будет звать ее в гости. Несколько времени я не смогу ее любить, как бы
ни старалась.
Мэри взглянула на мужа и увидела - лоб его больше не хмурится и
глаза не щурятся злобно.
- Но я так буду занята юбилеем Лиги женщин в шароварах с юбочками,-
сказала она.- Просто не знаю, как и управлюсь.
В этом году Мэри Талбот устроила вечеринку по поводу беременности.
И все говорили: "Господи! Весело будет жить ее младенцу".
-==ГЛАВА XXV==-
Весь Консервный Ряд, да, пожалуй, и весь Монтерей почувствовал, что
наступила пора перемен. Можно не верить в приметы и предзнаменования.
Никто в них и не верит. Но шутить с ними все-таки не годится, да никто и
не думал шутить. Обитатели Консервного Ряда, как все Другие люди, не
верили приметам, но вряд ли кто из них прошел бы под лестницей и раскрыл
дома зонтик. Док был настоящий ученый, чуждый суеверию, но когда он,
придя поздно вечером домой, обнаружил на пороге гирлянду белых цветов,
он слегка поежился. Большинство в Консервном Ряду просто не верило
подобным вещам, хотя и жило с ними бок о бок.
Мак не сомневался, что Королевская ночлежка долгое Бремя была во
власти черных сил. Он вспоминал неудавшуюся вечеринку во всех
подробностях и видел мысленным взором злой рок, тучей клубившийся над
Западной биологической, и в каждой щелке затаившуюся беду. Он знал: если
попадешь в такой переплет, заройся под одеяло и жди, пока наваждение
исчезнет. Сопротивляться ему нельзя. Хотя, конечно. Мак суеверным не
был.
Но вот в Консервном Ряду проклюнулся первый росток удачи и пустил
побеги по всем окрестностям. Доку стало неслыханно везти с
приятельницами. Причем сам он палец о палец для этого не ударил. Щенок в
Королевской ночлежке рос, как на дрожжах, а имея в прошлом тысячу
поколений ученых собак, принялся учить сам себя. Милочке стало противно
делать лужицы на полу, и она скоро привыкла выходить во двор. Она росла
умной и красивой собакой. Чумка не оставила у нее никаких следов.
Доброе веяние распространялось, как газ, по Консервному Ряду. Дошло
до ларька Германа, торгующего котлетами с булкой, и дальше до отеля
"Сан-Карлос". Его ощутили Джимми Бручия и Джонни-буфетчик. Щеголь Енея
тоже ощутил его и включился в озорную войну с тремя загородными
полицейскими. Проникло оно и сквозь стены окружной тюрьмы в Салинасе,
где жил припеваючи Гай, проигрывая шерифу в шашки все партии: его вдруг
укусила какая-то муха, он загордился и перестал проигрывать. Вследствие
чего потерял привилегии, но зато опять обрел самоуважение.
Ощутили это веяние и морские львы, их лай приобрел виртуозность и
тембр, которые обрадовали бы и святого Франциска. Школьницы, зубрившие
катехизис, стали вдруг отрывать головы от страниц и без всякой причины
хихикать. Если бы кто изобрел электрическую ищейку и с ее помощью
обнаружил источник всеобщей радости, то этим источником наверняка
оказалась бы Королевская ночлежка. Источник этот бил, как говорится,
ключом. Мак с ребятами излучали сияние. Джонс как-то сидел на стуле,
вдруг ни с того, ни с сего соскочил; отстучал чечетку и снова сел. Элен
все время чему-то улыбался. Радость выплескивалась через край, и Мак с
трудом сдерживал ее, направляя в нужное русло. Эдди, работавший в "Ла
Иде", чуть не каждый день пополнял вожделенный погребок. Он перестал
сливать в свой кувшин оставшееся в стаканах пиво От этого у коктейля
отбивается крепость, объяснил он.
Сэм Мэллой посадил вокруг своего котла ипомею. Сделал тент, и они с
женой по вечерам сидели под ним. Миссис Мэллой вышивала тамбуром
покрывало на постель.
Радость пришла даже в "Медвежий стяг". Дела у Доры шли успешно.
Нога у Филлис Мэй почти срослась, и она могла вот-вот приступить к
работе. Ева Фланеган вернулась из Ист-Сент-Луиса и была счастлива, что
вернулась. Там было очень жарко и совсем не так весело, как ей
помнилось. Но тогда она ведь была моложе, навер ное, потому и было
весело.
