искусственном ветру. Я размышлял не о Плутоне, а о Земле. Я уже не
страшился встречи с Землей после того, что увидел здесь.
А перед возвращением я остановил авиетку в воздухе и, закрыв глаза,
весь наполнился гулом планеты. Я слушал старинную музыку, любил перед сном
отдаться индивидуальным, под настроение, мелодиям, терпеливо снес
"Гармонию звездных сфер" Андре.
Но ничего подобного тому, что вызывал во мне грохот этой космической
мастерской, я еще не испытывал. Наконец-то я изведал настоящую гармонию
звездных сфер! Она будоражила и вздыбливала, мне хотелось в ответ тяжкому,
как мир, грохоту совершить самому что-либо достойное его - огромное,
пронзительно-светлое...
И, удаляясь от Плутона, я долго еще слышал - мысленно, конечно, -
вдохновенный гул...
7
Я обо всем размышлял, воображая встречу с Землей, только не о том,
что встреча будет торжественной. Я поспешил возвратиться раньше своих
товарищей и поплатился за это: если и не весь предназначенный нам общий
почет, то значительная его часть досталась мне одному.
Начиная от Марса наш звездолет сопровождала флотилия космического
эскорта. Я не буду описывать сцену на космодроме, ее передавали на все
планеты Солнечной системы. Три часа я кланялся, пожимал руки, улыбался и
взмахивал шляпой - и очень устал.
Лишь дома, в старой квартире на Зеленом проспекте, в окружении
друзей, я вздохнул с облегчением.
- Такое впечатление, будто я обворовал товарищей, - пожаловался я. -
Знал бы, ни за что не прилетел один.
- Они будут довольны своей встречей, - утешила меня Вера. - А тебя
приветствовали не только как члена экипажа, но и особо. Должна тебя
порадовать. Твой проект переоборудования Земли в главное ухо, голос и глаз
Вселенной принят.
Озадаченный, я не нашел слов. Я еще ни с кем не делился своими
мыслями.
- Вдалеке от Земли ты позабыл о порядках на Земле, - сказала Вера,
улыбаясь. - Разве тебе не говорили, что на Плутоне смонтирована
Государственная машина? Ты прогуливался над планетой, а Охранительница
фиксировала твои мысли. Они оказались настолько важными, что она
немедленно передала их на Землю, а Большая, тоже незамедлительно, - довела
их до сведения каждого. Ты лишь усаживался на Плутоне в звездолет, а люди
уже спорили, прав ты или неправ. Завтра ты приглашен в Большой Совет -
будешь обосновывать свою идею.
- Значит, проект все-таки еще не принят? - спросил я.
- Нет, почему же? За него высказались в принципе все. Но, конечно,
вопросы к тебе будут. И перед тем, как будем осуществлять его, тебе
придется подлечиться - здоровье твое внушает опасение Медицинской машине.
Мне мое здоровье опасений не внушало. Встреча с друзьями и радостное
известие о принятии проекта были мне лучше любого лекарства. Большая
комната Веры едва вместила всех собравшихся.
Особенную тесноту создавал Труб. На космодроме он вместе с нами влез
в аэробус, он знал уже, что за этими машинами ангелам не угнаться. Зато он
наотрез отказался от лифта и объявил, что самостоятельно взлетит на
семьдесят девятый этаж. Признаться, я не поверил: в Трубе килограммов сто,
а высота все же около трехсот метров. Но он взлетел. Он отдыхал сперва на
каждом двадцатом этаже в садах, потом на верандах каждого пятого, но
одолел высоту. Он вспотел и был горд необыкновенно.
Он понемногу вписывается в наши земные обычаи, но прочерчивает в них
свою особую колею. Лусин в нем души не чает. Ради Труба Лусин забросил
идею птицеголового бога.
Все же земные жилища, особенно женские комнаты, не приспособлены для
ангелов. Труб и сам понимал, что летать здесь немыслимо, и старался не
давать воли чувству. Но даже когда он делал шаг или просто поводил
крыльями, обязательно что-нибудь со стены или столика летело на пол.
Среди гостей не было Жанны. Я спросил о ней. Вчера ответила, что
Жанна придет попозже.
