условиях аквариума. В четырех стеклянных стенах он создал мир, где все
служило благополучию осьминогов, а возможные недруги и опасности были
устранены.
Восемь осьминогов погибли в дороге, оставшиеся двадцать скользнули
на дно своего нового жилища и затаились среди камней, наливаясь гневом и
трепеща. Док придвинул табуретку поближе и стал вглядываться в
сотворенный им мир. Набегали мысли, зеленые и прохладные; проплывали
стайками цифры. Вот оно, желанное душевное равновесие... Бесцветные
глаза осьминогов спокойно взирали на Дока...
В последующие дни все заметили, что Док ведет себя как-то странно.
Поэтому Мак не сразу пошел к Доку за очередными двумя долларами, а
испробовал прежде Другие источники. Однако никто не раскошелился, и
тогда Мак опасливо постучался в Западную биологическую.
Последовавшая за сим ария Мака была, вероятно, вершиной его
вымогательского искусства. Началась она с долгого, ненавязчивого
вступления,- лишь к концу его стал прощупываться лейтмотив. Исподволь в
мелодию вплетались чувствительные нотки; вот уже заслышалась тема
печальной необходимости. Драма нарастала. Мак умело управлял голосом,
добиваясь проникновенности; голос пока что не дрожал, но уже прорывалась
затаенная страсть. Слушая себя. Мак приходил в восторг: сам бы не устоял
перед таким исполнением! Но почему же тогда Док не отрывает глаз от
тускло освещенного аквариума? Он, правда, поздоровался, когда Мак вошел,
но затем не молвил ни слова. Что делать? Сам немного пугаясь своей
смелости, Мак перешел на глас ангельский, потом на глас скорбный и,
наконец, вознес хвалу дающему! Вышло так чувствительно, что у самого
слезы навернулись на глаза.
А Док даже головы не повернул.
Мак стоял как оплеванный. Это ужасно - выложиться до конца и не
встретишь отклика. Что теперь делать? Мак громко позвал:
- Док!
- А-а, Мак. Привет.
- Ты что, занемог?
- Да, то есть нет. Тебе что, денег? Сколько?
- Два доллара.
Даже не взглянув на Мака, Док полез в карман за бумажником.
Выходит, Мак играл вхолостую! Можно было попросить прямо с порога! Мака
охватил гнев, он даже подумал, не отказаться ли гордо от денег, но, как
всегда, его выручил здравый смысл. Так он и стоял, мял в руке долларовые
бумажки.
- Что с тобой, Док? - спросил он наконец.
Док медленно повернулся на стуле.
- Вот ведь задача,- сказал он.- Какой им нужен свет? Освещение-это
всегда проблема, а здесь особенно...
- Какое освещение?
- Мы с самого начала сталкиваемся с двумя очевидными
проблемами,продолжал рассуждать Док.- Во-первых, они плохо переносят
жару; во-вторых, они в известной мере подвержены светобоязни. Ума не
приложу, как осветить аквариум, чтобы вода не нагревалась. И смогут ли
они приспособиться к постоянному свету, пропадет ли у них светобоязнь?
- Конечно,- смятенно сказал Мак.
- Э-э, не торопись,- сказал Док.- Ведь самый процесс
акклиматизации, пусть он их не убил, мог все же изменить их нормальные
реакции. Вообще-то реакции животных, близкие к эмоциям, квалифицировать
трудно... И вот встает вопрос, могу ли я, поместив их в аномальные
условия, ожидать нормальных реакций?
Мак замотал головой.
- С помощью вскрытия не проникнешь в механизм эмоций,- продолжал
Док.- Если бы какие-нибудь Другие разумные существа нашли тело человека
и вскрыли, они бы ничего не узнали о наших чувствах и мыслях... Так вот,
сдается мне, что ярость осьминогов, или состояние, напоминающее ее
внешне,- это аномалия. Допустим, я наблюдаю ее в условиях аквариума. Но
происходит ли нечто подобное на морском дне? Вдруг данный феномен
ограничен условиями аквариума? Нет, нельзя из этого исходить, иначе вся
моя теория рухнет!
- Док!- вскричал Мак.- Посмотри на меня! Это же я, Мак!
- А-а, Мак. Привет. Я забыл, сколько тебе надо?