Правда о вечеринке не сразу осенила общество. Не сразу расцвела
лазоревым цветом. В глубине души люди, конечно, знали правду, но дали ей
созреть. И она созрела, как куколка в коконе.
Мак был человек здравомыслящий.
- Прошлый раз перестарались мы с этой вечеринкой. Так не делается.
Надо сидеть сложа руки и ждать, пока все получится само собой.
- Ну и когда же это будет? - с нетерпением спросил Джонс.
- Не знаю,- ответил Мак.
- Это будет сюрприз? - спросил Элен.
- Думаю, да. Это ведь самое лучшее,- ответил Мак.
Милочка принесла ему теннисный мяч, который где-то нашла, Мак взял
его и бросил в открытую дверь. Милочка побежала искать его в траве.
- Вот если бы знать, когда у Дока день рождения, мы могли бы
устроить ему праздник.
У Мака отвисла челюсть. Элен постоянно удивлял его.
- Боже ты мой, Элен!- воскликнул он.- Это идея. На день рождения
ведь можно дарить подарки. Как раз то, что надо. Узнать бы, когда у него
день рождения.
- Проще простого,- сказал Хьюги.- Пойти и спросить.
- Черт,- сказал Мак.- Он сразу сообразит, что к чему. Ты
спрашиваешь у парня, когда у него день рождения, а сам только что
устроил ему праздничек вроде нашего, да ведь он сразу смекнет, что у
тебя на уме. Наверное, мне надо пойти к нему вроде как на разведку, но о
главном помалкивать.
- И я с тобой,- сказал Элен.
- Ни в коем случае, если придем вдвоем, он сразу насторожится,
вдруг мы опять что-нибудь такое затеяли.
- Но ведь это же я придумал,- сказал Элен.
- Знаю,- сказал Мак.- Ну и что? Когда все устроим, я, конечно,
скажу Доку, что это твоя идея. Но идти лучше мне одному.
- А он как - не сердится? - спросил Эдди.
- Док в порядке.
Мак застал Дока в нижнем этаже. На нем был длинный резиновый фартук
и резиновые перчатки, чтобы защитить руки от формальдегида. Он вливал в
вены и артерии маленьких акул цветные растворы. Работала шаровая
мельница, готовя синюю жидкость. Красная жидкость уже была в
пневматическом шприце. Умные пальцы Дока работали четко, игла сразу
попадала в вену; нажим на собачку, и сжатый воздух гонит в вены красную
краску. Готовых акул Док складывал в аккуратную стопку. Ему надо будет
пройтись по ним еще раз - влить в артерии синюю жидкость. Из этих акул
получаются отличные препараты.
- Привет, Док,- сказал Мак.- Вы, вижу, очень заняты.
- Постольку поскольку,- сказал Док.- Как ваш щенок?
- Замечательно. Если бы не вы, он бы сдох.
На миг Дока окатила волна подозрительности, но только на миг.
Обычно комплименты Мака его настораживали. Он ведь очень давно его
знал. Но сейчас в тоне Мака звучали только нотки благодарности. Док
знал, как ребята любили Милочку.
- Как дела в Королевской ночлежке? - спросил он.
- Прекрасно, Док. У нас прибавилось два новых стула. Зашли бы к
нам, посмотрели. У нас стало очень уютно.
- Зайду,- ответил Док.- Что, Эдди так все и носит кувшины?
- А то как же,- сказал Мак.- Но теперь он пива не добавляет.
По-моему, так лучше, крепости больше.
- Ну, крепости там и так было достаточно.
Мак терпеливо ждал. Рано или поздно Док сам выйдет на жилу, надо
только набраться терпения: если он первый заговорит о деле, будет не так
подозрительно. Мак давно усвоил этот прием.
- Что-то Элена не видать. Он не болеет?
- Нет,- ответил Мак и пошел в наступление.- Элен здоров. У него с
Хьюги война. Вот уже целую неделю,- Мак хохотнул.- Но самое смешное,-
спорят, а сами в этом ни уха, ни рыла. Я не вмешиваюсь. Я тоже в этом
ничего не смыслю. А они чуть не дерутся.
- Из-за чего же спор?