Жанна появилась с Олегом. Это был хорошенький трехлетний мальчишка,
живой, с умными глазами, очень похожий на своего отца, - мне показалось,
что я вижу маленького Андре.
Я сто раз репетировал в уме предстоящую встречу с Жанной, повторял
про себя слова, какие скажу, думал, какое у меня должно быть выражение
лица. Я все забыл - и слова, и мины. Она положила голову мне на плечо,
тихо плакала, я молча обнимал ее.
Потом я пробормотал:
- Поверь мне, еще не все пропало, Жанна.
Она взглянула на меня таким отчаянным взглядом, что, лишь собрав всю
волю, я смог его вынести.
Через некоторое время, оставив Олега гостям, мы с Жанной удалились в
мою комнату. Жанна села из диван, я пододвинул кресло. Я с волнением
вглядывался в нее.
Она очень переменилась, в ней мало что осталось от той кокетливой,
хорошенькой, довольно легкомысленной женщины, какую я знал. Со мной
разговаривал серьезный, глубоко чувствующий, еще не перестрадавший свое
горе человек. И этот человек полностью понимал, как мне самому нелегко.
- Я все знаю об Андре, - сказала Жанна. - Каждый день я слушаю его
голос - его прощание со мной и Олегом перед тем нападением головоглазов...
И я знаю, что вы сделали все возможное, чтоб вызволить его или хотя бы
отыскать его следы. Я знаю даже, что он кричал "Эли!", а не "Жанна!" перед
гибелью.
- Перед исчезновением, Жанна. Андре не погиб. Оттого он и звал меня,
а не тебя, - он попал в беду, но смерть ему не грозила, он и не собирался
в тот миг прощаться с жизнью.
- Почему ты так думаешь? Он ведь в руках врагов.
Я видел, что она не верит мне. Никто, кроме меня, не верил, что Андре
жив. С другими я мог не считаться, но ее должен был убедить.
- Именно поэтому, Жанна. Он был жив, когда они полностью овладели им,
- Ромеро, очевидно, говорил тебе, что мы слышали его призывы, не видя уже
его?
- Да, говорил. Ромеро считает, что Андре мертв.
- Послушай теперь меня, а не Ромеро. Если бы они хотели убить его,
они убили бы сразу, а не боролись с ним, чтоб взять живьем. Он
единственный представитель их новых, самых могущественных в их истории
врагов, - да они трястись должны над ним, а не уничтожать его! Что им даст
уничтожение одного человека? Я уверен, за здоровьем его следят
внимательнее, чем ты сама следила бы за ним на Земле.
- Вы уничтожили четыре вражеских крейсера. Андре мог быть на любом из
них.
- Он не мог быть ни на одном из них. Хоть разрушители и были тогда
самоуверенны, они бы не подвергли единственного своего пленника
превратностям боя. Они могли рассчитывать на победу, но не на то, что не
будет потерь. И они, разумеется, упрятали Андре в спокойное местечко,
подальше от сражения.
- Ты говоришь так, словно видел своими глазами, как они действуют.
- Просто сам бы я поступил так на их месте. У меня нет оснований
считать, что наши враги глупее меня.
Она раздумывала, колеблясь. Я заронил в нее надежду, она уже не
хотела расставаться с ней и страшилась, что надежда напрасна.
Внезапно она сказала:
- А разве о гибели Андре не говорит то, что разрушители ничего не...
Ты меня понимаешь, Эли? Ромеро считает, что враги могли выпытать от него
все тайны, но наших тайн они так и не узнали, - это ведь правда?
Мной овладела ярость. Я схватил испуганную Жанну за плечи, заглянул
ей в глаза.
- Ты любила Андре, - сказал я шепотом. - Ты была ему ближе нас,
Жанна! Как же ты смеешь так говорить о нем? Неужели ты так слепа, что
собственного мужа не разглядела? Ромеро должен услышать от тебя, каков
Андре, а не ты прислушиваться к Ромеро!
