Вообще-то глупо ходить под дождем в одежде. Ведь никому не придет в голову принимать душ в платье. Если пойдет дождь, надо будет раздеться, вот и все. Это самое разумное решение. Только вот проблема - куда же положить одежду? С душем все понятно; перед тем как стать под него, всю одежду кладешь в машину для чистки. Может быть, здесь ее можно положить под большой камень? Или построить маленький домик и в дождливую погоду оставлять там одежду. В конце концов, зачем вообще что-то одевать в дождь? А в ясную погоду? Конечно, когда холодно, тогда нужно одеваться, это понятно. Но если тепло...
Между прочим, а зачем одеваются люди на Роторе? Там всегда тепло и чисто. Ведь в плавательном бассейне не носят костюмы. Марлена вспомнила, что в бассейне хорошо сложенные, красивые юноши и девушки первыми скидывали лишнюю одежду и последними одевались. А уродцы вроде нее вообще никогда не раздевались на людях. Может быть, поэтому люди и носят одежду. Чтобы скрыть свои недостатки. Почему нельзя показать людям красоту своего ума? Даже если иногда и удается показать, так это никому не нравится. Люди любят смотреть на красивые тела, но отворачиваются, встретив острый ум. Почему? Зато здесь, на Эритро, нет ни одного человека. Можно раздеться, когда захочется, и не бояться, что на тебя будут показывать пальцем и смеяться.
В сущности здесь вообще можно делать все что хочется. Здесь только она и большая, очень хорошая планета, совсем пустая. Планета окружает ее, укутывает, как огромное мягкое одеяло. Больше никого и ничего здесь нет - только полная тишина.
Ей захотелось что-то сделать. Только молчание. Марлена даже в мыслях лишь прошептала это слово, чтобы никак не нарушить царивший на планете покой.
Молчание.
Вдруг Марлена резко выпрямилась. Молчание?
Но ведь она пришла сюда специально, чтобы еще раз услышать этот голос. Сегодня она не испугается, не закричит. Где же голос?
Тут же, словно отклик на ее зов, раздалось:
- Марлена!
У девочки сильно забилось сердце, но она держала себя в руках.
Только бы не показать, что ты волнуешься или, хуже того, боишься.
Она осмотрелась и очень спокойно спросила:
- Где вы, скажите, пожалуйста?
- Говорить можно... без... колебаний воздуха. Без сомнения, это был голос Оринеля, но Оринель никогда не говорил таких слов. Казалось, речь дается голосу с большим трудом, но постепенно становится все лучше и лучше.
- Позже будет еще лучше, - сказал голос. Марлена ничего не ответила. Теперь она вообще не произносила вслух, а только думала фразами:
- Наверно, мне не обязательно говорить. Достаточно просто подумать.
- Вам достаточно настроить конфигурацию вашего мозга. Вы уже делаете это.
- Но я слышу, как вы говорите.
- Я настраиваю конфигурацию вашего мозга. Вам только кажется, что вы слышите меня.
Марлена от волнения быстро облизала губы. Ни в коем случае нельзя пугаться, во что бы то та стало надо оставаться спокойной, подумала она.
- Вам нечего... некого бояться, - сказал голос Оринеля и в то же время не совсем Оринеля.
- Вы слышите все-все, да? - подумала Марлена.
- Вас это беспокоит?
- Да, беспокоит.
- Почему?
- Я не хочу, чтобы вы знали все мои мысли. Некоторые должны оставаться только моими, личными. (Она старалась не вспоминать о том, что другие люди могут так же реагировать на ее способность читать язык жестов. Наверно, они тоже хотели бы оставить свои мысли при себе. К несчастью, она сразу поняла, что и эта се мысль уже передана.)
- Но ваша конфигурация не похожа на другие.
- Моя конфигурация?
- Конфигурация вашего мозга, ваших мыслей. У других конфигурация беспорядочна и запутана. У вас очень красивая конфигурация. Марлена снова облизнула губы и улыбнулась. Стоит проверить ее ум, и оказывается, что она вовсе и не такая уж плохая. Марлена была наверху блаженства. Она с презрением вспомнила о некоторых других девушках, у которых нет ничего, кроме... красивой внешности.
