Ковачева.
Надо заметить, что Малеев был не вполне легальный - серьезно скомпро-
метированный по какомуѕто политическому делу, он гдеѕто (только не в Са-
ратове) выдержал тюремное заключение, весьма продолжительное. Находясь в
заключении, он писал сладкие, нежѕные, лирические стихи; некоторые из
них по форме и содержанию представлялись странными и малопонятными. Но
тем не менее он издал их в виде тоненькой книжечки под заглавием "Думы и
думки". Он не имел законченного образовательного ценза, и я не знаю, в
чем и как специализировался он в свои молодые учебные годы, но почемуѕто
после освобождения из заточения оказался в Саратове служащим в конт-
рольной палате у Ковачева. Я почти уверен, что он был совершенно непри-
годным к контрольной работе, и Ковачев, прикрываясь его прошлой неле-
гальщиной, поспешил сплавить его кудаѕнибудь. Подвернулся Недошивин. А
Ковачев тогда уже был генералом с станиславской звездой. У Недошивина не
хватило мужества устоять против просьбы превосходительного ходатая, и
Малеев был принят в число служащих бухгалтерии городской управы, в кото-
рой тогда бухгалтером был некто Светлов.
Я усматриваю в данном случае коварный жест со стороны Ковачева, пото-
му что тогда уже были в действии правила, по которым вольнонаемные слу-
жащие в канцеляриях и вообще в учреждениях городского и земского управ-
лений допускались всякий раз с особого разрешения губернатора по наведе-
нии им надлежащих справок о политической благонадежности определяемого
на службу лица. Малеев был допущен губернатором на службу в городской
управе.
Следовательно, его неблагонадежность и неблагонамеренность или были
уже совершенно аннулированы, или же были столь невысокой и неѕопасной
марки, что он мог бы с большим успехом и удобством продолжать свою служ-
бу в контрольной палате. Таким образом Ковачеву удалось отделаться от
Малеева.
Внешность Малеева была не из заурядных, и он представлял из себя фи-
гуру своеобразноѕтипичную, но только не бухгалтерскую. Низкого роста,
слегка сутуловатый, с большой головой, низко и приземисто вправленной в
коренастое туловище между приподнятых немного плеч; лицо длинное, широ-
кое, очень длинная, широкая, с легкой проседью борода, на голове шевелю-
ра тоже длинная, редкая, слегка вьющаяся, художническая; ходил он всегда
в черной, наглухо застегнутой пиджачной паре; в летние месяцы носил че-
сунчу, не снимал очков, поверх которых исподлобья благодушно и добродуш-
но, с улыбочкой, какѕто застревавшей в его усах и бороде, смотрел на со-
беседника; говорил и слушал, слегка склонив голову набок и запрятав обе
руки в рукава пиджака, как в муфту; говорил тихо, елейно, как говорят
часто сельские батюшки, долго прослужившие в своих приходах.
Благодаря своей длинной бороде при малом росте Малеев немного смахи-
вал на Черномора, как его изображают на сцене в "Руслане и Людмиле".
