не жалел жизни за Русскую землю и за христиан; когда видел христиан,
уводимых в плен погаными, то говорил дружине своей: "Братья! Не сомне-
вайтесь: если теперь умрем за христиан, то очистимся от грехов, и бог
вменит кровь нашу в мученическую; если бог подаст милость свою, то слава
богу, а если придется умереть, то все равно: надобно же когда-нибудь
умирать". Такими словами он придавал смелость дружине и от всего сердца
бился за отчину свою, а дружину свою любил, имения не щадил для нее, зо-
лота и серебра не собирал, а раздавал дружине или раздавал церквам и ни-
щим для спасения души своей. Не было уголка на Руси, где бы его не хоте-
ли и не любили; сильно горевали братья, услыхавши о его смерти, плакала
по нем вся Русская земля, не могши забыть доблестей его, и черные клобу-
ки все не могли забыть его приголубления (1180 г.).
По смерти Мстислава новгородцам предстоял выбор: у кого просить себе
князя? Взять ли его из рук Всеволода III суздальского, князя новой, Се-
верной Руси, или из рук Святослава Всеволодовича, который сидел в Киеве
и потому считался старшим в старой, Южной, Руси? Новгородцы поступили по
старине и взяли у Святослава сына его, Владимира, тем более, что Всево-
лод недавно показал уже свою неприязнь к Новгороду, показал, что был
братом Боголюбского.
Взявши себе в князья Владимира, новгородцы участвовали в войне отца
его, Святослава, со Всеволодом и, конечно, по желанию Святослава посади-
ли опять в Торжке племянника и старого врага Всеволодова, Ярополка Рос-
тиславича, что не могло не повести к враждебным столкновениям с суз-
дальским князем: в то время, когда новгородцы отправили полки свои к
Друцку на помощь Святославу, Всеволод явился в другой раз у Торжка и
осадил в нем Ярополка; новоторжане пять недель сидели в осаде, терпя
страшный голод, и когда князь их, Ярополк, был ранен в сшибке, то сда-
лись Всеволоду, тот повел с собою в оковах Ярополка, вывел и всех ново-
торжан с женами и детьми, а город их сжег. Новгородцы увидали, что опас-
ность от Всеволода близка и велика, а на помощь из Чернигова плохая на-
дежда и потому, выгнавши Владимира Святославича, послали за князем ко
Всеволоду: тот дал им свояка своего, Ярослава Владимировича, беззе-
мельного сына безземельного отца Владимира Мстиславича. Но Ярослав нем-
ного нажил в Новгороде: он возбудил против себя сильное негодование, и
Всеволод вывел его из Новгорода, жители которого, как видно, не без ве-
дома и согласия его призвали к себе из Смоленска Мстислава Давыдовича.
Посадник Завид Неревинич был сменен тотчас по прибытии Владимира Святос-
лавича в Новгород - знак, что он не был за Ольговича; место его получил
Михаил Степанович; изгнание Ольговича должно было повести и к смене по-
садника: Михаил Степанович был свержен, и на его место возведен опять
Завид, но в 1186 году Завид снова потерял свою должность и ушел к Давыду
в Смоленск, а на его место был возведен опять Михаил Степанович.
