связь; мы должны предположить, что он под контролем бойцов, поэтому я
останусь за своим столом, пока дело не завершится. - Кингстон Паркер
никогда не пользовался эмоциональным словом "террористы" и не любил
слышать его из уст подчиненных.
- Никогда не допускайте слепой ненависти к противнику, - сказал он
однажды Питеру. - Поймите его мотивы, признайте и уважайте его силу... и
вы будете лучше готовы к встрече с ним.
- Какого сотрудничества мы можем ожидать? - спросил Питер.
- Все африканские государства, с которыми мы успели связаться,
пообещали полную поддержку, включая разрешение на пролет над своей
территорией, посадки и заправку, обещана помощь и со стороны Южной Африки.
Я говорил с их министром обороны, и он предложил любое возможное
сотрудничество. Разумеется, они откажут в посадке 070, и я полагаю, что
самолет направится в одно из черных государств дальше к северу. Вероятно,
это и есть цель назначения бойцов. Я думаю, вам известно мое мнение о
Южной Африке, но должен сказать, что в данном вопросе они проявили себя
очень хорошо.
На экране появилась большая черная трубка из древесины шиповника, и
Паркер начал набивать ее табаком. Руки у него большие, как и все остальное
тело, но пальцы длинные и тонкие, как у пианиста - впрочем, он и был
пианистом. Питер вспомнил аромат табака, который курит Паркер. И хоть сам
Питер не курит, запах этот не казался ему отталкивающим. Оба молчали,
погрузившись в мысли, Паркер слегка нахмурился, сосредоточенно разглядывая
свою трубку. Потом он вздохнул и поднял голову.
- Ну, хорошо, Питер, посмотрим, что вы приготовили.
Питер просмотрел свои записи.
- Я подготовил четыре возможных сценария и наши действия в каждом из
них, сэр. Важнее всего определить, в каком стиле нанесен удар: в немецком
или итальянском.
Паркер кивнул, слушая: хоть все это обоим хорошо знакомо, нужно
пройтись еще раз. Удар в итальянском стиле отвратить легче: обычно это
простое требование денег. Немецкая традиция требовала освобождения
заключенных, социальных и политических уступок, затрагивающих не одно
государство.
Они работали около часу, прежде чем их прервали.
- Боже! - Мерилом степени волнения Паркера послужило это крепкое для
него выражение. - Есть новости...
Только когда 070 начал спуск и другие стандартные процедуры,
предшествующие посадке, не обращаясь за разрешением контрольной башни,
командование южно-африканских военно-воздушных сил сообразило, что сейчас
произойдет.
Немедленно было приказано на всех волнах сохранять молчание, на
приближающийся самолет обрушился град требований покинуть национальное
воздушное пространство. Никакого ответа не последовало, и на расстоянии в
сто пятьдесят морских миль от международного аэропорта Яна Смита "Боинг"
еще больше сбросил скорость и снизился в контролируемое воздушное
пространство.
- 070 Британских авиалиний, говорит контроль Яна Смита, вам повторно
отказано в посадке. Вы слышите меня, 070?
- 070 Британских авиалиний, говорит командование военно-воздушных
сил. Вы предупреждены о нарушении национального воздушного пространства.
Вам приказано немедленно подняться на высоту в тридцать тысяч футов и идти
курсом на Найроби.
"Боинг" находился уже на удалении в сто морских миль и снизился до
пятнадцати тысяч футов.
- Ведущий "Бриллианта", говорит Чита. Попытайтесь заставить цель
повернуть.
Длинный стройный самолет в пятнистой коричнево-зеленой маскировочной
окраске снижался стрелой, быстро догоняя гиганта с несколькими
двигателями, он нырнул сразу за хвостом "боинга" и вынырнул перед его
весело раскрашенным в красное, белое и синее носом.
Пилот "миража" искусно подвесил свою проворную машину в ста футах
перед "боингом" и покачал крыльями - приказ "следуйте за мной".
"Боинг" продолжал спокойное движение, словно ничего не видел и не
понял. Пилот "миража" слегка подтолкнул дроссель, и щель между самолетами
сузилась до пятидесяти футов. Снова он покачал крыльями и начал поворот на
север по криказу Читы.
