риевиче Нессельроде.
Родовитый, знатный, с историческим именем, богатый и большой землев-
ладелец в Вольском уезде (с. Царевщина) граф А. Д. Нессельроде появился
на саратовском горизонте в начале девяностых годов и вскоре сделался од-
ним из самых крупных домовладельцев нашего города: он приобрел покупкой
ряд смежных дворовых мест, сплошь капитально застроенных и в совокупнос-
ти составивших домовладение, захватившее полквартала и выходящее на 3
улицы: Московскую, Приютскую и Царицынскую. Кроме того, он приобрел еще
целый незастроенный пустопорожний квартал на окраине города, проданный
им впоследствии казне под устройство винных складов.
Помимо своей родовитости, знатности и богатства, граф был человек
особенный.
Внук известного канцлера, чисто русский по матери, урожденной княгини
ДруцкойѕСоколинской, православный по вере, он детство, отрочество и ран-
нюю юность (до 16 - 17 лет) провел за границей - во Франции, где в Пари-
же и получил чисто французское воспитание и первоначальное образование.
Французский язык был для него родным языком, на котором он лепетал с
младенческих лет.
Русскому языку он обучился впоследствии - в юношеские годы. Говорил
поѕрусски без заметного акцента, правильно; но, вслушиваясь в его русс-
кую речь - медленную, тягучую, нельзя было не заметить, что он думает и
соображает поѕфранцузски и переводит свои думы и мысли на русский язык,
допуская иногда галлицизмы и своеобразные выражения (например, вместо
"однородный" - "единородный"). Все же ко времени переезда в Саратов,
когда ему было около сорока лет, он обладал вполне достаточным знанием
русского языка и русской грамоты. Какой он имел русский образовательный
ценз - я не знаю. Но надо полагать, что на правах экстерна он имел ка-
койѕлибо диплом русского высшего учебного заведения.
В молодые годы, в 1880 - 1881 гг., он состоял при сенаторе Шамшине,
ревизовавшем Саратовскую губернию. Затем некоторое, весьма короткое,
время состоял товарищем прокурора Петербургского окружного суда. Но там
он не поладил с своим высшим начальством. Рассказывают, что разлад при-
нял очень острый и настолько оригинальный и своеобразный характер, что
возбуждался вопрос о дуэли. После этого он оставил судебное ведомство и
Россию и переехал в Париж, где купил себе дом (коттедж). Прожил он там
около 10 лет, а затем появился в Саратове.
Что могло побудить этого русского аристократа, но европейца до мозга
костей оставить Францию, о которой еще во времена Фамусова и Чацкого го-
ворили: "нет в мире лучше края", - и предпочесть Парижу Саратов? Можно
ответить только гадательно и предположительно. Может быть, этого требо-
вали хозяйственные дела по имению, может быть, явилось желание порабо-
тать в качестве общественного деятеля на пользу родного края, а может
быть, приближаясь к порогу старости, граф почуял зуд честолюбия и расс-
читывал, идя по ступеням общественной и дворянскоѕсословной службы, сде-
лать видную "государственную" карьеру.
Допустимо также предположение о желании устроить бывшую при нем дочь
Нину, барышнейѕподростком прибывшей в Саратов. (Старшая его дочь была
уже замужем за местным помещиком и дворянином Н. Д. Юматовым.) Может,
вся совокупность вышеуказанных причин побудила графа перебраться с бере-
гов Сены на берега Волги.
Приспособив и отделав "поѕцарски" приобретенный им дом на углу Мос-
ковской и Приютской улиц, он занял в нем весь верхний этаж и часть ниж-
него. Это обширное и роскошное помещение было изукрашено, обставлено и
убрано солидно, изящно, с тем вкусом, который присущ европейцу и арис-
тократу чистой воды. В течение зимнего сезона здесь устраивался ряд ба-
лов, танцевальных костюмированных и всяких иных вечеров, на которые
приглашался саратовский бомонд и танцующая молодежь - студенты, офицеры,
юнцыѕчиновники и даже гимназисты старших классов. Все это веселилось,
танцевало, играло в карты, флиртовало и насыщалось питиями, бращнами и
яствами, которые в обилии предлагались всем гостям.