- Эта мысль личная? - спросил голос.
- Да, личная, - почти вслух ответила Марлена.
- Я могу различать. Я не буду отвечать на ваши личные мысли.
Марлене ужасно захотелось еще раз услышать похвалу в свой адрес.
- Вы видели много конфигураций? - спросила она.
- Я чувствовал многие - с тех пор как вы, лю-юди, пришли сюда.
Кажется, он не очень уверенно произносит это слово "люди", подумала она, потом удивилась, почему голос не откликнулся. Ну, конечно, удивление - это личное чувство, решила она, только почему-то такая мысль раньше не приходила ей в голову. Правда, про себя в этот раз она не отметила, что это личное. Наверно, личное всегда остается личным, неважно, каким ты его считаешь. Голос сказал, что он может различать; в самом деле может, сомневаться не приходится. Получается, что разница между личным и неличным тоже отражается в конфигурация. Голос ничего не ответил и на эти мысли. Придется спросить его специально, показать, что это не личная мысль.
- Скажите, пожалуйста, а в конфигурации это заметно? - Марлене не пришлось уточнять; голос сразу понял, о чем она спрашивает.
- Это заметно в конфигурации. В вашей конфигурации видно все, потому что она очень хорошо организована.
Марлена зарделась от радости. Наконец-то она заработала долгожданную похвалу. Теперь на комплимент надо было ответить комплиментом.
- Должно быть, ваша конфигурация тоже отягчается очень хорошей организацией.
- Она другая. Моя конфигурация очень большая. Она очень проста в каждой точке и очень сложна в совокупности. Ваша конфигурация очень сложна с самого начала. В ней нет простоты. Ваша конфигурация отличается и от других конфигураций вашего типа. Все другие... запутаны. С ними невозможно перекрещиваться... общаться. Глубокая перестройка опасна, конфигурации вашего типа очень хрупкие. Я не знаю, почему это так. Моя конфигурация устойчивая.
- А моя хрустая?
- Нет. Она самонастраивается.
- Вы пытались общаться с другими, да?
- Да.
Марлена зажмурилась, стараясь мысленно забраться далеко-далеко, чтобы там уловить источник внешнего разума. Она сама толком не понимала, как и зачем она это делает, да и делает ли вообще хоть что-то. Может быть, надо думать совсем не так. Наверно, голос посмеется над ее неумелостью, если, конечно, он знает, что такое смех. Голос не откликнулся.
- Подумайте о чем-нибудь, - мысленно сказала Марлена.
- О чем подумать?
Разумеется, по-другому он и не мог ответить. Голос достигал ее не с какой-то определенной стороны, не с какого-то места. Он будто рождался в ее мыслях.
Марлену рассердила собственная непонятливость.
- Когда вы ощутили конфигурацию моих мыслей? - подумала она.
- На новом контейнере с людьми.
- На Роторе?
- На Роторе.
Только сейчас Марлену вдруг осенило.
- Вы хотели общаться со мной. Вы звали меня.
- Да.
Ну, конечно. Теперь все понятно. Почему же еще она так стремилась повесть на Эритро? Почему она так жадно смотрела на планету в тот злополучный день, когда Оринель пришел разыскивать ее по просьбе мамы? Марлена стиснула зубы. Нельзя останавливаться, надо продолжать задавать вопросы, решила она.
- Где вы находитесь?
- Везде.
- Вы - это планета?
- Нет.
- Покажитесь.
- Пожалуйста, - неожиданно голос приобрел направление.
Марлена смотрели на ручей и вдруг поняла, что в течение всего мысленного разговора с голосом Эритро она ощущала только этот ручей, а все остальное для нее как бы не существовало вовсе. Получалось, что ее мозг отгородился от всего постороннего, чтобы ему было проще сосредоточиться на одном предмете.
Но теперь она снова увидела всю планету. Водный поток бежал, огибая камни, вспениваясь возле них и закручиваясь в крохотные водовороты в промежутках между ними. На водной поверхности появлялись и исчезали небольшие пузырьки; они образовывали сложную картину, которая в главных чертах оставалась неизменной, хотя ее детали постоянно обновлялись.
