ся вдруг и ничто не начинается вдруг; новое начинается в то время, когда
старое продолжается.
Но мы не будем продолжать этих споров, мы не станем доказывать непра-
вильности деления предшествовавших писателей и придумывать свое деление,
более правильное. Мы начнем с того, что объявим все эти деления пра-
вильными; мы начнем с того, что признаем заслугу каждого из предшество-
вавших писателей, ибо каждый в свою очередь указывал на новую сторону
предмета и тем способствовал лучшему пониманию его. Все эти деления и
споры о правильности того или другого из них были необходимы в свое вре-
мя, в первое время занятия историею: тут необходимо, чтобы легче осмот-
реться, поскорее разделить предмет, поставить грани по более видным, по
более громким событиям; тут необходим сначала внешний взгляд, по которо-
му эти самые видные, громкие события и являются исключительными опреде-
лителями исторического хода, уничтожающими вдруг все старое и начинающи-
ми новое. Но с течением времени наука мужает, и является потребность со-
единить то, что прежде было разделено, показать связь между событиями,
показать, как новое проистекло из старого, соединить разрозненные части
в одно органическое целое, является потребность заменить анатомическое
изучение предмета физиологическим.
Впервые обыкновенно останавливаются на половине XI века, на смерти
Ярослава I; здесь полагают грань между первым и вторым периодом русской
истории. Грань поставлена совершенно правильно; но какая же непос-
редственная связь между первым и вторым периодами, как второй произошел
из первого? В XVIII веке в первом периоде видели Русь рождающуюся, во
втором - разделенную; связи между периодами не было показано, но удачные
названия по крайней мере указывали на естественную связь между рождением
и разделением. Позднейшие писатели, однако, не воспользовались этими
удачными названиями: они старались уничтожить всякую мысль о связи, ес-
тественном переходе, мысль, случайно выразившуюся в названиях, опровер-
гая последние как неправильные. "Век св. Владимира был уже веком могу-
щества и славы, а не рождения, - объявили они. - Государство (в первый
период), шагнув в один век от колыбели своей до величия, слабело и раз-
рушалось более трехсот лет (во второй период)". Читая эти слова, мы не-
вольно начинаем думать, что имеем дело с Ассириею, Вавилониею, Мидиею,
теми восточными государствами, которые, шагнув внезапно от колыбели до
величия, начинали потом разрушаться; и каково же должно быть наше удив-
ление, когда после узнаем, что государство, о котором идет речь, после
трехсотлетнего разрушения вдруг опять обновилось и явилось могуществен-
нее прежнего! Потом первому периоду дали название норманского, второму -
удельного; в первом выставили на главный план норманнов, все явления
приписали их деятельности; во втором - разделение России на части,
борьбу между князьями, владельцами этих частей. Но мы спросим: какая же
связь между норманским и удельным периодами? Как второй произошел из
первого? Некоторые писатели попытались было указать на связь между нор-
манизмом и уделизмом, объявив, что удельная система, те княжеские отно-
шения, какие мы видим во время ее господства, были заимствованы от нор-
маннов, - попытка похвальная, но вполне неудачная, потому что ни у скан-
динавов, ни вообще у всех германских племен не найдем ничего похожего на
отношения, какие видим между русскими князьями, нигде не видим, чтобы
после князя наследовал брат, а не сын, нигде не видим, чтобы главный
стол принадлежал старшему в целом роде; подобные отношения видим только
в славянских государствах и потому должны заключить, что явление это
есть чисто, исключительно славянское. Теперь спрашивается: каким же об-
разом случилось, что в продолжение целого периода, до самой смерти Ярос-
лавовой, на первом плане действуют норманны, действуют по-нормански, от-
сюда все норманское, и вдруг при переходе в следующий период встречаем
господствующее явление - отношения между князьями, потомками норманнов,
и это явление есть чисто, исключительно славянское? Ищем норманнов всюду
и нигде не находим.
Это самое отсутствие связи между первым и вторым периодами, если пер-
вый обозначим именем норманского, всего лучше показывает нам неверность
последнего названия. Норманны основали государство, норманны действуют
преимущественно, даже исключительно, в продолжение двухсот лет и вдруг
исчезают, и вдруг государство является славянским! Дело в том, что осно-
валось государство славянское, в основании его участвуют и финны, и нор-
манны; но потом сцена действия немедленно же переносится на юг, в об-
ласть Днепровскую, в сторону славян исключительно, утверждается здесь, и
потому славянское начало господствует вполне; в первых князьях мы не
должны видеть варягов, предводителей варяжских дружин, морских королей;
мы должны видеть в них князей известного владения, имеющего свои особен-
ности, свои условия, которые и определяют характер деятельности истори-
ческих лиц. Два раза является по нескольку князей в новом владении, но
немедленно исчезают в пользу одного; в третий раз является опять нес-
колько князей, которые начинают владеть в разных областях, и такой поря-
док вещей утверждается надолго; говорят, Россия разделилась. Посмотрим
же теперь, что это за явление, какое отношение его к явлениям предыду-
щим, к первому, начальному периоду?
История знает различные виды образования государств: или государство,
начавшись незаметною точкою, в короткое время достигает громадных разме-
ров, в короткое время покоряет себе многие различные народы; к одной не-
большой области в короткое время силою завоевания привязываются многие
другие государства, связь между которыми не условливается природою.