В сентябре и октябре избранное общество съезжалось в Царевщину на
псовую и всякую иную охоту. Охотничий сезон длился недели 2 - 3, в тече-
ние которых все собравшиеся, конечно, пользовались помещением, кухней и
винными погребами радушного и гостеприимного хозяина. Эти увеселения и
съезды напоминали старое былое время помещичьего житьяѕбытья при кре-
постном праве. Tempi passati...
С первых же лет пребывания в Саратове граф Нессельроде был избран в
уездные и губернские земские гласные; попал в состав ревизионной комис-
сии губернского земства и состоял ее председателем. В середине девянос-
тых годов он был избран вольским уездным предводителем дворянства. В вы-
боры 1897 г. граф прошел в гласные Городской думы. Левая фракция нашей
думы намечала его в председатели думы, и он, поѕвидимому, сам желал за-
нять этот пост. Но большинство записок получил кандидат стародумцев Л.
С. Лебедев, который один и баллотировался и был избран на эту должность.
Как городской гласный граф Нессельроде внимательно и добросовестно
относился к принятым на себя обязанностям. Он аккуратно посещал заседа-
ния думы и тех комиссий, в которые его избирали. В заседаниях думы он
редко и всегда кратко выступал с речами и заявлениями. Городское хо-
зяйство было для него совершенно новым и мало ему знакомым делом. Поэто-
му он прислушивался, присматривался, вникал в это новое дело, знакомился
с ним. Он не был красноречивым оратором, но его заявления всегда были
ясны, дельны и давали определенный, прямой ответ на поставленный вопрос.
В Городской думе он с самого начала примкнул к партии, которая называ-
лась "новодумцами" и в которую входила почти вся думская интеллигенция и
некоторые из торговоѕпромышленников.
Среднего роста, плотный, но не полный, всегда изящно, "с иголочки"
одетый, с скудной шевелюрой на голове, гладко и чисто выбритый, с ма-
ленькими, чуть заметными усиками на верхней губе, всегда, при обращении
к другим, с приветливой, доброжелательной улыбкой, скользящей по его ли-
цу, граф Нессельроде производил очень доброе впечатление. Всегда кор-
ректный, сдержанный, вежливый, симпатичный, с мягкими плавными манерами,
щедрый, всегда готовый помочь другим, он невольно располагал к себе. Ка-
залось, он имел все данные, чтобы занять пост губернского предводителя
дворянства.
Но, насколько мне известно, за все время пребывания графа в Саратове
его кандидатура ни разу не ставилась и не упоминалась. Мне кажется, это
происходило оттого, что общественные и государственные идеалы графа, в
свои ранние годы питомца и вскормленника французской демократической
республики, были слишком далеки от политических тенденций, доминировав-
ших в нашем дворянстве. Он оставил Саратов в 1903 г.; поэтому не было
случая и возможности для проявления его политической физиономии во всей
определенности и полноте.
Но, судя по его поведению в Париже в 1905 - 1906 гг., его нужно при-
числить к правой фракции кадетской партии, если только верны газетные
сведения правых органов печати о его поведении.
Во всяком случае граф Нессельроде был, поѕвидимому, совершенно чужд
узкосословных тенденций и предрассудков. Среди его добрых знакомых, при-
ятелей и, пожалуй, даже друзей, с которыми он был на "ты", было немало
разночинцев, недворян, не занимавших важных постов; среди таких прияте-
лей называли даже одного некрещеного еврея. Это, конечно, не могло не
шокировать исконное дворянство, хранящее свои старые сословные заветы.
Конечно, и среди дворяства было немало таких, которые мыслили и жили так
же, как и граф. Но эти сравнительно мелкие, рядовые члены благородного
сословия никогда и не могли быть кандидатами в губернские предводители.
