той части, в которой вы служите. Помните же высокое значение Георгиевского
креста, которым вы сегодня награждаетесь, и проявляйте себя достойными этой
награды, - прочувствованным тоном произнес адмирал.
Затем он приступил к раздаче наград. Дукельский вызывал по наградному
списку награждаемых. Они поодиночке подходили к адмиралу. Каждого из них в
отдельности командующий флотом поздравлял, расспрашивал о службе, желал
дальнейшей удачи в боях. Затем великий князь, с трудом подавляя зевоту после
вчерашнего кутежа, прицеплял награжденному крест.
- Как стоишь, болван! Грудь вперед, голову выше! - вполголоса покрикивал
он при этом на матросов.
Поодаль расположился Верещагин с альбомом, быстро делая наброски
матросов; из-под его карандаша выходили радостно возбужденные лица матросов,
отвечающих Макарову, и угрюмые, хмурые, иногда испуганные, - стоявших перед
великим князем. Художник двумятремя штрихами давал целую гамму настроений.
Когда раздача крестов закончилась, матросы вновь выстроились.
- В честь новых георгиевских кавалеров, ура! - провозгласил Макаров,
вытягиваясь и прикладывая руку в белой перчатке к треуголке.
Музыка заиграла туш, а с судов эскадры грянул салют. Эскадра чествовала
своих героев.
Лица награжденных просветлели. Они с горячей любовью смотрели на своего
любимого дедушку-адмирала.
Едва смолкли крики, как из строя матросов раздался взволнованный,
срывающийся голос;
- Нашему любимому адмиралу, нашему "дедушке" ура!
Над тихим артурским рейдом понеслись громовые раскаты русского боевого
клича. Макаров, высокий, широкоплечий, с развевающейся по ветру бородой,
стоял навытяжку перед матросами, которых он не раз водил в бой под своим
адмиральским флагом. Лицо его светилось любовью. Он с гордостью глядел на
матросов.
Долго не умолкали крики. Когда наконец адмирал махнул рукой, они
постепенно, как бы нехотя, стали смолкать.
- Спасибо, братцы! - задушевно проговорил Макаров.
- Рады стараться! - гаркнули матросы. И снова понеслось по рейду "ура",
перекинулось на стоящие рядом суда, на пристань, в портовые мастерские...
- Это какой-то массовый психоз! - недоуменно бурчал князь Ухтомский,
прислушиваясь к разносящимся по рейду крикам. - Матросы совсем сошли с ума
от радости при виде Макарова.
- Это, ваше сиятельство, тот стихийный рев, которым суворовские
чудо-богатыри приветствовали своего батюшку Александра Васильевича, -
ответил Дукельский.
Тридцатого марта 1904 года, около полудня, на миноносце "Страшный" был
получен секретный пакет из штаба флота. Командир миноносца капитан второго
ранга Юрасовский недовольно поморщился, заранее предчувствуя неприятности.
- Не дадут и пасху как следует отпраздновать! Опять куда-нибудь пошлют на
ночь глядя, - сердито проворчал он и вскрыл пакет. - Так и есть! "С темнотой
вместе с отрядом миноносцев идти на поиски к островам Саншантоу". - Он
постучал кулаком в стену своей каюты. На стук явился инженер-механик
миноносца Дмитриев. Он был чисто выбрит, в новом сюртуке, раздушен.
- Что случилось, мой друже и капитане? - шутливо спросил он. - Опять штаб
строит какие-либо каверзы нашему "Страшному"?
- Получен приказ - сегодня в ночь идти к островам Саншантоу в отряде
Елисеева. Как у тебя дела по машинной части?
- Вот тебе и раз! А я только что собрался съехать на берег да
"провернуть" там хорошенько! Ведь я же все праздники просидел за переборкой
машин, - разочарованно проговорил Дмитриев.
- У тебя все в порядке? - повторил Юрасовский.
- Машины в исправности, полный запас угля, пресной воды до Чифу хватит, -
доложил механик.
- Машинная команда налицо?
- Только вахтенные, остальные с утра на берегу. Я их сегодня отпустил до
спуска флага: они ведь все праздники работали.
- Надо сейчас же за ними послать.
- Где их, чертей, теперь сыщешь? Разбрелись по кабакам. К вечеру явятся,
а раньше едва ли их соберешь.