Родственники и приятели Завида не переставали, однако, действовать, но
были пересилены противною стороною: родной брат Завида, Гаврило Нереви-
нич, был свергнут с моста вместе с каким-то Ивачем Свеневичем. Любопыт-
но, что в то же время вспыхнуло восстание смольнян против князя Давыда и
пало, говорит летописец, много голов лучших мужей. Быть может, эти собы-
тия в Новгороде и Смоленске имеют какую-нибудь связь между собою; нет
сомнения, что новгородские волнения, борьба сторон Завидовой и Михайло-
вой были связаны с переменою князей: Завид, бывший посадником при Мстис-
лаве Храбром, стоял за Ростиславичей, на это указывает смена его при
Ольговиче и уход к Давыду в Смоленск после вторичной потери должности;
сторона Михаила Степановича была вместе стороною князя Ярослава и потому
неудивительно, что когда она восторжествовала над противною стороною, то
в следующем же 1187 году Мстислав Давыдович был изгнан, и новгородцы
послали ко Всеволоду во Владимир опять просить Ярослава Владимировича -
знак, что последний был прежде выведение вследствие всеобщего негодова-
ния, но вследствие негодования одной только стороны. Посадник при этом
не был сменен, но через год противная сторона начала брать верх: у Миха-
ила Степановича отняли посадничество и дали его Мирошке Нездиничу, кото-
рого отец Незда был убит за приверженность к Ростиславичам смоленским,
следовательно, имеем право думать, что Мирошка наследовал от отца эту
приверженность и стоял за Мстислава Давыдовича против Ярослава. В спра-
ведливости последнего утверждает нас известие, что в 1195 году Мирошка
вместе с Борисом Жирославичем и сотским Никифором, Иванком, Фомою отпра-
вились к Всеволоду с просьбою сменить Ярослава и дать на его место сына
своего. Что же сделал Всеволод? Чтоб оставить Ярослава спокойным в Нов-
городе, он задержал Мирошку с товарищами как глав противной Ярославу
стороны, потом отпустил Бориса и Никифора, но продолжал держать Мирошку,
Иванка и Фому, несмотря на просьбы из Новгорода о их возвращении; нако-
нец, отпустил Фому, но все держал Мирошку и Иванка. Это рассердило нов-
городцев, т. е. сторону, противную Ярославу, последний был изгнан, и по-
сол отправился в Чернигов просить сына у тамошнего князя; что здесь
действовала только одна сторона, доказывают слова летописца, который го-
ворит, что добрые люди жалели об Ярославе, а злые радовались его изгна-
нию. Но прошло то время, когда изгнанные князья уезжали из Новгорода, не
думая о мести; мы видели, что уже Святослав Ростиславич, надеясь на по-
мощь Боголюбского, не хотел спокойно оставить области Новгородской;
Ярослав Владимирович последовал его примеру: он засел в Торжке, где жи-
тели приняли его с поклоном, и стал брать дани по всему верху, по Мсте,
и даже за Волоком, а Всеволод в то же время перехватывал везде новгород-
цев и не пускал из Владимира; впрочем, здесь держал их не взаперти.
Между тем из Чернигова приехал князь Ярополк Ярославич, но просидел в
Новгороде только шесть месяцев: вражда с владимирским князем и с Яросла-
вом, который сидел в Торжке и брал дани, не могла быть выгодна для нов-
городцев; пользуясь этим, сторона Ярославова восторжествовала, изгнала в
1197 году Ярополка и послала в Торжок за Ярославом; тот, однако, не пое-
хал прямо в Новгород, но сперва отправился во Владимир ко Всеволоду, ко-
торый, как видно, не хотел позволить, чтоб новгородцы присвоили себе
право ссориться и мириться с князьями без его ведома; во Владимир должны
были ехать из Новгорода лучшие люди (передние мужи) и сотские; там из
рук Всеволода приняли они Ярослава со всею правдою и честию, по выраже-
нию летописца; когда, говорит тот же летописец, Ярослав приехал в Новго-
род, то помирился с людьми, и стало все по добру, возвратился по здорову
и посадник Мирошка, просидевши два года за Новгород, и рады были в Нов-
городе все от мала и до велика; сын Ярославов, Изяслав был посажен в Лу-
ках, чтоб быть защитою (оплечьем) Новгороду от Литвы. Есть очень вероят-
ное по обстоятельствам известие, что новгородцы приняли Ярослава на всей
воле великого Всеволода, который с этих пор стал располагать Новгородом,
как располагал им Мономах или сын его Мстислав. Но мир Ярослава с Мирош-
кою и его стороною был непродолжителен, и через год (1199 г.) приехали
во Владимир из Новгорода лучшие люди, родственники и приятели Мирошки,
