сперва в Смоленске, а потом переведен был в Туров; Георгий издавна кня-
жил в Ростовской области; Андрей - во Владимире на Волыни. В Новгороде
сидел старший сын Мстислава - Всеволод; в Смоленске - третий сын его,
Ростислав; где же был второй, Изяслав? Должно думать, что где-нибудь
подле Киева: он также отличался храбростию и потому нужен был отцу для
рати; скоро нашлась ему и волость и деятельность.
В Чернигове произошло важное явление: сын Олега, Всеволод напал
врасплох на дядю своего Ярослава, согнал его с старшего стола, дружину
его перебил и разграбил. В самом занятии киевского стола Мстиславом мимо
Ярослава Святославича, который приходился ему дядею, Всеволод мог уже
видеть пример и оправдание своего поступка: если Ярослав потерял стар-
шинство в целом роде, то мог ли он сохранять его в своей линии? Как бы
то ни было, Мстислав не хотел сначала терпеть такого нарушения стар-
шинства дядей, тем более что, как видно, он обязался клятвенным догово-
ром поддерживать Ярослава в Чернигове. Вместе с братом Ярополком Мстис-
лав собрал войско, чтобы идти на Всеволода, тот не мог один противиться
Мономаховичам и послал за половцами, а дядю Ярослава отпустил из неволи
в Муром. Половцы явились на зов Всеволода в числе 7000 и стали за рекою
Вырем у Ратимировой дубравы: но послы их, от правленные к Всеволоду, бы-
ли перехвачены на реке Локне и приведены к Ярополку, потому что послед-
ний успел за хватить все течение реки Сейма, посадил по всем городам
своих посадников, а в Курске - племянника Изяслава Мстиславича. Половцы,
не получая вести из Чернигова, испугались и побежали назад; это известие
очень замечательно: оно показывает, как варвары стали робки после за-
донских походов Мономаха, сыновей и воевод его. После бегства половцев
Мстислав еще больше начал стеснять Всеволода: "Что взял? - говорил он
ему, - навел половцев, что же, помогли они тебе?" Всеволод стал упраши-
вать Мстислава, подучивал его бояр, подкупал их дарами, чтоб просили за
него, и таким образом провел все лето. Зимою пришел Ярослав из Мурома в
Киев и стал также кланяться Мстиславу и упрашивать: "Ты мне крест цело-
вал, пойди на Всеволода"; а Всеволод, с своей стороны, еще больше упра-
шивал. В это время в киевском Андреевском монастыре был игумном Григо-
рий, которого очень любил Владимир Мономах, да и Мстислав и весь народ
очень почитали его. Этот-то Григорий все не давал Мстиславу встать ратью
на Всеволода за Ярослава; он говорил: "Лучше тебе нарушить клятву, чем
пролить кровь христианскую". Мстислав не знал, что ему делать? Митропо-
лита тогда не было в Киеве, так он созвал собор из священников и передал
дело на их решение; те отвечали: "На нас будет грех клятвопреступления".
Мстислав послушался их, не исполнил своего обещания Ярославу и после
раскаивался в том всю жизнь. На слова Григория и на приговор собора мож-
но смотреть, как на выражение общего народного мнения: граждане не тер-
пели княжеских усобиц и вообще войн, не приносивших непосредственной
пользы, не имевших целью защиты края; но какая охота была киевлянам про-
ливать свою кровь за нелюбимого Святославича? Со стороны же Мстислава,
кроме решения духовенства, побуждением к миру со Всеволодом могла слу-
жить также и родственная связь с ним: за ним была дочь его. Как бы то ни
было, племянник удержал за собою старший стол вопреки правам дяди, но
эта удача была, как увидим, первою и последнею в нашей древней истории.
Для Мономаховичей событие это не осталось, впрочем, без материальной вы-
годы: они удержали Курск и все Посемье, и это приобретение было для них
очень важно, потому что затрудняло сообщение Святославичей с половцами.
Ярослав должен был идти назад в Муром и остаться там навсегда; потомки
его явились уже изгоями относительно племени Святославова, потеряли пра-
во на старшинство, должны были ограничиться одною Муромскою волостию,
которая вследствие этого отделилась от Черниговской. Таким образом, и на
востоке от Днепра образовалась отдельная княжеская волость, подобная По-
лоцкой и Галицкой на западе.