- Позови ко мне боцмана, а сам подумай, как выловить из города твоих
духов.
- А мне нельзя будет хотя бы до вечера съехать на берег? - нерешительно
спросил Дмитриев.
- Пожалуй, можно! Выйдем мы около девяти вечера. Только с условием:
разыскать на берегу Малеева и Акинфиева и предупредить их о предстоящем
выходе в море.
- Есть, есть, - обрадовался механик. - Со дна морского достану их, обойду
все злачные места, но найду.
- Сам только нигде не застрянь. Они, вероятно, или на "Этажерке" девчонок
тралят, или вахту несут у Ривы. Андрюша наш что-то о ней часто поговаривает,
как бы он не сел там на банку.
- Зайду и туда! Но насчет Ривы напрасно беспокоишься: она зафрахтована
Дукельоким, и он едва ли кого к ней подпустит. Итак, спешу! - Дмитриев
скрылся.
Съехав на берег, он прежде всего направился на "Этажерку". День был
теплый, слегка пасмурный, с моря шел легкий туман. Все дорожки бульвара были
запружены гуляющими. Гремела музыка. Порт-артурцы спешили на берег подышать
чистым морским воздухом.
Обойдя все закоулки бульвара, Дмитриев не нашел ни Малеева, ни Акинфиева.
Миновав длинную, почти в версту, дамбу, соединяющую Старый и Новый город,
Дмитриев направился к высокому двухэтажному зданию ресторана "Варьете". Уже
издали были слышны доносившиеся оттуда нестройные звуки музыки, пение,
пьяные выкрики.
Дмитриев, ошеломленный этой картиной, стоял, озираясь вокруг. Ни Малеева,
ни Акинфиева тут не было видно, и он стал пробираться к выходу.
- Кто это у вас тут так безобразничает? - спросил он встретившегося ему
хозяина ресторана, толстого грузина Нокабидзе. Тот удивленно вскинул на
Дмитриева глаза.
- Великий князь Кирилл Владимирович. Он со своим братом Борисом уже трое
суток так забавляется.
- Хороша забава! Дикари-папуасы и то приличнее себя ведут.
- Шш! Потише, а то на неприятность можно нарваться. Мы еще такого в
Артуре не видели. Проститутки по десять тысяч в день зарабатывают... -
словоохотливо сообщил Нокабидзе.
Дмитриев спросил о Малееве и Акинфиеве.
- Не видел, не было их здесь.
Механик вышел на улицу. После ресторанного шума, гама и духоты приятно
было дышать свежим морским воздухом. Инженер дошел до небольшого
одноэтажного домика. Окна были завешены гардинами. Поднявшись на низенькое
крылечко, Дмитриев позвонил.
Куинсан, в белом кружевном чепце и в фартуке, открыла дверь и, низко
приседая и кланяясь, спросила, что ему нужно. Механик справился о своих
друзьях.
- Моя не знай, кто они, - ответила Куинсан.
На разговор вышла Рива. В розовом шелковом платье, красиво облегающем ее
стройную, гибкую фигуру, с ярким цветком в темных волосах, она показалась
Дмитриеву необыкновенно красивой. Он вежливо раскланялся и повторил свой
вопрос.
- Да, они у нас! Зайдите, пожалуйста! - пригласила Рива. - Андрюша! Тут
по вашу душу пришли, - крикнула она в комнаты.
Акинфиев, оживленный и раскрасневшийся, с заткнутой за воротник
салфеткой, вышел в переднюю.
- Павлуша! - радостно приветствовал он Дмитриева. - Заходи, гостем
будешь?
- Сегодня в ночь выход в море, и Юрасач требует вас обоих на корабль,
- До вечера еще достаточно времени. Успеем по чарке выпить. Раздевайся!
Компания вея тебе известная: Дукельский, Сойманов да наши друзья
артиллеристы - Борей ко с Звонаревым.
Нам каждый гость дарован богом,
Какой бы ни был он земли,
Хотя бы в рубище убогом,
Адпа-верды, Алла-верды! - встретили песней появление Дмитриева в
столовой. Борейко уже двигался к нему навстречу, держа в руках позолоченный
поднос с большим серебряным кубком, украшенным китайской живописью.
Выпив чарку-другую, Дмитриев слегка опьянел.