- Да ты мне уже дал! - сказал Мак - и тут же понял, что сглупил.
- Вопрос упирается в оборудование,- сказал Док. Мое - никуда не
годится. Вот ведь чертовщина!
- Док, может, нам взять бутылочку "Старой тенисовки"?
- Пожалуй...- сказал Док.
- Да ты не волнуйся, я ставлю,- сказал Мак. У меня как раз два
беспризорных доллара.
- Чертовы деньги! Где нам с тобой раздобыть денег, Мак?
- Я ж говорю: я ставлю!
- Первым делом мне нужен современный бинокулярный микроскоп. И еще
- хорошая подсветка для аквариума. Какой же им дать свет? Может, пустить
направленный луч из другого угла комнаты? Может, за это время изобрели
какую-нибудь новую подсветку? Придется заняться этим вплотную.
- Пойдем, Док...
Сначала Док купил одну бутылку "Старой тенисовки", потом послал
Мака еще за одной. Друзья сидели рядышком, поставив локти на тумбу, и
смотрели в аквариум. Виски становилось все меньше, поэтому Мак наливал
совсем помалу, разбавлял водой.
- У меня есть дядя,- сказал Мак.- У него глаза - точь-в-точь как у
них. Зато денег - куры не клюют. Интересно, отчего у богачей такой
взгляд - студеный, неприветливый?
- Для самозащиты!- объяснил Док.- Чтобы родственники не слопали.
- Слушай, Док,- выпалил вдруг Мак.- Мы все переживаем. Тебя совсем
не узнать. Нет в тебе прежнего веселья, ходишь как потерянный.
- Наверное, у меня переориентация...
- Тебе, конечно, виднее,- сказал Мак,- только есть мнение, что тебе
нужна баба для встряски. Я знаю одного парня, он с женой не живет. Как
станет ему белый свет не мил, возвращается домой. А на другой день уже
думает: господи, как же было без жены хорошо. И уходит из дома в хорошем
настроении.
- Классический случай шокотерапии,- сказал Док. Не волнуйся, Мак. У
меня все в порядке. И не надо мне никакой жены! Ишь чего выдумали!
Мужчине нужна не жена, а цель в жизни. Вот чего мне не хватает. Без цели
можно всю жизнь проходить кругами и никуда не прийти!
- Вот! Таким ты мне нравишься! - сказал Мак.
- Знаешь, как я назову свою монографию? "Состояния некоторых
цефалопод, сходные с апоплексией".
- ??!!
4. ИНАЧЕ Б НЕ БЫЛО ИГРЫ
Когда Джозеф-Мари узнал Дока поближе. Док ему полюбился. Любовь
рождается от тайны - такой тайной была честность Дока. Джозеф-Мария
силился ее постичь: ведь должен в ней быть хоть какой-то умысел!
Зашел он как-то к Доку в гости и увидел шахматную доску.
Поинтересовался, что такое. Игра. Научи. (По части игр Джозеф-Мария был
мастак.) Он без труда усвоил, как фигуры ходят, как едят, кто главнее.
Сели играть. Вскоре Док отлучился: зазвонил телефон.
- Э-э, так не годится,- сказал Док, вернувшись. Ты сдвинул фигуры.
Мою пешку, своего ферзя и еще коня...
- Почем знаешь?
- Что ж тут не знать? Шахматы, может, единственная в мире игра, где
не сжульничаешь.
На лице Джозефа-Марии выразилось изумление:
- Как это?
- А вот так. Иначе б не было игры.
Слова эти Джозеф-Мария запомнил, и дома весь вечер раздумывал:
может ли такое быть? Кончилось тем, что он снова пришел к Доку: объясни,
пожалуйста; говоришь хорошо - а понять не могу.
- Все дело в том,- объяснял Док терпеливо,- что это игра умственная
и оба игрока знают одинаково, поровну. Вот и все.
- Не понимаю...
- Ну смотри, нельзя же сжульничать в математике, в поэзии, в
музыке. Они основаны на ис-ти-не! Какая ж тут может быть ложь? Какое
надувательство? А шахматы - та же арифметика...
Но Джозеф-Мария только качал головой:
- Не понимаю...
