же. Англо-саксонское понятие домашнего очага так сильно деформировалось,
что до сих пор не может вернуться к исходному состоянию.
Фордик усердно лез вверх, вот уже позади поворот на дорогу "Пик
Джека", осталось преодолеть последний крутой участок, и тут мотор
поперхнулся, захрипел, задышал с трудом и смолк. Стало очень тихо. Гай
пустил машину вниз, проехали метров пятнадцать и свернули на "Пик
Джека".
- Что случилось?- спросил Мак.
- Думаю, карбюратор,- ответил Гай.
От высокой температуры мотор сипел и свистел, из сливной трубы била
горячая струя пара и шипела, как аллигатор.
Карбюратор модели Т имел простое устройство, но не мог действовать,
если чего-нибудь в нем не хватало. В нем есть игольчатый клапан, кончик
иглы которого должен сидеть в своем седле, если же он не сидит,
карбюратор не работает.
Гай держал в руке иглу - кончик ее был обломан.
- Черт, как это могло случиться?- произнес он.
- Фантастика,- сказал Мак,- чистой воды фантастика. Наладить
можешь?
- Нет. Надо менять.
- Сколько стоит?
- Новый - доллар. С разбитой машины - двадцать пять центов.
- У тебя есть доллар?
- Есть. Но попробуем обойтись без него.
- Ладно, иди. Только нигде не задерживайся. Мы тебя подождем здесь.
- Само собой. Без этой иглы далеко не уедешь,- сказал Гай и вышел
на дорогу голосовать.
Четвертый автомобиль остановился. Гай влез в него и покатил вниз,
провожаемый взглядами ребят. Они увидели его снова через сто
восемьдесят дней.
О, неодолимость случайностей!
Надо же было случиться, чтобы машина, подобравшая Гая, сломалась,
не доехав до Монтерея. Если бы Гай не был механиком, он не починил бы
ее. Если бы не починил, владелец машины не пригласил бы его к Джимми
Бручиа пропустить стаканчик-другой. Из всех возможных случайностей, из
миллиона миллионов случайностей происходили только те, что вели Гая
прямехонько в Салинасскую тюрьму. Джимми праздновал день рождения;
вместе с ним праздновали его приятели Щеголь Енеа и Крошка Коллети,
которые в тот вечер крепко поссорились. В зал вошла блондинка, у
музыкального ящика завязался спор, какую песню играть. Новый приятель
Гая знал один приемчик дзюдо и решил применить его на Спарки, но
приемчик не получился и приятель сломал руку. Явился полицейский, у
которого на тот случай расстроился желудок - все это не имело прямого
отношения к делу, но лило воду на одну мельницу. Судьба была против
участия Гая в охоте на лягушек, и злодейка нагородила целую гору
случайностей - новые знакомства, внезапные бедствия,- только бы помешать
Гаю. Ситуация достигла апогея, когда вся компания пошла на приступ
обувного магазина Холмена, захватила витрину и расположилась в ней
примерять выставленный на обозрение публики товар. Только один Гай не
услыхал вой пожарной сирены, только он один не кинулся поглазеть на
пожар; когда на место происшествия явилась полиция, он сидел посреди
витрины, на одной его ноге красовался коричневый штиблет, на другой -
парадная лаковая туфля, отделанная серой материей.
А ребята ждали Гая, ждали; стемнело, с океана потянуло холодом;
пришлось разложить небольшой костер. Сосны над головой шумели от свежего
соленого ветра. Парни лежали на толстой подстилке из хвои и смотрели
сквозь ветви на пустынное одинокое небо. Перебирали трудности, которые
могли встретиться Гаю, ищущему новый клапан; но время шло, и
постепенно они перестали о нем говорить.
- Зря он пошел один,- заметил Мак.
Около десяти Эдди встал.
- Тут недалеко строительная площадка,- сказал он.- Пойти, что ли,
посмотреть, не стоит ли там модель Т.
