дед Сонни, по крайней мере так утверждал он. Она была его радостью и
гордостью.
Пит повернулся к ней спиной, намылил под мышками, поглощенный нежными
прикосновениями лопающихся пузырьков пены. Когда он вновь испытал
отвращение к самому себе из-за частых раздумий о смерти, его вдруг
осенило. Его болезненный разум не подсовывал ему этих мыслей, мысли о
смерти несло с собой знание положения дел. Или: "я никогда больше этого не
сделаю", или: "я делаю это в последний раз". Может, начать делать все
наоборот? - горячечно подумал он. Скажем, ползать по полу или ходить на
руках, отказаться от сегодняшнего обеда, а вместо него перекусить часа в
два ночи, а на завтрак съесть немного травы.
Однако дышать все равно нужно, и сердце твое должно биться. Ты будешь
потеть и дрожать как обычно. Этого не избежать. Когда это произойдет, ты
вспомнишь. Твое сердце уже никогда не выбьет свою дробь, оно будет биться
все слабее и слабее, пока ты не остановишь его.
Ну и блестит эта бритва...
Твое дыхание будет таким же, как прежде. Ты можешь тайком
выскользнуть через одну дверь, вернуться через другую и придумать
совершенно новый способ преодоления третьей, но воздух твоего дыхания
будет скользить взад и вперед через твои ноздри, как бритва по щекам,
издавая звук, похожий на свист бритвы, которую правят на ремне.
Вошел Сонни. Пит намылил волосы. Техник поднял бритву и замер,
вглядываясь в нее. Пит наблюдал за ним. Мыло попало ему в глаза, и он
выругался. Сонни отскочил.
- Чего ты уставился, Сонни? Никогда прежде ее не видел?
- Конечно, видел. Только я... - он закрыл бритву, снова открыл -
сверкнуло лезвие. - С меня довольно, Пит. Я хочу от нее избавиться. Нужно
тебе?
Нужно ли ему? Может, еще сунуть ее в солдатский сундучок? Под
подушку?
- Нет, Сонни, спасибо. Я не умею ею пользоваться.
- А мне больше нравятся электрические бритвы, - пробормотал Сонни. -
Так что с ней сделать?
- Выбрось ее... нет. - Пит взмахнул в воздухе полуоткрытой бритвой,
сверкнувшей над контейнером с мусором. - Выбрось ее через... - Нет.
Падающая по дуге в высокую траву. Он может захотеть ее найти. Будет
ползать вокруг, ища ее в свете луны, и может найти.
- А может, разломать ее на кусочки?
- Нет, - возразил Пит. - Кусочки... - Маленькие острые кусочки,
воткнутые в землю. - Я что-нибудь придумаю. Подожди, сейчас оденусь.
Он быстро мылся и вытирался, а Сонни стоял, вглядываясь в бритву. Она
была острой, и даже если ее сломать, останутся сверкающие обломки,
по-прежнему острые как бритва. Если бы острие затупить на шлифовальном
круге, кто-то может найти бритву и заточить ее снова, поскольку она
несомненно останется бритвой - отличной стальной бритвой, которой можно...
- Есть! Лаборатория. Мы от нее избавимся, - уверенно заявил Пит.
Он натянул одежду, и оба пошли в лабораторное крыло. Там было тихо, и
голоса их эком отражались от стен.
- В какую-нибудь печь, - сказал Пит, протягивая руку за бритвой.
- В пекарную? С ума сошел!
- Ты никогда не бывал здесь, правда? - захохотал Пит. - Как и всюду
на Базе, здесь происходило гораздо больше, чем думали многие. Это место
называли пекарней, и официально здесь велись исследования по получению
новых разновидностей высококалорийной муки. Но тут есть и множество других
вещей. Здесь велись разные работы, опробовались инструменты,
проектировались устройства для чистки овощей. Здесь находится
электрическая печь, которая... - он толчком открыл дверь.
Они прошли через длинное, захламленное помещение.