Покончивши с черниговскими, в том же 1127 году Мстислав послал войско
на князей полоцких: есть известие, что они не переставали опустошать
пограничные волости Мономаховичей. Мстислав послал войска четырьмя путя-
ми: братьев - Вячеслава из Турова, Андрея - из Владимира; сына Давыда
Игоревича, Всеволодка, зятя Мономахова - из Городна и Вячеслава Яросла-
вича - из Клецка; этим четверым князьям велел идти к Изяславлю; Всеволо-
ду Ольговичу черниговскому велел идти с братьями на Стрежев к Борисову,
туда же послал известного воеводу своего Ивана Войтишича с торками; свой
полк отправил под начальством сына Изяслава к Лагожску а другого сына,
Ростислава, с смольнянами - на Друцк. В Полоцке сидел в это время тот
самый Давыд Всеславич, которого прежде мы видели в союзе с Ярославичами
против Глеба минского; за сыном его Брячиславом, княжившим, как видно, в
Изяславле, была дочь Мстислава киевского. Минск, по всем вероятностям,
отошел к Ярославичам еще при Мономахе, который отвел в неволю князя его
Глеба; иначе Мстислав не направил бы войско свое мимо Минска на города
дальнейшие; быть может, Всеславичи не могли забыть потери Минска, и это
было главным поводом к войне. Мстислав всем отправленным князьям назна-
чил сроком один день, в который они должны были напасть на указанные
места. Но Изяслав Мстиславич опередил один всю братию и приблизился к
Лагожску; зять его Брячислав, князь изяславский, вел в это время лагожс-
кую дружину на помощь отцу своему Давыду, но, узнав на середине пути,
что Изяслав у города, так перепугался, что не знал, что делать, куда ид-
ти, и пошел прямо в руки к шурину, к которому привел и Лагожскую дружи-
ну; лагожане, видя своих в руках у Изяслава, сдались ему; пробыв здесь
два дня, Изяслав отправился к дядьям своим Вячеславу и Андрею, которые
осаждали Изяславль. Жители этого города, видя, что князь их и лагожане
взяты Изяславом и не терпят никакой беды, объявили Вячеславу, что сда-
дутся, если он поклянется не давать их на щит (на разграбление) воинам.
Вячеслав согласился, и вечером Врагислав, тысяцкий князя Андрея, и Иван-
ко, тысяцкий Вячеславов, послали в город своих отроков, но когда на
рассвете остальные ратники узнали об этом, то бросились все в город и
начали грабить: едва князья с своими дружинами успели уберечь имение до-
чери великого князя Мстислава, жены Брячиславовой, и то должны были
биться с своими. Между тем с другой стороны шел к Полоцку старший сын
Мстислава, Всеволод, князь новгородский; тогда полочане выгнали от себя
Давыда с сыновьями, взяли брата его Рогволода и послали просить Мстисла-
ва, чтоб он утвердил его у них князем; Мстислав согласился. Недаром, од-
нако, современники не умели объяснить себе этой наследственной и непри-
миримой вражды полоцких князей к потомству Ярослава и прибегали к помощи
предания о Рогволоде и Рогнеде: как при Мономахе, так и теперь при сыне
его дело могло кончиться только изгнанием Изяславичей из волостей их. Во
время половецкого нашествия в 1129 году Мстислав, собирая князей, послал
звать и полоцких на помощь против варваров; Рогволода, приятного Яросла-
вичам, как видно, не было уже в это время в живых, и старшинство
по-прежнему держал Давыд, который с братьями и племянниками дал дерзкий,
насмешливый ответ на зов Мстислава. Половецкая война помешала великому
князю немедленно наказать Всеславича; но когда половцы были прогнаны, то
он вспомнил обиду и послал за кривскими князьями, как продолжали еще на-
зывать полоцких владельцев; Давыда, Ростислава и Святослава Всеславичей
вместе с племянниками их Рогволодовичами посадили в три лодки и заточили
в Царьград: без всякого сомнения, полочане выдали князей своих, не желая
подвергать страны своей опустошениям. По городам полоцким, говорил лето-
писец, Мстислав посажал своих посадников, но после мы видим там сына его
Изяслава, переведенного из Курска.