К ним не предъявляли таких требований, как к "первому дворянину в губер-
нии"... Noblesse oblige. Дворянам могли не понравиться и некоторые выс-
тупления графа. Так, он не только устраивал разные балетные и драмати-
ческие спектакли, но даже сам выступал на театральных подмостках в ка-
честве артистаѕлюбителя. Например, он выступал в роли генерала в пиесе
"Первая муха". Могли игнорировать и простить амикошонство с "проходимца-
ми", но публичное "комедийное действо", хотя и в "благородном" люби-
тельском спектакле, является "действом", совершенно не подходящим для
кандидата в губернские предводители. "Первый дворянин" губернии должен
исповедывать стародворянские заветы, идеалы и традиции и воплощать ис-
конные "прадедния" доблести благородного сословия. Noblesse oblige...
Знакомые с тайнами кулуаров дворянского собрания говорили, что граф
очень желал попасть в губернские предводители и в тайниках своей души
лелеял эту мечту. Это возможно и вероятно: пост губернского предводителя
- такая ступень общественноѕсословной службы, с которой открываются ши-
рокие горизонты "государственной карьеры" в большом масштабе. Но те же
знатоки кулуарных дворянских тайн говорили, что граф Анатолий Дмитриевич
был слишком либерален и чужд саратовскому дворянству как новый, пришлый
человек. Другие кандидаты, уже испытанные, хорошо и давно знакомые, сто-
яли ему поперек дороги к этой цели:
это были князь Л. Л. Голицын и П. А. Кривский. Есть основание предпо-
лагать, что граф Нессельроде был непрочь пойти в саратовские городские
головы. Но горожане находили, что он слишком большой барин и мало знаком
с нуждами города и его хозяйством.
Граф был не чужд городской филантропии и принимал живое и деятельное
участие в возникшем в девяностых годах "Обществе пособия бедным" с очень
широкими, большими заданиями и с очень малыми средствами.
Когда я вспоминаю состав Саратовской городской думы конца прошлого
века и начала нынешнего, в моем представлении ярко вырисовывается фран-
товитая, элегантная фигура графа Нессельроде с моноклем в одной руке и с
душистой дымящейся регалией в другой. Следует, впрочем, отметить, что
моноклем он пользовался очень редко и вообще был совершенно чужд хлыще-
ватого фатовства.
2
Выборы 1901 года Ожесточенная вражда "стародумцев" и "новодумцев". -
"Маркович может удалиться". - "Дело" Немировского. - До таких узоров
фантазии не додуматься ни одному беллетристу За время моего почти соро-
калетнего непрерывного пребывания гласным Саратовской городской думы ни
одни выборы не были так шумны и страстны, как в 1901 г. Ни в одни пред-
шествующие и последующие выборы борьба и вражда "стародумцев" с "ново-
думцами" не имели такого острого, ожесточенного характера.
Выборам гласных предшествовали деятельная и горячая газетная агитация
и несколько предвыборных собраний обеих партий. Из местных печатных ор-
ганов "Листок" был на стороне интеллигенции и "новодумцев", а "Дневник",
вдохновляемый пайщиками, которые его финансировали, и руководимый Б. А.
Марковичем, горячо и яро защищал "стародумцев".
Попутно замечу, что хлесткие статьи Марковича оказались его газетной
"лебединой песнью": после выборов, закончившихся победой "стародумцев",
"Дневник" перешел в руки и распоряжение известного популярного земского
деятеля Николая Николаевича Львова (балашовский крупный землевладе-
лецѕдворянин), бывшего одно время председателем Саратовской губернской
земской управы. Новый собственник "Дневника" категорически и настойчиво
потребовал удаления из состава редакции Марковича, который предлагал
свои услуги - работать в газете в том направлении, какое ему укажут.
Но Львов не поддался на эти обещания и безусловно и твердо отказался
от его услуг. Получили такой же отказ и те, которые ходатайствовали за
оставление Марковича на прежнем посту.
"Стародумцы" почемуѕто не озаботились пристроить своего бывшего спод-
вижника:
"мавр сделал свое дело и может удалиться"... Этой репликой шекспи-