Потом пузырьки один за одним бесшумно исчезли, поверхность воды стала гладкой, совершенно ровной и невыразительной; тем не менее можно было понять, что вода течет. Интересно, почему же видно, что вода течет, если ее поверхность совершенно ровная? Ах вот в чем дело! Оказывается, в розовом свете Немезиды вода чуть-чуть мерцает. Вот здесь поток поворачивает; здесь видно, как мерцающие точки тоже изменяют свой путь, вырисовывают дуги и спирали. Марлена не могла отвести глаз от мерцающих точек и полос, постепенно складывавшихся во что-то, напоминающее человеческое лицо. Во всяком случае два темных пятна напоминали глаза, а темная полоса - рот. Очертания лица становились все более отчетливыми. Как завороженная, Марлена вглядывалась в ручей. Из воды на нее смотрело пустыми глазницами лицо, которое теперь уже можно было узнать. Это было лицо Оринеля Пампаса.
75
Зивер Генарр старался по возможности беспристрастно и хладнокровно оценить рассказ Марлены. Осторожно подбирая слова, он уточнил:
- В этот момент ты и ушла.
- Да, - кивнула Марлена. - В первый раз я ушла, когда услышала голос Оринеля, а сегодня - когда увидела его лицо.
- Я тебя не виню...
- Дядя Зивер, вы балуете меня.
- А что я должен делать? Стукнуть тебя? Уж лучше разреши баловать, тем более что это доставляет мне удовольствие. Очевидно, этот голос или, как ты его называешь, разум Эритро заимствовал и голос и лицо Оринеля из твоих мыслей. Тогда эти мысли должны быть очень четкими. Насколько близка ты была с Оринелем?
Марлена с подозрением взглянула на Генарра.
- Что вы имеете в виду? Что значит - насколько близка?
- Я не имею в виду ничего ужасного. Вы были друзьями?
- Да, конечно.
- Тебе он очень нравился?
Марлена сжала губы, немного помолчала, потом ответила:
- Наверно, да, нравился.
- Ты говоришь в прошедшем времени. Теперь он тебе не нравится?
- Сейчас он мне безразличен. Я для него - просто маленькая девчонка. Может быть, младшая сестра.
- Ну что ж, это вполне естественно, во всяком случае в сложившейся ситуации. Но ты все еще думаешь о нем. Поэтому ты и вызвала в воображении сначала его голос, а потом его лицо.
- Почему вы говорите "вызвала в воображении"? Я слышала реальный голос и видела реальное изображение лица.
- Ты уверена?
- Конечно, уверена.
- Ты говорила об этом матери?
- Нет. Ни слова.
- Почему?
- Дядя Зивер, вы же знаете ее. Я терпеть не могу этой... ее нервозности. Я знаю, сейчас вы мне опять скажете, она поступает так, потому что любит меня. Но мне-то от этого не легче!
- Но ты охотно рассказываешь мне, а я ведь тоже люблю тебя.
- Я знаю, дядя Зивер, но вы же не сходите с ума по пустякам. Вы смотрите на все логично.
- Я должен понимать это как комплимент?
- Именно так я и сказала.
- В таком случае давай обсудим, с чем ты встретилась на планете, и постараемся на все смотреть логично.
- Ладно, дядя Зивер.
- Вот и хорошо. Прежде всего, на этой планете есть что-то живое.
- Да.
- И это не сама планета.
- Нет, не планета, это точно. Так сказал голос.
- Но, по-видимому, это одно живое существо.
- У меня такое впечатление, что оно - это одно единственное живое существо. Дядя Зивер, главное в том, что наш разговор совсем не походил на телепатию, как о ней говорят; не похож он и на чтение мыслей или мысленный разговор. Мне кажется, что голос как-то окутывает всю меня. Знаете, что-то похожее бывает, когда рассматриваешь картину: ведь тогда видишь не отдельные разноцветные мазки, а только всю картину сразу.
- И еще у тебя впечатление, что это одно живое существо.
- Да.
- И разумное.
- Очень разумное.
- Но абсолютно незнакомое с техникой. На всей планете мы не нашли ни малейших следов технологически развитой цивилизации. Это живое существо невидимо, никак себя не проявляет, просто думает, размышляет, философствует - но ничего не делает. Я правильно говорю? Марлена заколебалась.
