На них надвигается армия рабов, десятки тысяч дикарей, оставляя за собой
широкую полосу насилий, убийств и обожженной земли.
Весь день в лагерь стекались беглецы, каждый приносил новые рассказы,
полные ужаса и смерти. Этим варварам противостоял Хай Бен-Амон и небольшая
группа героев, которые уступали врагу в численности один к двадцати. Такие
дела входят в легенды, и Танит не собиралась пропускать ни одного
мгновения. В ее сознании исход был предрешен, в балладах герой всегда
побеждает. Он любимец богов и потому непобедим. Жаль, что любимец богов в
своем обычном мужском высокомерии становится неразумен, но у Танит были
свои планы.
Намного после полуночи Танит услышала, что офицеры уходят от Хая и
направляются к своим палаткам. Она села и постаралась вызвать слезы.
Обычно она достигала этого, вспоминая щенка, который был у нее в детстве.
Леопард утащил его. Сегодня трюк не сработал, и Танит пришлось
удовлетвориться тем, что она натерла глаза костяшками пальцев.
Хай лежал на своей кушетке, лампа горела низко, и в углах палатки
было темно. Когда Танит скользнула в палатку, он быстро приподнялся на
локте. Прежде чем он смог заговорить, она легла рядом с ним и обняла его
за шею. Она дрожала.
- Что с тобой, мое сердце? - Хай встревожился.
- О мой господин, сон. Дурное предзнаменование. - И Хай почувствовал
холодок на спине. За два года он понял, что Танит обладает настоящим
пророческим даром. У нее бывают яркие видение будущего, от мелких
происшествий до самых серьезных дел. И если Хай репетировал с ней ее
пророчества, то только относительно мирских дел. Он, однако, научился
уважать ее способности. Танит знала это. Она прошептала: - Я шла по
ночному полю, освещенному только погребальными кострами. - И Хай крепче
прижал ее к себе, чувствуя, как холод разливается по телу. Ночь,
погребальные костры - действительно дурное предзнаменование.
- Я плакала, мой господин. Не знаю почему, но у меня было чувство
большой утраты. Произошло сражение. Поле было усеяно оружием и разбитыми
щитами. Я увидела штандарт Шестого легиона - птицу солнца, она была
разбита и лежала в пыли. - Хай вздрогнул от страха: птица солнца,
брошенная на землю! Это не только символ его легиона, но и его собственный
личный тотем.
- И тут со мной оказалась госпожа Астарта. Она тоже плакала.
Серебряные слезы бежали по ее белому лицу. Она была прекрасна и очень
печальна. Она заговорила со мной, печально упрекала меня: "Тебе следовало
остаться с ним, Танит. Этого никогда бы не случилось, если бы ты осталась
с ним".
Хай почувствовал сквозь сверхъестественный страх червячок сомнения.
Он положил руки на плечи Танит и отвел от себя ее лицо, чтобы лучше
видеть. Глаза ее покраснели, слезы бежали по щекам, но он все же
сомневался. Слишком все совпадает, а он знал, что когда Танит чего-нибудь
хочет, то ни за что не отступится.
- Танит, - строго сказал он. - Ты знаешь, какой серьезный грех -
выдумывать слова богов.
Танит горячо кивнула. "О да, мой господин".
- Как у пророчицы у тебя есть священный долг, - настаивал Хай, и
Танит вытерла щеки и вспомнила, как Хай использовал ее священный долг для
того, чтобы направлять политические и экономические дела царства, не
говоря уже о личной выгоде. Она не могла отказать себе в удовольствии
отплатить ему той же монетой.
- Я хорошо знаю это, святой отец. - Хай смотрел на нее, но не видел
доказательств вины. Не в силах дальше выдерживать этот проницательный
взгляд, Танит зарылась лицом ему в шею и молча ждала. Тишина длилась
долго, наконец Хай признал свое поражение.
- Хорошо, - проворчал он. - Ты останешься со мной, если этого хочет
богиня. - И Танит плотнее прижалась к нему и торжествующе улыбнулась в
курчавую бороду Хая Бен-Амона.