Когда он поступил в городскую управу, ему уже было за 50 лет. Я не
знаю формуляра Малеева и его прошлого, предшествовавшего его поступлению
в штат городской управы. Поэтому мне не известны основания, по которым
его поместили в бухгалтерию. Когда и откуда он теоретически или практи-
чески ознакомился с этой специальной наукой счетоводства? Насколько он
был компетентен и авторитетен в этой отрасли делопроизводства, группиру-
ющей и распределяющей цифры по отдельным страницам, столбцам, разрядам и
т.д.? Сам я почти круглый невежда в этой цифровой кабалистике. Но имею
некоторые, весьма основательные данные, чтобы сомневаться в компетент-
ности и авторитетности Малеева как бухгалтера. И когда бухгалтером был
назначен Малеев, я с течением времени убедился, что у него в этом отно-
шении не все обстоит благополучно. Убедил меня отчасти личный опыт, ког-
да мне приходилось обращаться в городскую бухгалтерию с требованием
справок или объяснений, которые не всегда были вразумительны, удовлетво-
рительны и удобопонятны. Органическое неблагополучие бухгалтерии усилен-
но подчеркивали все городские ревизионные комиссии. С другой стороны,
нельзя отрицать, что Малеев в прошлом имел какоеѕто касательство до сче-
товодства и бухгалтерии. Так, он изобрел особые счеты, которые имеют
очень мало общего с общепринятыми счетами. Его счеты в длину разделялись
особой перемычкой на две равные половины, и на проволоках, или прутьях,
каждой из них было небольшое число костяшек: 5 - 7. Системы этого изоб-
ретения я не постиг, но сам Малеев и один из его помощников применяли
его на деле. По части изобретений и разных открытий Малеев иногда прояв-
лял такие странности, которые заставляли предполагать, что у него в го-
лове не все благополучно, что там у него по временам копошится и прыгает
какойѕто "зайчик".
Однажды, когда я исполнял обязанности городского головы, он мне зая-
вил, что необходимо вновь перестроить весь город.
- Как перестроить? Зачем, почему? - изумился я.
- Саратов выстроен не по меридиану, - не смущаясь, ответил Малеев.
- Да какое нам до этого дело и что это значит: не по меридиану?
- Я обследовал и сравнил высочайше утвержденный план с натурой, и
оказалось, что Саратов расположен не на своем меридиане.
- Значит, нужно все сломать до основания и выстроить вновь по мериди-
ану?
- Да, конечно, это должно сделать городское управление, - ответил Ма-
леев, ни мало не сумняся и запрятывая руки в рукава пиджака. После тако-
го ответа я умолк и на всякий случай подальше отодвинулся от Малеева:
ведь ему могло показаться, что я стою "не по меридиану"...
- Так как же вы думаете? - прервал он мое молчание.
- Да никак не думаю, - ответил я.
Малеев, подернув плечами и мотнув головой, удалился.
В другой раз какѕто я зашел в бухгалтерию и увидел на столе бухгалте-
ра опутанный в разных направлениях проволокой стакан, наполненный до по-
ловины красноватой жидкостью.
- Что это такое? - спросил я Малеева.
- Это мое последнее изобретение: по состоянию уровня этой жидкости я
каждую минуту знаю о состоянии уровня воды в Волге.
Я поспешил отойти от стола бухгалтера подальше...
Неустройства и непорядки городской бухгалтерии углублялись и усугуб-
лялись с каждым годом. Надо было заменить Малеева другим лицом, более
сведущим в бухгалтерии и менее изобретательным по части разных сенсаци-
онных открытий. Но вместо этого управа назначила городского секретаря Н.
Н. Сиротинина наблюдающим за бухгалтерией и положила ему за это жало-
ванье в размере 50 руб.
в месяц. Это распоряжение последовало уже в девятисотых годах.
Как Сиротинин "наблюдал" за бухгалтерией? В чем проявлялось это наб-
людение? Не думаю, чтобы он, занятый думскими протоколами, изданием и
редактированием одно время "Саратовского листка", мог уделять сколькоѕ-
нибудь времени для такого наблюдения. Немало времени отнимало у Сироти-
нина и его деятельное участие в кадетской партии, в комитете которой он
состоял секретарем. Кроме того, по логике вещей требуется, чтобы наблю-
дающий по компетентности и по авторитетности в определенной специальнос-
ти был если не выше, то по крайней мере равен наблюдаемому. Между тем
Сиротинин, хотя и кончил математический факультет, был в бухгалтерии
столь же сведущ, как и в китайской грамматике. Я не сомневаюсь, что поч-
тенный Николай Николаевич Сиротинин заходил в бухгалтерию раза три в ме-
сяц, так как получал жалованье по трем должностям:
как городской секретарь, как наблюдающий за бухгалтерией и как редак-
тор "Известий Саратовской городской думы", которые должны были выходить
ежемесячно. Редакторское жалованье он получал аккуратно каждый месяц, но
"Известия" выпускал в высшей степени неаккуратно. Случалось, что за це-
лый год вместо 12 выходило 2 - 3 книжки. По этому поводу я вынужден был
сделать запрос в Городской думе, но получил на него неопределенный,
расплывчатый ответ, напоминавший своей невразумительностью некоторые
доклады и объяснения управы.