Из внешних событий по-прежнему записана в летописи борьба с половцами
и другими соседними варварами. Половцы обрадовались смерти Мономаховой и
немедленно явились в пределах Переяславского княжества. Мы видели, что
русские князья во время счастливых походов своих в степи взяли у полов-
цев часть подвластных им торков и печенегов; видели, что эти варвары
после сами убежали от половцев в русские пределы и были поселены здесь.
Разумеется, половцам хотелось возвратить их назад, и вот летописец гово-
рит, что они именно являлись для того, чтобы перехватить русских торков.
Но в Переяславле сидел Ярополк, достойный по храбрости сын Мономаха,
привыкший под отцовским стягом громить варваров в степях их: узнавши о
нападении и намерении половцев, Ярополк велел вогнать торков и все ос-
тальное народонаселение в города; половцы приехали, но ничего не могли
сделать и, узнав, что Ярополк в Переяславле, пошли воевать Посулье (мес-
та по реке Суле). Ярополк, благоверного князя корень и благоверная от-
расль, по выражению летописца, не дожидаясь помощи от братьев, с одними
переяславцами пошел вслед за половцами, настиг их на правом берегу реки
Удая, призвал имя божие и отца своего, ударил на поганых и одержал побе-
ду: помог ему бог и молитвы отца его, продолжает летописец. После этого
нападения половцев мы встретили известие об них при описании черниговс-
ких и потом полоцких происшествий. Мстислав не забыл той борьбы, которую
вел он, сидя на столе новгородском, именно борьбы с чудью, и в 1130 году
послал на нее сыновей своих - Всеволода, Изяслава и Ростислава; летопи-
сец говорит подробно, в чем состоял поход: самих врагов перебили, хоромы
пожгли, жен и детей привели домой. Но не так был счастлив чудский поход
одного Всеволода новгородского в следующем году: сотворилась пакость ве-
ликая, говорит летописец, перебили много добрых мужей новгородских в
Клину: Клин - это русский перевод эстонского слова Waija, или Wagja, как
называлась часть нынешнего Дерптского уезда в XIII веке. Что половцы бы-
ли для Юго-Восточной Руси, то литва была для Западной, преимущественно
для княжества Полоцкого. Присоединивши к волостям своего рода и это кня-
жество, Мстислав должен был вступить в борьбу с его врагами; вот почему
в последний год его княжения летописец упоминает о походе на Литву:
Мстислав ходил с сыновьями своими, с Ольговичами и зятем Всеволодом го-
роденским. Поход был удачен; Литву ожгли по обыкновению, но на возврат-
ном пути киевские полки пошли отдельно от княжеской дружины; литовцы
настигли их и побили много народу.
В 1132 году умер Мстислав; его княжение, бывшее совершенным подобием
отцовского, утвердило в народе веру в достоинство племени Мономахова.
Этот Мстислав Великий, говорит летописец, наследовал пот отца своего,
Владимира Мономаха Великого. Владимир сам собою постоял на Дону и много
пота утер за землю Русскую, а Мстислав мужей своих послал, загнал полов-
цев за Дон, за Волгу и за Яик; и так избавил бог Русскую землю от пога-
ных. Здесь также видим выражение главного современного интереса - борьбы
с степными варварами. Народ мог надеяться, что долго будет спокоен от их
нашествий, потому что Мстиславу наследовал по всем правам брат его Яро-
полк, благоверная отрасль, который был известен своею храбростию, своими
счастливыми походами в степи. У Ярополка не было соперников: он был
единственный князь, который мог сесть на старший стол по отчине и деди-
не; он крепко сидел в Киеве и потому еще, что люди киевские послали за
ним. Но их надежды на Ярополка не сбылись: спокойствие Руси кончилось
смертию Мстислава; с начала княжения Ярополкова начались усобицы, усоби-
цы в самой семье знаменитого князя братолюбца; Святославичи воспользова-
лись ими, и киевляне должны были терпеть на своем столе князя недоброго