Пять дней Хай проверял движущуюся массу людей, которая плыла к
большой реке, как огромная черная медуза. Но всякий раз отступал, уходил,
держа свой небольшой отряд компактно, под полным контролем, используя его
экономно и целеустремленно.
На пятый день он связался с гарнизоном в Сетте. Пожилой командир
гарнизона Маго полностью отдал себя в распоряжение Хая вместе с 1 800
лучниками и легкой пехотой, 12 боевыми слонами, двумя патрульными галерами
по сто весел каждая и значительным арсеналом гарнизона.
Хай приветствовал его в жаркий полдень на вершине небольшого холма в
двенадцати милях к югу от большой реки и отвел Маго в сторону от эскорта и
штабных офицеров.
- Большая честь служить под твоей командой, святой отец. Говорят,
слава с теми, кто идет за штандартом Птицы Солнца.
- Славы на всех хватит, предупреждаю тебя, - мрачно ответил Хай и
указал на открытое лесистое пространство. - Они здесь.
Армия рабов двигалась как большая колонна муравьев, и над деревьями
поднималось бледное облако пыли.
- Какая мысль первой приходит тебе в голову? - негромко спросил Хай,
и Маго задумчиво посмотрел на отдаленную армию.
- Отсюда, мой господин, она похожа на любую другую армию на марше, -
с сомнением ответил он.
- А разве это не кажется тебе странным? Это ведь не армия, Маго, это
толпа сбежавших рабов. Но они движутся как армия.
Маго быстро, понимающе кивнул. "Да! Да! Ими кто-то руководит, это
видно. Конечно, мы не ожидали такого контроля".
- Больше того, - сказал Хай. - Сейчас ты сам увидишь, потому что я
организовал небольшое развлечение. Я считаю, что в пищу этим рабам нужно
подбавить перца. Сейчас мы нападем на их обоз, и ты увидишь, что я имею в
виду.
Они молчали, глядя, как враг медленно приближается к ним.
Потом Хай спросил: "Каково состояние реки, Маго?"
- Мой господин, уровень воды очень низок.
- Брод проходим? Какова глубина?
- Можно перейти пешком. Вода в самом глубоком месте по горло, но
течение быстрое. Я приказал перерезать канаты на переправе.
Хай кивнул. "Они движутся к броду в Сетте. Я был в этом уверен с того
момента, как они вышли из холмов в районе Лулуле. - Он снова помолчал. -
Здесь я уничтожу их", - твердо сказал он, и Маго искоса взглянул на него.
"Уничтожу" неподходящее слово для полководца, в распоряжении которого 3
000 человек против 30 000.
- Мой господин! - крикнул один из офицеров Хая. - Нападение началось!
- И Хай заторопился к своему штабу.
- Ага! - сказал он с удовлетворением. - Бакмор хорошо выбрал момент.
Из тщательно подготовленной засады 500 тяжелых пехотинцев Бакмора
ударили во фланг колонны. Любимец Хая выбрал слабое место в защитном строю
черных копейщиков. Его топорники прорубились к обозу, погонщики соскочили
с повозок и разбежались, женщины побросали с голов корзины с зерном и в
панике последовали за погонщиками.
Нападающие быстро перебили быков и насыпали груды зерна. Раздули
огонь из глиняных кувшинов, и через несколько минут запас продовольствия
армии рабов запылал.
- Смотри! - указал Хай на ответные действия рабов. От головы и хвоста
колонны отделились отряды копейщиков и устремились вперед и назад в
классическом маневре окружения. Маневр совершелся не так, как это сделали
бы хорошо обученные солдаты. Он проходил медленно и нечетко, пародия на
правильный маневр, но все же просматривались черты правильных действий.
- Замечательно! - воскликнул Маго. - Ими командует опытный военный,
он читал военные уставы. Твой офицер должен быть осторожен.
- Бакмор знает, что делать, - заверил его Хай, и в это время
пехотинцы Бакмора образовали боевое построение "черепаха", окружили себя
щитами и двинулись среди столпившихся копейщиков. На минуты они опередили
сомкнувшихся врагов. За ними пылал обоз, над деревьями поднялись столбы
черного дыма.