"Боинг" продолжал невозмутимо приближаться к Йоханнесбургу, заставив
пилота "миража" отказаться от попыток увести его.
"Мираж" вернулся, держась чуть выше выхлопов левых двигателей
"боинга", поравнялся с рубкой, и пилот смог заглянуть через пространство в
пятьдесят футов.
- Чита, говорит "Бриллиант Один". Мне хорошо видна их рубка. В ней
четвертый человек. Женщина. Она как будто вооружена автоматическим
пистолетом.
Видны были лица двух пилотов, белые, как кость, они смотрели на
перехватчик. Женщина наклонилась над левым сидением и иронически подняла
свое черное оружие. Она улыбнулась, и пилот "миража" был так близко, что
разглядел ее белые зубы.
- ...молодая женщина, светлые волосы, mooi, baie mooi, - доложил
пилот и тут же перевел: - Хорошенькая, очень хорошенькая.
- "Бриллиант Один", говорит Чита. Попробуйте лобовую атаку.
"Мираж" с громом унесся, быстро набрал высоту, остальные четыре
истребителя повторили маневр, заняв позицию "пятерни"; теперь все они
висели перед "боингом".
- Чита. Мы заняли позицию для лобовой атаки.
- "Бриллианты". Имитация. Атакуйте в линию. Интервал пять секунд.
Минимальное разделение. Повторяю, не открывать огонь. Это имитация атаки.
Повторяю: это имитация атаки.
- "Бриллиант Один". Понял. Имитация атаки.
"Мираж Ф-1" качнул крыльями и опустил нос, скорость его мгновенно
возросла, он преодолел с громом звуковой барьер, приближаясь с явно
агрессивынми намерениями.
Сирил Уоткинс увидел его с расстояния в семь миль.
- Боже! - закричал он. - Это на самом деле! - Он качнулся вперед,
собираясь взять на себя управление "боингом", прервать приближение,
которым руководил автопилот.
- Сохранять прежний курс, - Ингрид впервые за все время возвысила
голос. - Прежний курс. - Она направила свой пистолет на бортинженера. -
Нам теперь штурман не нужен.
Капитан застыл. "Мираж" стремительно приближался, он заполнил все
поле зрения в ветровом стекле. В самое последнее мгновение нос его слегка
приподнялся, и он пролетел на несколько футов выше, но воздушная волна
подхватила большую машину и закачала ее, как семя чертополоха.
- Второй! - закричал Сирил Уоткинс.
- Я серьезно! - Ингрид прижала ствол к шее бортинженера, так что он
лбом ударился о край консоли компьютера, и на его бледной коже высупила
алая кровь.
Одна за другой воздушные волны ударяли "боинг": "миражи" продолжали
атаковать. Ингрид свободнй рукой крепко держалась, чтобы не упасть, но
пистолет по-прежнему прижимала к шее бортинженера.
- Я серьезно! - кричала она. - Я его убью. - В рубку доносились из
салона крики пассажиров.
Последний "мираж" пролетел мимо, автопилот "боинга" быстро пришел в
себя и снова направил самолет на маяк аэропорта Яна Смита.
- Больше не будут, - сказала Ингрид. Она отступила от бортинженера,
позволила ему поднять голову и рукавом рубашки вытереть кровь. - Больше не
смогут. Мы в контролируемом пространстве. - Она указала вперед. -
Смотрите!
"Боинг" летел на высоте пяти тысяч футов, горизонт затянуло смогом и
дымкой летней жары. Слева поднимались гладкие силуэты градирень
Кемптонской электростанции, а еще ближе - ядовито-желтые терриконы,
рассевшиеся на лишенном резких черт африканском высоком вельде. Вокруг
шахт множество поселков, и сотни оконных стекол уловили утреннее солнце и
отразили его, словно огни маяков.
Еще ближе виднелись длинные прямые черные посадочные полосы аэропорта
Яна Смита.
- Садитесь прямо на полосу двадцать один, - приказала Ингрид.
- Не можем...