Он был потрясен и заворожен. В неуязвимости доковых слов ему
чудилось какое-то новое, неслыханное сверхмошенство! "А что
если,зашевелилась мысль,- взять да скрестить честность с обманом? Тогда
такие дела можно делать, и никто не подкопается!.. Знать бы только, как
это обстряпать..." Ум отказывался воспринимать эту дикую мысль, но она
навязчиво лезла в голову. Глаза у Джозефа-Марии сузились, как у кота.
"Он-то, поди, знает. Ну, Док, ну, хитрец!.."
5. ПОЯВЛЯЕТСЯ СЮЗИ
Констебля маленького городка изображают обыкновенно этаким
незадачливым малым. Какую книжку ни раскрой, у него роль одна - вахлак!
И людям нравится в это верить,- что с того, что в жизни бывает
по-другому. На то она и вера - верить в то, чего на самом деле нет...
Констебль, если прослужил в городке не год, не два, знает всю его
подноготную. Знает о тонком политическом равновесии между мэром и
членами городского совета, между пожарниками и страховыми компаниями.
Знает, по какому поводу миссис Гелтхем устраивает застолье и кого
позовет в гости. Когда Мейбл Эндрьюс в очередной раз кричит в трубку,
что к ней ломится грабитель, констебль точно знает, крыса ли это в
гостиной, настоящий грабитель или мадам просто померещилось. Знает он,
что у мистера Гелтхема любовь со школьной учительницей и как часто они
встречаются. Знает, кто из старшеклассников перешел с джина на
марихуану. Самая легкая зыбь на поверхности городской жизни не
ускользнет от его внимания! Если совершено преступление, то он сразу
скажет, кто в нем не замешан, а иногда с ходу назовет преступника.
Неусыпный констебль отвращает от города множество неприятных
происшествий. Поговорит с кем надо в темной аллее, сделает внушение по
телефону; иногда довольно его тени в свете уличного фонаря... Снимая с
дерева чью-то орущую кошку, констебль знает, кто ее хозяйка. А когда
родители подтолкнут к нему зареванного малыша и тот разожмет ладошку, а
в ладошке вещица, стянутая у галантерейщика с прилавка,- он, если он
хороший констебль, со вбей строгостью простит его от лица закона.
Чужаку, сошедшему в Монтерее с дель-монтского автобуса-экспресса,
невдомек, что кому-то есть дело до его приезда. Но уже следит за ним
недремлющее око...
В Монтерее хороший констебль. Зовут его Джо Блейки. Никогда не
дослужиться ему до полицмейстера, да он и не стремится к этому. Все в
городе уважают Джо и доверяют ему. Все может Джо: если нужно, он и
дерущихся супругов разнимет!.. Своим умением ладить с людьми, а также
умением постоять за себя обязан он воспитанию. Джо рос младшим в семье,
где, кроме него, было еще четырнадцать славных, но драчливых мальчишек и
девчонок. В Монтерее Джо знает всех, от мала до велика. Если появится в
городе новый человек, Джо быстро определит, что это за личность.
С автобуса дальнего следования сошла девушка по имени Сюзи.
Огляделась по сторонам, подкрасила губы и, подхватив обшарпанный
чемодан, зашагала к кафе "Золотой мак". Сюзи была хорошенькая девушка с
прямым носиком и большим ртом. Красивая фигура, рост средний; скорее
всего шатенка (крашена под блондинку). Одета в коричневую жакетку с
кроличьим воротником, платье из набивного ситца, коричневые кожаные
туфли. У правой туфли протерся мысок; чуть прихрамывает на правую ногу.
Перед тем как уйти с остановки, открыла коричневую сумочку из
искусственной кожи: там зеркальце, гребешок без двух зубьев, пачка
сигарет "Счастливые"; полпакетика мятных леденцов, восемьдесят пять
центов серебром (бумажных денег нет), губная помада (пудры нет),
аспирин. Ключей нет.
Именно в таком порядке всплыли бы в уме Джо Блейки приметы
незнакомки, случись в эту ночь в городе убийство. А между тем он не
отдавал себе отчета,- по запоминает - работала интуиция. Джо вошел в
"Золотой мак": хозяйка как раз ставила на стойку чашку дымящегося кофе
для Сюзи. Джо уселся на соседний стул:
- Элла, мне тоже кофейку.
- Сейчас сделаю. Как жена, Джо?
- Уже лучше. Только вот силенок после болезни маловато...