-==ГЛАВА XII==-
Монтерей - городок, имеющий длинную и славную литературную
традицию. Его жители вспоминают с гордостью и удовольствием, что здесь
когда-то гостил Роберт Льюис Стивенсон. Остров сокровищ бесспорно
напоминает топографией и береговой линией мыс Лобос. Последние годы в
Кармеле жило множество литераторов, но тот старинный аромат, благородное
изящество старинного письма канули в прошлое безвозвратно. В памяти
нынешних жителей Монтерея живо происшествие, глубоко возмутившее город и
расцененное им как неуважение к Автору. Оно связано с Джошем Биллингсом,
великим юмористом, точнее с его смертью.
Там, где сейчас новая почта, был раньше глубокий овраг, наполненный
водой, через который перекинут легкий пешеходный мостик. По одну сторону
оврага стояло красивое старинное здание, где расположился местный
кабачок "Домашний бар", по другую жил доктор, пользовавший всех больных
в городе, всех рожениц и всех умирающих. Еще он ставил опыты на
животных, а так как медицину изучал во Франции, то ввел в городе
новшество - бальзамировал трупы перед тем, как их предавали земле. Одни
старожилы считали бальзамирование сантиментами, другие - бесцельной
тратой денег и времени, третьи - святотатством, поскольку ни в одной
священной книге об этом почти ничего не сказано. Но лучшие фамилии
города с удовольствием подхватили это веяние моды, и скоро
бальзамирование стало в Монтерее чуть не всеобщим помешательством.
Однажды утром мистер Карриага, джентльмен почтенных лет, шел иа
своего дома вниз по холму в сторону улицы Альварадо. Перешел пешеходный
мостик и вдруг увидел мальчишку с собакой, выбирающихся из оврага. У
мальчишки в руках была печень, а за собакой тянулись кишки, несколько
ярдов, на конце которых болтался желудок. Мистер Карриага остановился.
- Доброе утро,- приветливо обратился он к мальчишке.
В те дни мальчишки еще были приветливый народ.
- Доброе утро, сэр,- ответил он.
- Куда ты идешь с этой печенкой?
- Ловить скумбрию.
Мистер Карриага улыбнулся.
- А песик тоже идет ловить скумбрию?
- Пес это сам нашел. Это его добыча, сэр. Мы это здесь нашли, в
пруду,- мальчик махнул рукой на овраг.
Мистер Карриага улыбнулся, пошагал дальше, и тут ум его заработал.
Это не говяжья печенка, слишком маленькая для говяжьей. И не телячья
печенка, слишком красная. И не овечья... В уме нарастало беспокойство.
На углу он встретил мистера Района.
- Кто-нибудь вчера вечером умер в Монтерее? - спросил мистер
Карриага.
- Нет, насколько мне известно.
- А никого не убили?
- Тоже нет.
Пошли дальше вместе, и мистер Карриага рассказал приятелю о
мальчике с собакой.
В кабачке "Домашний бар" собрались в этот час завсегдатаи для
утреннего обмена новостями. Мистер Карриага повторил свой рассказ; не
успел он закрыть рта, как в бар вошел местный констебль. Уж ему-то
наверняка известно, умер ли кто в Монтерее.
- Никто в Монтерее не умирал,- категорически заявил констебль.- Но
в гостинице "Дель Монте" скончался Джош Биллингс.
За столиками стало тихо. Одна и та же мысль мелькнула в голове у
всех. Джош Биллингс - великий человек, замечательный писатель. Он оказал
Монтерею особую честь тем, что из всех мест на земле предпочел умереть
именно здесь - и так над ним надругаться! Без дальних слов все
присутствующие образовали комитет спасения. Мужчины с суровыми
непреклонными лицами поспешили к оврагу, перешли по мостику и
забарабанили в дверь доктора, научавшего медицину во Франции.
Доктор накануне заработался допоздна. Услыхав стук в дверь, он
вскочил с постели и, как был, непричесанный, с всклокоченной бородой, в
пижаме вышел к неожиданным посетителям.
- Вы бальзамировали Джоша Биллингса? - строго спросил его мистер
Карриага.
- Да.
- А что вы сделали с его внутренностями?
- Что и всегда - бросил в овраг.