- Здесь можно делать все, начиная с отжига стекла и покрытия керамики
глазурью, до определения температуры плавления сковороды. - Пит для пробы
нажал выключатель, вспыхнул контрольный огонек. Он открыл настежь
небольшую тяжелую дверцу и поместил вовнутрь бритву. - Можешь попрощаться,
через двадцать минут от нее останется мокрое место.
- Я хочу это увидеть, - сказал Сонни. - Можно смотреть, как она
поджарится?
- Почему бы и нет?
Они прошли по великолепно оборудованным, но удивительно тихим
лабораториям. Какой-то майор склонялся над сложным электронным
устройством, размещенным на одном из стендов. Он следил за мерцанием
маленького янтарного огонька и не ответил на приветствие. Они прошли мимо
него на цыпочках, удивляясь его увлеченности и завидуя ей. Вокруг стояли
модели автоматических блюмингов, витаминизаторов, дистанционной
сигнализации термостатов, секундомеров, управляющих устройств.
- А что там?
- Не знаю. Я уже вышел из своего района. Не думаю, чтобы там кто-то
остался, это были в основном теоретики - механики и электронщики. Эге!
- Что такое? - Сонни проследил взглядом за вытянутой рукой.
- Этот кусок стены... Смотри, он качается. - Пит толкнул выступающий
фрагмент, за ним оказалось пустое пространство.
- Что там такое?
- Ничего или какой-нибудь полулегальный, темный промысел. Этим типам
все сходило с рук.
- Может, это работа теоретиков Армии? - спросил Сонни с необычным у
него проблеском иронии.
Они осторожно заглянули туда, потом вошли.
- Вот это да! Дверь!
Она быстро открылась и тихо захлопнулась. Мягко щелкнул засов,
вспыхнул свет.
Помещение было невелико и лишено окон, в нем размещалось машинное
отделение - устройство для медленной зарядки аккумуляторов, батарея,
электрический генератор, две небольшие установки для освещения и дизель с
цилиндрами для сжатого воздуха. В углу находился пульт с переключателями,
запаянный наглухо. Из нем торчал рычаг с красной рукоятью.
Какое-то время они, оцепенев, разглядывали аппаратуру.
- Кто-то хотел иметь полную уверенность, что обладает достаточной
энергией, - сказал Сонни.
- Интересно, что... - Пит подошел к пульту, глядя на рычаг, но не
трогая его. Он крепился на месте проволокой, на которой висела свернутая
бумажка. Пит осторожно развернул ее и прочел вслух: - "Использовать только
по личному приказу главнокомандующего".
- Дерни и посмотришь, что произойдет.
Позади что-то щелкнуло, и они повернулись.
- Что это было?
- Кажется, вон то устройство на двери.
Они осторожно подошли. Это был соленоид, прикрепленный натянутой
пружиной к пруту, висевшему на петлях таким образом, чтобы опускался прямо
вовнутрь таинственный двери, где входил в стальные цапфы
распределительного щита. Щелкнуло еще раз.
- Счетчик Гейгера, - с отвращением констатировал Пит.
- Зачем проектировать дверь, - думал вслух Сонни, - которая остается
запертой, пока общая радиоактивность не превысит определенного уровня?
Видишь реле? И предохранитель вон там. А это?
- Есть также и ручной запор, - заметил Пит. Счетчик снова щелкнул. -
Пошли отсюда. В последнее время мысли у меня...
Дверь открылась с легкостью, и они вышли, прикрыв ее за собой.
Замочная скважина была хитро спрятана в щели между досками.
На обратном пути к лабораториям они молчали, беспокойство пропало.
Вновь оказавшись у печи, Пит взглянул на указатель температуры и
пинком привел в действие механизм запора. Контрольный огонек погас, и
дверь открылась настежь. Прищурившись, они отступили назад, потом
пригнулись и заглянули вовнутрь. Бритва исчезла, а на дне камеры сверкала
лужица.
- Немного осталось, - буркнул Пит. - Большая часть испарилась.
Так они стояли какое-то время, и на лицах их плясал свет уничтожения.
Потом, когда возвращались в казарму, Сонни вздохнул, прервав долгое
молчание.
- Я рад, что мы это сделали, Пит. Чертовски рад.