которые отдали князю поклон и просьбу от всего Новгорода: "Ты господин,
- говорили они, - ты Юрий, ты Владимир! Просим у тебя сына княжить в
Новгород, потому что тебе отчина и дедина Новгород". Всеволод согласил-
ся, вывел Ярослава из Новгорода, приказал ехать к себе, а владыке, по-
саднику Мирошке и лучшим людям велел также явиться во Владимир и взять
оттуда к себе на княжение сына своего, десятилетнего Святослава, на всей
воле великокняжеской; на дороге преставился архиепископ Мартирий, и Все-
волод вопреки старому обычаю новгородцев - выбирать владыку на вече -
сам, поговоря только с посадником, выбрал и послал к ним архиепископа
Митрофана, которого потом отправили к митрополиту на постановление с
новгородскими мужами и Всеволодовыми. В 1203 году умер посадник Мирошка,
и его место заступил соперник его, старый посадник Михаил Степанович;
через год Всеволод прислал сказать новгородцам: "в земле вашей рать хо-
дит, а князь ваш, сын мой Святослав, мал, так даю вам старшего сына сво-
его, Константина". О рати в продолжение трех предыдущих лет нет извес-
тий, а что Всеволод при этой перемене мог руководиться какими-нибудь
внутренними волнениями в Новгороде, доказательством служит смена посад-
ника тотчас по смене князя или, лучше сказать, по смене бояр владимирс-
ких, управлявших именем малолетнего Святослава, у Михаила Степановича
посадничество отняли и дали сыну покойного Мирошки Дмитрию; что малолет-
ний Святослав и посадник Михаил были сменены по жалобам новгородцев, до-
казывают слова летописца, что по прибытии Константина весь город обрадо-
вался исполнению своего желания. Владимирский летописец говорит, что
когда Всеволод отпускал Константина в Новгород, то сказал ему: "Сын мой
Константин! На тебя бог положил старшинство во всей братье твоей, а Нов-
город Великий - старшее княжение во всей Русской земле; по имени твоем и
хвала твоя такая: не только бог положил на тебе старшинство в братьи
твоей, но и во всей Русской земле, и я тебе даю старшинство, поезжай в
свой город".
Новый посадник Мирошкинич с братьею и приятелями, опираясь на силу
суздальского князя, захотели обогатиться на счет жителей и позволили се-
бе такие поступки, которые восстановили против них весь город; в числе
недовольных, как видно, стоял какой-то Алексей Сбыславич; брат посадни-
ка, Борис Мирошкинич, отправился во Владимир ко Всеволоду и возвратился
оттуда с боярином последнего, Лазарем, который привез повеление убить
Алексея Сбыславича, и повеление было исполнено: Алексея убили на Яросла-
вовом дворе - без вины, прибавляет летописец, потому что обычного усло-
вия с князем - не казнить без объявления вины, не существовало более:
Всеволод распоряжался самовластно в Новгороде. Вслед за этим событием
Всеволод пошел на Чернигов и велел Константину с новгородскими полками
следовать за собою в поход; мы видели, что Константин соединился с отцом
в Москве, но вместо Чернигова пошли на Рязань. Как видно, во время этого
похода новгородцам удалось довести до сведения великого князя о поступ-
ках посадника с товарищами; по окончании похода, отпуская новгородцев с
Коломны домой, Всеволод щедро одарил их и, по выражению летописца, дал
им всю волю и уставы старых князей, чего они именно хотели; он сказал
им: "Кто до вас добр, того любите, а злых казните"; сына Константина,
посадника Димитрия, тяжело раненного под Пронском, и семерых из лучших
мужей он оставил при себе; первое и последнее обстоятельство могут пока-
зывать, что новые распоряжения Всеволода происходили именно вследствие
жалоб новгородских, возбудивших неудовольствие великого князя на посад-
ника с приятелями его и на самого сына, который позволял им насильствен-
ные поступки. Как бы то ни было, когда новгородские полки пришли домой,
то немедленно созвали вече на посадника Дмитрия и на братью его, обвиняя
их в том, что они приказывали на новгородцах и по волости брать лишние
поборы, купцам велели платить дикую виру и возить повозы и в разных дру-
гих насильственных поступках, во всяком зле, по выражению летописца. На
вече положили идти на домы обвиненных грабежом, двор Мирошкин и двор
Дмитриев зажгли, имение их взяли, села и рабов распродали и разделили по
всему городу, а долговые записи оставили князю; кто при этом тайком нах-
ватал разных вещей, о том бог один знает, говорит летописец; известно
только, что многие разбогатели после грабежа Мирошкиничей. Народное оз-