Комитет спасения велел ему скорее одеться, и все вместе чуть не
бегом отправились на берег океана. Если мальчишка не мешкая уплыл в море
ловить свою скумбрию, то дело плохо. Но он как раз садился в лодку,
когда комитет в полном составе явился на берег. Брошенные собакой кишки
валялись на берегу.
Француза заставили собрать, что можно. Велели ему хорошенько все
вымыть, чтобы в складках песчинки не осталось. За свой счет он купил
свинцовый ящичек, который поместили в гроб Джоша Биллингса. Ибо Монтерей
не мог допустить бесчестья в отношении литератора.
-==ГЛАВА XIII==-
Мак с ребятами мирно спали в ту ночь на сосновой хвое. Эдди
вернулся под утро. Много пришлось походить, но модель Т он все-таки
нашел. А когда нашел, стал сомневаться, ладно ли будет, если принести
один клапан. Вдруг он не подойдет? Эдди на всякий случай прихватил с
собой весь карбюратор. Когда он пришел, никто из ребят не проснулся.
Эдди лег рядом и тоже заснул под соснами. Модель Т хороша не только тем,
что детали одной машины подходят к любой другой, но и тем, что их нельзя
опознать.
Со склона холма открывался замечательный вид: вдали дуга залива,
обрамленная по кромке пенящимся прибоем; поближе песчаные дюны, за ними
у подножья холма, как в чаше, уютно раскинулся городок.
Мак поднялся с рассветом, бодро поддернул штаны и стал любоваться
заливом. Вон к берегу потянулись сейнеры. А там к причалу приткнулся
танкер, принимает нефть. За спиной копошились кролики в кустах. Взошло
солнце и выбило из всех закоулков ночную прохладу, как хозяйка выбивает
пыль из половика. Мак ощутил прикосновение первых солнечных лучей, и по
телу его пробежала дрожь.
Эдди стал менять карбюратор, ребятишки принялись жевать хлеб.
Наконец карбюратор был на месте. Никому не хотелось надрываться, крутить
ручку; навалились все разом, выкатили фордик на шоссе и толкали до тех
пор, пока мотор не завелся. Эдди сел за руль, и фордик опять полез на
гору задом наперед. Наконец достигли гребня, развернулись и покатили
вниз, как положено, носом вперед. Скоро миновали Хэттонские луга и
въехали в Кармелскую долину. Долина встретила серо-зелеными полями
артишоков и густыми зарослями ивняка, тянувшегося вдоль реки. В долине
свернули налево. Удача сопутствовала охотникам с самого начала. Сразу за
поворотом дорогу перебежал рыжий род-айлендский петух, сильно
запорошенный пылью, которого нелегкая занесла за тридевять земель от
родной фермы. Эдди тюкнул его, и даже не надо было долго гнаться за ним
по полю. Сидя сзади, Элен ощипывал его на ходу, пуская по ветру огненные
перья - разрекламированная на весь свет улика: в то утро сверху из
Джейтсбурга дул ветер, и рыжие петушиные перья долетали даже до мыса
Лобос, а некоторые отнесло далеко в океан.
Кармел - прелестная речушка, не очень длинная и широкая, но может
похвастаться всем, что положено иметь рекам. Она берет начало в горах и
первые мили несется вниз сломя голову, на равнине она немного мелеет;
там, где запруды, разливается озером; встретив валуны, пенится и бурлит,
а потом опять лениво катит волны под сенью платанов; в ее тихих заводях
плещется форель, а прибрежные отмели богаты раками. Зимой это бешено
мчащийся поток, не очень широкий, но коварный, летом же кроткая Кармел
сулит безопасное купание детям и богатый улов рыбакам. На ее берегах
мигают зеленые спинки лягушек и курчавятся густые папоротники. Утром и
вечером приходят на водопой тайными тропами лисы и олени, иногда
спустится с горы пума и, припав всем телом к земле, лакает бегущую воду.
Сюда выходят задами фермы, издавна обосновавшиеся в этой плодородной
долине; фермеры орошают ее водами сады и огороды. Перепела кричат на
берегах, в сумерки прилетают дикие голуби и гуляют в прибрежных
зарослях. По отлогим откосам семенят еноты, охотясь за лягушками.