А после думского заседания в частных кулуарных разговорах сведущие
люди мне сказали, что Сиротинин нуждается в отхожих промыслах, так как у
него очень большая семья. Перед таким аргументом большинство думы прек-
лонялось, а руководящие им лица, кроме того, отчасти и побаивались "га-
зетного человека":
неровен час, возьмет да и прохватит в "Листочке"...
Результаты наблюдения Сиротинина за городской бухгалтерией не преми-
нули сказаться в 1903 - 1904 гг. во время главенства Немировского. В
этот период было обнаружено два или три случая получения из городской
кассы около 6000 руб. по подложным журналам и ордерам управы. Бухгалте-
рия и состоящий при ней контроль пропустили и апробировали эти подложные
документы, конечно, без всякого злого умысла и преступного намерения и
соглашения, а просто по неряшеству и халатности. Виновными оказались
служащие канцелярии и бухгалтерии городской управы. Их было двое; не
помню их фамилий. Судили их в Судебной палате с участием сословных
представителей. Я в качестве городского юрисконсульта выступал в этом
деле гражданским истцом. Виновных приговорили к наказанию, городу прису-
дили преступно полученную ими из городской кассы сумму, на что мне был
выдан исполнительный лист, который я препроводил в управу. Но у обвинен-
ных никакого имущества не оказалось; лист мне управа не возвратила.
Очевидно, он был приложен к ее производству. Тем дело и кончилось.
Городская управа, безусловно, была повинна в этом инциденте, не имевшем
прецедента в прошлом. Но ни Городская дума, ни губернская администрация
не возбуждали вопроса о личной или имущественной ответственности когоѕ-
либо.
Чтобы не возвращаться больше к Малееву, я забегу несколько вперед и
отмечу последующие, известные мне, выступления. Одно время он открывал и
устраивал для учащейся молодежи какойѕто "разумный кинематограф". Но,
кажется, после нескольких сеансов, устроенных в Народной аудитории, это
предприятие не пошло в ход, не привилось. Я не был в этом "разумном ки-
нематографе" (очевидно, все остальные существующие в городе кинематогра-
фы считались неразумными). Но, надо полагать, дело было так поставлено,
что не говорило ничего ни уму, ни сердцу молодежи, и она его оставила.
В марте или апреле 1917 г. Малеев организовал "республиканский союз
молодежи".
Членами его были дети 10 - 12 лет. Что творилось в этом союзе, я не
знаю; но раз встретил на улице Малеева, марширующим впереди небольшой
кучки попарно идущих малышей с какимѕто, кажется красным, флагом. Увидев
меня, он приостановился, приветливо улыбнулся и сказал, что в союзе он
устраивает заседания, сочиняет для них сказки (воображаю!) и говорит ре-
чи. Но и этот союз по неизвестным, но вполне мне понятным причинам рас-
пался и исчез бесследно.
Около того же времени, когда Малееву было уже под 80 лет, в Окружном
суде слушалось дело по иску какойѕто девицы к нему об истребовании на
содержание прижитого с ним внебрачного ребенка. Я не знаю, когда и как
кончилось это судебное дело, но мне говорили, что истица очень молодая
особа. Это последнее обстоятельство дает основание предполагать, что
почтенный Дмитрий Иванович Малеев, проявляя много инициативы и особое
рвение в деле образования и воспитания молодежи, прилагал свои старания
к развитию не только ее ума и сердца, но и еще чегоѕто другого. сердца,
но и еще чегоѕто другого.