Обыкновенно такие государства как скоро возросли, так же скоро и падают:
такова, например, судьба азиатских громадных государств. В другом месте
видим, что государство начинается на ничтожном пространстве и потом
вследствие постоянной напряженности сил от внутреннего движения в про-
должение довольно долгого времени распространяет свои владения на счет
соседних стран и народов, образует громадное тело и наконец распадается
на части вследствие самой громадности своей и вследствие отсутствия
внутреннего движения, исчезновения внутренних живительных соков: таково
было образование государства Римского. Образование всех этих древних
громадных государств, какова бы ни была в других отношениях разница меж-
ду ними, можно назвать образованием неорганическим, ибо они обыкновенно
составляются нарастанием извне, внешним присоединением частей пос-
редством завоевания. Иной характер представляется нам в образовании но-
вых, европейских, христианских государств: здесь государства при самом
рождении своем вследствие племенных и преимущественно географических ус-
ловий являются уже в тех же почти границах, в каких им предназначено
действовать впоследствии; потом наступает для всех государств долгий,
тяжкий, болезненный процесс внутреннего возрастания и укрепления, в на-
чале которого государства эти являются обыкновенно в видимом разделении,
потом это разделение мало-помалу исчезает, уступая место единству: госу-
дарство образуется. Такое образование мы имеем право назвать высшим, ор-
ганическим.
Какое же образование нашего государства?
Громадность русской государственной области может привести некоторых
в заблуждение, заставить подумать, что Россия - колоссальное государство
вроде древних: Ассирийского, Персидского, Римского; но стоит только вни-
мательнее вглядеться в явления начальной русской истории, чтоб увидеть,
как неверно подобное мнение. Мы видели, как прежние историки обозначали
древнюю русскую историю: "Государство, шагнув, так сказать, в один век
от колыбели своей до величия, слабело и разрушалось более трехсот лет".
Так должны были смотреть прежде, при внешности взгляда; для нас же те-
перь это явление имеет совершенно обратный смысл. Что значит: "госу-
дарство шагнуло в один век от колыбели своей до величия"? Это значит,
что государство при самом рождении своем является уже в громадных разме-
рах и что эти громадные размеры условливаются природою: для области но-
вого государства была определена обширная Восточная европейская равнина,
которая, как обширная равнина, орошаемая в разных направлениях бегущими
великими реками, но берущими начало в одном общем узле, необходимо дол-
женствовала быть областью единого государства. Страна была громадна, но
пустынна; племена редко разбросались на огромных пространствах, по ре-
кам; новое государство, пользуясь этим удобством водяных путей во всех
направлениях, быстро обхватило племена, быстро наметило громадную для
себя область; но эта область по-прежнему оставалась пустынною; данного,
кроме почвы, большею частию не было ничего, нужно было все населить, все
устроить, все создать: "Земля была велика и обильна, но наряду в ней не
было", и вот Русское государство, подобно другим органически образован-
ным государствам, вступает в долгий, тяжкий, болезненный период внутрен-
него возрастания, окрепления.
В этот период мы видим и у нас, как в других органически образованных
государствах, что страна как будто бы разделилась на части, находящиеся
под властию разных владетелей. Всматриваясь внимательнее, однако, мы ви-
дим, что при этом наружном разделении государство сохраняет единство,
ибо владельцы частей находятся в связи друг с другом и в общей зависи-
мости от одного главного из них. Эти-то отношения владельцев, характер
их зависимости от владельца верховного и должны стать на первом плане
для историка, ибо они держат от себя в зависимости все прочие отношения,
определяют ход событий не только в то время, в которое господствуют, но
и надолго вперед. Касательно этих внутренних владельческих отношений но-
вые европейские государства разделяются на две группы: на группу госу-
дарств германских и на группу государств славянских; в первых мы видим
господство так называемых феодальных отношений, во вторых, и преимущест-
венно в России, сохранившей в большой чистоте славянский характер, видим
господство родовых княжеских отношений. Там, на Западе, связью между
частями государства служила зависимость владельца каждой из этих частей
от своего высшего (вассала от сюзерена), зависимость, развивавшаяся из
первоначальной зависимости членов дружины к вождю; здесь, на Востоке,
связью между частями государства служило родовое отношение владельца
каждой части к владельцам других частей и к самому старшему из них, от-
ношение, основанное не только на происхождении всех владельцев от одного
общего родоначальника, но и на особенном способе владения, которым под-
держивалось единство рода княжеского; этот особенный способ состоял в
том, что главный, старший стол переходил постоянно во владение к старше-
му в целом роде княжеском. Явления в высокой степени любопытные предс-
тавляют нам феодализм на Западе, родовые княжеские отношения на Востоке:
единство государства, по-видимому, расторгнуто, на сцене множество вла-
дельцев, из которых каждый преследует свои личные цели с презрением чу-
жих прав и своих обязанностей: там вассал воюет против своего государя,
здесь младший князь вооружается против старшего; феодальная цепь на За-
паде и родовая связь на Востоке кажутся так слабы, так ничтожны при
страшной борьбе материальных сил, и, несмотря на то, благодаря известной
экономии человеческих обществ эти две нравственные связи, нравственные
силы так могущественны, что в состоянии охранить государственное
единство; несмотря на частные нарушения обязанностей феодальных - на За-
паде, родовых - на Востоке, вообще эти обязанности признаются безуслов-
но, юные государства крепко держатся за них как за основы своего