Без пятнадцати восемь они уже ждали в казарме перед экраном. Все, за
исключением Пита, Сонни и приземистого капрала с жесткими как проволока
волосами, котором звали Бонза, решили смотреть выступление на большом
экране в казино. Прием там действительно был лучше, но зато, как сказал
Бонза, "в таком большом помещении трудно сосредоточиться на том, что
видишь".
- Надеюсь, она по-прежнему такая же, - сказал Сонни.
"Почему она должна оставаться прежней?" - подумал Пит, с тоской
включая приемник и глядя, как начинает светиться экран. За прошедшие две
недели все больше золотистых пятен мешали приему... Почему все должно
оставаться таким, как прежде?
Он поборол внезапное искушение пинком разбить приемник на куски. И
это геройство, и Стар Антим принадлежали тому, что уже умерло. Вся страна
умерла, а ведь некогда она была богатой, цветущей, сильной, расширялась и
изменялась, будучи в принципе здоровой и только местами тронутой проказой
нищеты и несправедливости, но оставаясь достаточно сильной, чтобы
справиться с любой болезнью. Интересно, как бы это понравилось убийцам?
Теперь им нечему завидовать, некуда идти и не с кем сражаться. Это стало
правдой для каждого живого существа на Земле.
- Ты заблуждаешься, что она осталась прежней, - пробормотал он.
- Я имел в виду выступление, - мягко сказал Сонни. - Мне хотелось бы
сидеть здесь, и чтобы было как... как...
Ах вот в чем дело, туманно подумал Пит. Чтобы было куда пойти, хотя
бы на несколько минут...
- Я знаю, - сказал он наконец, и из голоса его исчезла жесткость.
Когда включили передатчик, звуковые помехи прекратились. Свет вихрем
закружился по экрану и образовал алмазный узор. Пит настроил резкость,
цвет и контрастность.
- Погаси свет, Бонза. Я хочу видеть только Стар Антим, - сказал он.
Сначала было как обычно. Стар Антим никогда не пользовалась
фанфарами, проникновением образов, разнообразием цветов и шумов, которые
применяли ее современники. Черный экран, а потом - щелк! - и блеск золота.
Он был везде, резкий и чертовски интенсивный. Это не изменилось.
Изменились, пожалуй, глаза, которые на это смотрели. После появления на
экране она всегда несколько секунд стояла неподвижно, была как на
портрете, со своей белой шеей и спокойным лицом. Глаза у нее были
открытыми и сонными, лицо живым, но неподвижным.
Потом в ее глазах, которые казались зелеными, а были голубыми с
золотыми крапинками, стало возникать сознание, и вот она проснулась. После
этого стали заметны ее приоткрытые губы. Это что-то в глазах сделало их
заметными, хотя ничто еще не шевельнулось. Только через некоторое время
она медленно наклонила голову, так что часть золотых крапинок словно
подхватили золотые брови. Глаза еще не смотрели на зрителей, они смотрели
на меня, только на меня и на МЕНЯ.
- Привет, - начала она, словно сонное видение. У нее были слегка
неровные зубы маленькой девочки.
Бонза задрожал, раскладушка, на которой он лежал, заскрипела. Сонни
раздраженно шевельнулся, Пит вытянул руку в темноту и ухватился за ножку
кровати. Скрип прекратился.
- Можно петь? - спросила Стар. Стала слышна музыка, правда, очень
далеко. - Это старая песня, одна из лучших. Простая, но глубокая, идущая
от мужчин и женщин, составляющих часть человечества, ту часть, которая не
знает алчности, ненависти, страха. Это песня о радости и силе. Моя
любимая. А для вас?
Музыка усилилась, Пит узнал две первые ноты вступления и тихо
выругался. Все не так. Эта песня не подходила для... она была частью...
Сонни сидел зачарованный, Бонза спокойно лежал.
Стар Антим начала петь. Голос у нее был низкий и сильный и в то же
время мягкий, с легкой вибрацией в конце фразы. Звуки без видимого усилия
плыли с ее лица, с ее длинных волос, с ее широко расставленных глаз. Ее
голос, как и лицо, был тонирован и чист, он был голубым и зеленым и прежде