- Хорошо! Хорошо! - говорил Хай в облегчении и радости, хлопая себя
по бедрам. - Прекрасно сделано! Теперь пусть командир рабов покажет нам,
что он такой же хороший квартирмейстер, как и тактик. Во вражеском лагере
сегодня животы будут пусты. - Он взял Маго за руку и отвел в сторону. -
Чаша вина, - предложил он. - Смотреть и ждать - от этого такая же жажда,
как от работы топором.
Маго улыбнулся. "Говоря о вине, святейшество. У меня есть несколько
амфор, которые, я уверен, не оскорбят даже твой всем известный вкус. Прошу
тебя поужинать сегодня со мной".
- С величайшим удовольствием, - заверил его Хай.
Вино было приличное, и после еды Хай и Танит спели для гостей. Это
была причудливая порнографическая песня, сочиненная Хаем, любовный дуэт
Баала и Астарты. Танит правильным чистым голосом пела партию богини,
подчеркивая наиболее неприличные и двусмысленные места скромным опусканием
ресниц, а гости вопили от восторга и колотили по столу пустыми чашками.
Хай не обратил внимания на просьбы повторить исполнение и, отложив лютню,
перешел к серьезным делам. Он говорил о предстоящем сражении, предупреждая
Маго и офицеров не недооценивать противника.
- Я чуть не заплатил дорого за эту ошибку, - сказал он им. - Я
собирался со всеми своими силами обрушиться на их центр, который оказался
податливым, как тесто. Я почувствовал, что есть возможность победить одним
ударом. Если центр будет прорван, я разделю их надвое. - Хай помолчал и
сделал знак солнца. - Хвала Баалу, за мгновение до того, чтобы отдать
приказ о наступлении, я был предупрежден богами. - Все приняли серьезное
религиозное выражение, а некоторые повторили знак солнца. Хай продолжил: -
Я взглянул на фланги противника, которые, естественно, нависли надо мной,
и увидел, что стоят они прочно. Мне показалось, что лучшие войска
противника собраны там, и я вдруг вспомнил Канны. Вспомнил, как Ганнибал
поймал в ловушку римского консула. - Хай неожиданно смолк, и у него на
лице появилось удивленное выражение.
- Канны! Ганнибал! - Он ясно вспомнил глиняный ящик с фишками,
изображавшими положение войск под Каннами. Вспомнил собственную лекцию,
вспомнил внимательно слушающего черного человека. - Тимон! - прошептал он.
- Это Тимон. Должен быть он!
Вокруг лежала его армия. Огромное сборище черных людей, голодных,
встревоженных, беспокойных в ночи. Костры, как огромные цветы, расцвели на
южных берегах большой реки, и ночное небо приобрело оранжевый цвет. Костры
разжигали для тепла, пищи не было. Уже два дня они не ели, после того как
сожгли обоз.
Тимон молча ходил среди них и видел, как они жмутся к кострам. От
голода они мерзли, перешептывались и стонали, и весь лагерь шипел, как
встревоженный улей диких пчел.
Он ненавидел их. Они рабы, слабаки. Один из пятидесяти мужчина, один
из ста воин. Ему нужно копье, а они гнилой прут. Они медлительны и
неуклюжи в своих ответах на стремительные удары врага. Пятьдесят рабов не
справятся с одним великолепным воином из тех, что противостоят ему. Ему
нужны люди его собственного племени, он научит их всему, что узнал сам,
даст им цель, передаст им собственные мечты о судьбе и мести.
Он постоял на берегу реки, глядя на скользкий черный поток. На его
поверхности плясали отражения звезд, а на отмелях виднелись водовороты и
завихрения, как будто под водой шевелилось какое-то чудовище.
В трехстах шагах от него, на середине реки, находился небольшой
остров. Весной вода затопляет его, и он покрыт толстым слоем бурелома и
спутанных стеблей папируса. Это первая ступень брода. Здесь он закрепит
веревки из коры, которые сейчас плетут его люди. Он развернет веревки на
рассвете и попытается завершить переправу в один день. Он знал, что
возможны тяжелые потери. Его люди ослабли от голода и ран, они устали,