- Господа артиллеристы! Сегодня наши миноносцы выходят на ночь в море.
Просьба не обстрелять нас, как это было в феврале. При вашем искусстве в
стрельбе, чего доброго, придется нам где-нибудь около Электрического Утеса
пузыри пускать, - проговорил он.
- Теперь вам эта опасность не грозит, - ответил Борейко. - У нас на
батарее для связи с флотом, есть ваш сигнальщик со "Страшного".
Звонок в передней возвестил о чьем-то приходе. Через минуту появилась с
пакетом в руках Куинсан.
- До лейтенанта Дукеля матроса пришла, - объявила она, улыбаясь, и подала
Дукельскому пакет.
Он разорвал пакет и, вынув бумагу, прочитал:
- "Ввиду предстоящего на рассвете выхода эскадры в море прошу вас срочно
вернуться на корабль. Адмирал
Молас". Так-с! Значит, надо собираться, - резюмировал лейтенант. - Катер
за мной прислали? - спросил он у матроса.
- Так точно, у пристани ожидает.
- Ладно! Пройди на кухню. Там промочишь глотку. Только на служанку
особенно не засматривайся!
- Есть, ваше благородие, промочить глотку и на китайку не смотреть! -
ответил матрос и прошел за Куинсан на кухню.
На набережную все пошли вместе с Ривой. Артиллеристы хотели было
двинуться к себе пешком, но Малеев предложил подвезти их до пристани
Артиллерийского городка. Артур затягивала пелена вечерних теней, но в быстро
наступающей темноте нигде не загоралось ни одного огонька. Бомбардировки с
моря приучили город скрываться во тьме. Эскадра, готовая к выходу, черными
силуэтами виднелась у входа в гавань. Небо над морем заволакивалось низкими
дождевыми тучами.
- Приятная вам предстоит прогулка! - проговорил Звонарев, обращаясь к
морякам.
- Чудесная погода! В такую ночь можно подойти вплотную к врагу, и то не
видно будет, - ответил Малеев.
- Для разведки ничего лучшего быть не может!
- Только не сядьте на банку у Саншантоу или не протараньте в темноте друг
друга, - предостерегал Дукельокий. - Острова сволочные - масса мелких, узких
проходов, много бурунов.
- Жорж! Давай пригласим завтра всех на обед, - предложила Рива.
- Отличная идея! После морской прогулки приятно будет хорошо пообедать!
Милости прошу всех завтра к двум часам к нам! - поддержал Дукельский.
- Ох, мы сможем только к вечеру! - вздохнул Борейко.
- Да когда хотите, - вмешалась Рива. - Со "Страшного", как только
отдадите якорь, жду прямо ко мне, во главе с вашим Юрасачем.
- Будем, будем, не забудем! - шутил в ответ Андрюша. - Наш Юрасач любит
грибки в сметане и салат "оливье". Приготовьте, и навсегда завоюете его
сердце!
На набережной стояли у пристани рядом две шлюпки: с "Петропавловска" и
"Страшного". Рива долго прощалась с Дукельским.
Шлюпки одновременно отошли от пристани.
Пока Рива провожала гостей, Куинсан успела обегать неподалеку и о чем-то
переговорить со старым нищим, часто заходившим к ней на кухню. Обменявшись с
ним несколькими короткими фразами, она поспешила домой, а тот, охая и
кряхтя, расслабленной старческой походкой побрел по направлению к Чайной
долине. За городом на темной дороге походка его неожиданно приобрела молодую
легкость и упругость. Нищий легко перескочил через придорожную канаву и
быстро зашагал по направлению к Ляотешаню, прекрасно разбираясь в знакомой
местности. Обойдя одну из расположенных здесь батарей, на которой никого не
было видно, он нырнул в узенькое ущелье и, пройдя с полверсты, оказался у
обрывистого берега моря. Узкая, глубокая расселина густо заросла
кустарником. Старик вошел в заросли и вскоре появился оттуда с маленьким
ручным фонарем, свет которого чуть мерцал в темноте. Усевшись под кустами,
он осторожно выставил фонарь и стал вглядываться в покрытое уже мраком ночи
темное море. Через несколько мгновений далеко на горизонте несколько раз
вспыхнул и погас ответный сигнал. Тогда старик стал то закрывать свет, то
открывать его на короткое время. Покончив с этим, он подождал ответного
