудно скрыть от японцев. Они, конечно, не преминут
оповестить весь мир о том, что русские минируют нейтральные воды, создавая
этим угрозу мировой торговле и мореплаванию, - не сдавался адмирал.
- Конечно, надо хорошенько все обдумать. Но риск не так уж велик, если
удастся скрыть операцию от японцев, зато успех может быть огромным и при
этом без потерь для нашего флота, - уговаривал Белый.
- Зачем думать об англичанах и американцах? Подорвутся на минах, туда им
и дорога. Все равно они с нами уже сейчас воюют японскими руками, снабжая
Японию оружием, боеприпасами, деньгами, продовольствием, - чем только могут!
В японской армии и во флоте имеются английские и американские инструкторы.
Почему нам не топить ихние пароходы, раз все они возят военную контрабанду?
Ваше превосходительство, не смущаясь топите все английские и американские
корабли. Русский народ вам только спасибо скажет, - горячо убеждал адмирала
Тахателов.
- Нельзя без разбора топапь сюда! Надо сначала их осмотреть, установив
наличие военной контрабанды и только тогда пускать его ко дну, а команду во
всех случаях полагается спасать. Нельзя так просто решать сложные вопросы! -
спорил Витгефт.
- Можно поставить мины на границе береговой полосы, в шести милях от
берега, а течением их может отнести и дальше в море. Так ведь, ваше
превосходительство? - не сдавался Тахателов.
- Многое можно, но это будет нечестно с нашей стороны!
- Это с японцами-то говорить о честности, после того как они без
объявления войны напали на нас? - весь кипел от негодования полковник.
- Надо крепко подумать, прежде чем принимать такое решение, - продолжал
колебаться Витгефт.
- Очень стоит подумать, ваше превосходительство. И я уверен, что вы
согласитесь с нами, - прощаясь, говорил Белый.
Едва гости ушли, адмирал приказал вызвать к себе Иванова и снова выслушал
все его соображения по постановке мин в открытом море.
- Очевидно, придется собрать для обсуждения всей операции флагманов и
командиров первого ранга, - решил Витгефт.
Видя, что дело снова откладывается в долгий ящик, Иванов решил идти
напролом.
- Я, ваше превосходительство, за пределы территориальных вод не выйду!
Мины установлю на самой границе. Дайте только мне три, четыре миноносца для
прикрытия. В туманную погоду их будет трудно заметить.
Витгефт продолжал сомневаться. Видя это, Иванов обещался своим честным
словом не выходить за пределы территориальных вод, а в душе тут же решил
действовать на свой страх и риск и больше к Витгефту не обращаться.
"Поставлю мины там, где нужно, а потом меня пусть хоть в матросы
разжалуют", - думал Иванов, возвращаясь к себе.
Он договорился с командирами миноносцев о готовности выйти в море при
первом тумане, затем принял на борт полный боевой комплект мин и приготовил
транспорт к немедленному выходу в море.
Борейко и Звонарев ежедневно посещали моряков и о положении дел
докладывали Белому. Генерал, в свою очередь, по телефону справлялся о
"драгоценном" здоровье Витгефта. Адмирал прекрасно понимал, что интересовало
Белого, но неизменно отвечал, что все находится "в руцех божьих" и если
Никола-угодник поможет, то мины будут поставлены, но обязательно в пределах
прибрежной полосы крепости.
Наконец наступило утро второго мая. Погода была тихая, безветренная, с
ночи на море лежал туман. К утру он хотя и поредел, но все же был достаточно
густ, чтобы скрыть выход в море "Амура" и миноносцев. Перед уходом Витгефт
еще раз напомнил Иванову, что постановка мин должна происходить обязательно
в прибрежной полосе. Капитан подтвердил свое твердое намерение точно
придерживаться мудрых указаний своего начальника. И тем не менее Витгефт был
неспокоен. Едва "Амур" и миноносцы вышли в море, как адмирал сообразил, что
в таком тумане трудно точно ориентироваться в море, не видя берегов.
- Поставят мины там, где не надо, и не взыщешь, - не по чем
ориентироваться, - забеспокоился адмирал и приказал одному из миноносцев
догнать ушедшие в море корабли и вернуть их в порт. Насилу удалось его
отговорить от этого.
Между тем "Амур" и сопровождающие его миноносцы благополучно дошли до
района, где следовало ставить мины. У Иванова не было ни малейших колебаний,
когда он вышел за пределы береговых вод и вступил в нейтральное море. Плохая
видимость из-за тумана и невозможность точно определиться были прекрасным
оправданием для такого нарушения. Туман, приподнявшись над морем, дал
возможность точно установить мины в районе обычного движения японской
эскадры. Они устанавливались одна за другой в одну линию. Всего было спущено
пятьдесят мин, которые растянулись на протяжении одного километра,
перпендикулярно пути движения японских кораблей.
Пока транспорт был занят установкой мин, дозорные миноносцы следили за
морем. Японцы не показывались, горизонт был чист, не было видно ни одного
дымка. Когда установка мин была закончена, Иванов полным ходом двинулся в
Артур, миноносцы последовали за ним.
Велика была радость Витгефта при виде возвращающихся судов. Адмирал тут
же объявил благодарность всем кораблям и разрешил отпустить команды на
берег.