- Выполняйте, - рявкнула девушка. - Контрольная башня расчистит нам
дорогу. Они не могут остановить нас.
- Могут, - ответил Сирил Уоткинс. - Посмотрите на площадку.
Они были так близко, что могли рассмотреть пять бензозаправщиков с
надписью "Шелл" на кузовах.
- Они перекрывают полосу.
Вместе с огромными бензозаправщиками двигались пять ярко-красных
пожарных машин и две белые машины скорой помощи. Они неслись по траве с
края полосы, а потом все: и бензозаправщики, и пожарные и санитарные
машины - с интервалом в пятьсот ярдов выстроились вдоль осевой линии
полосы.
- Мы не можем садиться, - сказал капитан.
- Отключите автопилот и ведите вручную, - голос девушки изменился,
теперь он звучал жестко и резко.
"Боинг" опустился на тысячу футов, нацелился на полосу двадцать один,
и прямо перед его носом вызывающе вспыхивали красные мигалки пожарных
машин.
- Я не могу столкнуться с ними, - решил Сирил Уоткинс, и в его голосе
больше не было колебаний или сомнений. - Я поднимаю самолет и ухожу
отсюда.
- Садитесь на траву! - крикнула девушка. - Слева от полосы открытое
пространство. Сажайте туда!
Но Сирил Уоткинс наклонился вперед и начал передвигать дроссели.
Двигатели взвыли, "боинг" задрал нос и начал подъем.
Молодой бортинженер повернулся в своем кресле и смотрел через
ветровое стекло вперед. Все его тело было напряжено, алая полоска на лбу
резко контрастировала с бледной кожей.
Правой рукой он держался за край своего стола, и костяшки его пальцев
побелели и блестели, как яичная скорлупа.
Почти не пошевелившись, блондинка прижала ствол пистолета к этой
застывшей правой руке.
Послышался грохот, такой громкий в замкнутой кабине, что от него,
казалось, лопнут барабанные перепонки. Оружие отскочило на высоту золотой
головы девушки, и сразу резко запахло сгоревшим бездымным порохом.
Бортинженер недоуменно смотрел на крышку стола. В металлической
крышке образовалась дыра размером в чайную чашку, с рваными краями из
яркого обнаженного металла.
Выстрел отрезал правую кисть по запястью. Отрезанная кисть отлетела в
сторону, между креслами пилотов, из иссеченной плоти торчала кость. Кисть
дергалась, как искалеченное насекомое.
- Садитесь, - сказала девушка. - Садитесь, или следующим выстрелом я
прострелю ему голову.
- Ты кровавое чудовище! - закричал Сирил Уоткинс, глядя на оторванную
руку.
- Садитесь, или будете отвечать за его смерть.
Бортинженер прижал обрубок руки к животу и молча согнулся, лицо его
исказилось от шока.
Сирил Уоткинс с трудом оторвал взгляд от отрезанной руки и снова
посмотрел вперед. Между сигнальными огнями взлетной полосы и узкой
рулевочной дорожкой видно было большое открытое пространство. Трава
скошена на высоту колена, и капитан знал, что почва здесь твердая и
ровная.
Рука Сирила мягко отвела назад дроссели, она действовала словно
самостоятельно, гул двигателей стих, нос машины снова опустился.
Капитан продолжал держать корабль нацеленным на полосу, пока не
оказался над пограничными огнями. Он не хотел, чтобы водители машин
догадались о его намерении и успели помешать ему.
- Ты сука-убийца, - про себя говорил он. - Грязная сука-убийца!
Он круто наклонил "боинг", нацелил его на полоску заросшей травой
земли и полностью отключил дроссели, продолжая удерживать "боинг" в чуть
приподнятом положении, летя над самой травой.
Огромная машина коснулась земли, раскачиваясь и дергаясь, а Сирил
Уоткинс отчаянно вцепился в руль, пытаясь удержать его; в то же время
второй пилот переключил двигатели на реверс и крепко нажал на главные
тормоза.
Пожарные машины и бензозаправщики промелькнули мимо правого крыла,
которое чуть не задело их концом. Изумленные лица водителей казались очень