Она снова громко заплакала. Я в волнении ходил по комнате. Я не мог и
не хотел ее утешать: это было бы подтверждением того, _ч_т_о_ она думала
об Андре. Мне самому хотелось заплакать. Я ловил себя на том же, скрытом в
глубине души, чувстве страха за слабость Андре. Я не знал, насколько мы,
его друзья, способны на муки, но что он меньше всех нас способен на них, я
знал.
Справившись со слезами, Жанна сказала:
- Все так перепутано во мне, Эли. Если бы не Олег, я не справилась бы
с таким несчастьем. Я ведь серьезно думала, стоит ли мне самой жить, когда
узнала о смерти Андре.
- Исчезновении, Жанна!
- Да, исчезновении. Разве я сказала по-другому? Но если, как ты
говоришь, он исчез, а не погиб, то есть ли какой-либо шанс вызволить его
из плена? Подготовлен Галактический флот, предстоят новые экспедиции в
Персей - ты серьезно думаешь, что Андре удастся спасти?
- Во всяком случае, будем пытаться. Одно могу утверждать с
уверенностью: когда придет время возвращаться в скопления Персея, не будет
там ни одной планетки, которую бы мы не обшарили на поверхности и внутри.
Она поднялась.
- Нам с Олегом пора домой. Спасибо тебе, Эли! Спасибо! Ты всегда был
верным другом Андре, я даже ревновала его к тебе иногда. Но сейчас, после
его гибели...
- Исчезновения, - сказал я с тихой яростью. - Исчезновения, Жанна!
Она минуту глядела на меня с испугом.
- Я не узнаю тебя, Эли. Я подумала было, что это результат ранений,
но ты стал другим. Временами я тебя боюсь.
Я через силу улыбнулся.
- Тебе-то, во всяком случае, нечего меня бояться.
8
После ухода гостей мы остались с Верой одни. Я сидел в ее комнате,
Вера ходила от двери к окну, это ее обычный маршрут - долгие, часами,
блуждания и повороты, взад-вперед, взад-вперед.
Иногда она останавливалась у окна, запрокидывая голову, забрасывая
руки на затылок, и молчаливо смотрела на город. Все это я видел тысячи
раз. Все осталось по-старому.
Все стало иным. Иной была Вера, иным был я. Она была такой же
красивой, может, еще красивей, но ее красота была непохожа на прежнюю. Три
года назад я с удивлением открыл, что сестра моя вовсе не пожилая женщина,
какой всегда мне воображалась, а совсем молодая, ненамного старше меня.
Ныне я видел, что Вера достигла переломного возраста женщины, - расцвета
перед увяданием.
Нелегко ей далась эти годы.
- Вера, - сказал я. - Вы не помирились с Павлом?
- Мы и не ссорились - просто обнаружили, что чужие друг другу...
- Он не хотел разрыва, насколько я помню...
- Разве я хотела? Разрыв произошел независимо от желаний.
- Тебе это тяжело, Вера?
- Мне было бы тяжелее, если бы я поддерживала отношения, ставшие
лживыми.
- А Павел? Чувства его не изменились?
- Чувства, чувства, Эли! Гордость - вот главное из чувств Ромеро.
Думаю, его больше терзает унижение отвергнутого поклонника, чем разбитая
любовь.
- Что ж, на него похоже - он горд...
- Поговорим лучше о другом, - сказала Вера. - Большая так разъяснила
твой план: раньше надо превратить Землю в исполинскую станцию волн
пространства, а потом лишь ввязываться в серьезные баталии.
- Совершенно верно.
- Мы построили Большой Галактический флот, - задумчиво сказала Вера.
- Ты видел корабли на Плутоне - каждый сильнее целой флотилии "Пожирателей
пространства"... И есть уже решение двинуть этот флот в Персей. Теперь, с
осуществлением твоего проекта, экспедиция будет задержана.
- Не задержана, а как следует подготовлена. Предстоят гигантские
сражения, масштабы их даже мы, еле вырвавшиеся из Персея, не можем
полностью себе представить. Не забывай, что противники наши ныне знают
наше могущество - и они не теряют даром времени, Вера!
- Поэтому все так горячо и поддержали тебя, - заметила Вера. - Ты
очень хорошо спланировал войну. Остается спланировать мир.
- Это одно и то же, Вера. Война завершается победой, победа начинает