- А вот из-за чего,- ответил Мак.- Элен давно уже покупает эти
карты, ну где счастливые дни, планеты и все такое. А Хьюги заявил, что
все это брехня. "Хьюги,- говорит Элен,- если знаешь, чей день рождения,
то все можно о нем узнать". А Хьюги отвечает: "Тебя просто облапошивают,
всучат карту и опустят в карман твой десятипенсовик". Я в этом ничего
не смыслю. А вы как думаете, Док?
- Я, пожалуй, соглашусь с Хьюги,- сказал Док, выключил мельницу,
вымыл шприц и наполнил его синей жидкостью.
- Вчера вечером опять давай спорить. Спрашивают меня, когда я
родился. Я ответил - двенадцатого апреля. Элен пошел, купил мою карту. И
прочитал. Некоторые вещи сходятся. Но там написано только хорошее, а
хорошему о себе всегда веришь. Карта говорит, что я смелый, умный и
добрый с друзьями. Элен уверяет, что все это правда. А у вас, Док, когда
день рождения?
Вопрос в конце длинного разговора прозвучал вполне невинно.
Придраться было не к чему. Но нельзя забывать, что Док знал Мака очень,
очень давно. Если бы он его не знал, он бы сказал честно: восемнадцатого
декабря; а так он слукавил, ответил - двадцать седьмого октября.
- Спроси у Элена,- прибавил Док,- что эти карты говорят обо мне.
- Наверное, все это и правда брехня,- сказал Мак.- Но Элен верит. Я
попрошу его посмотреть вашу карту.
С этим Мак ушел, а Док стал ломать голову, что бы это могло
значить. Он, конечно, понял, что разговор был затеян неопроста. Он знал
Мака, знал его приемы. Учуял его стиль. И Док спрашивал себя, каким
образом Мак может использовать полученную информацию. Только спустя
время, когда по всей округе поползли слухи. Док разгадал замысел Мака. И
вздохнул с облегчением - взаймы просить не будет.
-==ГЛАВА XXVI==-
Как-то на лодочной верфи играли двое мальчишек, играли, пока на
забор не вспрыгнула кошка. Мальчишки немедленно затеяли охоту, погнали
кошку через линию и на насыпи набрали полные карманы отличных
разноцветных камней. Кошка удрала от них, нырнув в густую траву, но
камни они не выбросили. Такой камушек может пригодиться в любую минуту.
Они спустились к Консервному Ряду и швырнули камень в рифленое железо
одного из цехов. В окно конторы выглянуло испуганное лицо; увидев
мальчишек, человек бросился наружу, но у них ноги оказались быстрее. Он
еще не добежал до двери, а мальчишки уже лежали в траве, спрятавшись за
бревно, валявшееся на пустыре. Он бы их за сто лет не нашел.
- Спорим, он хоть всю жизнь ищи, не найдет,- сказал Джон.
Но никто их не искал, и скоро им стало скучно лежать в траве. Они
встали и пошли вдоль Консервного Ряда. Долго глядели в окно лавки Ли
Чонга, страстно мечтая о плоскогубцах, ножовке, касках строителей и
бананах. Потом перешли улицу и сели на нижнюю ступеньку Западной
биологической.
- Знаешь, говорят у этого дядьки стоят бутылки с мертвыми
человечками.
- Какими человечками? - спросил Уиллард.
- Обыкновенными, которые еще не родились.
- Врешь,- сказал Уиллард.
- А вот и не вру. Знаешь сына Спрейгов? Он сам видел. Говорит, они
маленькие-премаленькие, у них ручки, ножки и даже глаза.
- А волосы? - спросил Уиллард.
- Он про волосы не говорил.
- А ты бы спросил его. Врет он все.
- Смотри, чтобы он тебя не услышал,- сказал Джон
- А ты пойди повтори ему, что я сказал. Я его не боюсь. И тебя не
боюсь. Я никого не боюсь. Понял?
Джон не отвечал.
- Понял, говорю?
- Нет,- ответил Джон.- Я думаю, может, пойти спросить этого парня,
правда, что у него в бутылках мертвецы. Может, он их нам покажет, если
они у него есть?
- А его нет дома,- ответил Уиллард.- Видишь, его машины нет.
Куда-то уехал. Я думаю, это все брехня. И этот Спрейг все тебе набрехал.
Брехун он. И ты брехун.
Такой уж был скучный день. Ничего интересного, и Уиллард стал
задираться.
- Ты еще и трус, да, трус. Понял?
