- Не знаю, что делать дальше! - кивнул О'Рурк. - Разве что возвращаться в город.
Кейт посмотрела на трамвайные и железнодорожные пути. Вдоль них шли засыпанные гравием дорожки.
- Рельсы идут на запад! - крикнула она и показала О'Рурку.
Тот понял с полуслова, развернул мотоцикл под носом у подъезжающего трамвая, перебрался через бордюр, пересек ухабистое поле и выехал на гравиевую дорожку. Через минуту они уже тряслись где-то на задворках сталинских построек. По пути священник старательно объезжал осколки разбитых бутылок и острые куски металла.
Ближе к окраине гравий закончился, дорожка теперь шла просто по грязи, а потом и совсем исчезла.
- Держитесь! - рявкнул О'Рурк, рывком поднимая мотоцикл над рельсами и опуская его на шпалы. Коляска с Кейт висела над рельсом.
По шпалам они ехали три или четыре мили. Все это время Кейт была уверена, что из нее от тряски вывалятся все внутренности, и только удивлялась, как это О'Рурк ориентируется: перед глазами троилось от вибрации, да и очки со стекающей по ним водой не проясняли картину.
- А что, если поезд появится? - крикнула она, когда они проезжали мимо последних крестьянских домиков в предместье.
- Каюк! - крикнул в ответ О'Рурк.
Милях в пяти от города и по меньшей мере в трех от места, где дорога была перекрыта, они остановились у пересечения с раскисшей грунтовкой, которая вела на север и на юг. Впереди, в районе густой рощи, очень отчетливо послышался свисток локомотива.
- Ну уж теперь-то должны выбраться, - сказал О'Рурк и повернул на север. Грунтовка настолько размокла, что Кейт пришлось пару раз вылезать из коляски и толкать мотоцикл, пока они не добрались до пересечения с шоссе Е-70. Оно уходило на северо-запад и выглядело заброшенной и нелатаной дорогой между штатами. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как О'Рурк возил ее по этому шоссе в Питешти, чтобы показать, как в действительности происходит торговля детьми.
Полицейских машин здесь не было. Они не увидели черных "мерседесов", когда свернули на узкое и ухабистое шоссе номер 72 за деревней Гэешти. На указателе стояла надпись: "ТЫРГОВИШТЕ 30 KM".
Eейт больше не пыталась перекричать шум мотора. Голова у нее гудела после тряски по шпалам. Они ехали на север, в сторону гор и надвигающейся темноты.
***
Поесть они остановились на берегу Дымбовицы, меньше чем в десяти километрах от Тырговиште. Шоссе номер 72 было узким и извилистым. Попадавшиеся здесь деревни состояли из нескольких домов, приткнувшихся прямо к дороге. О'Рурк загнал мотоцикл подальше в заросли возле речки с неторопливым течением. Сыр оказался слишком острым, сосиски - старыми, а начинкой в фаршированных яйцах служило нечто такое, чего не распознали ни Кейт, ни О'Рурк. Однако она не припомнила, чтобы еда когда-нибудь казалась ей такой вкусной, и пила прямо из бутылки минеральную воду. Дождь перестал, солнце и не думало показываться, но стало заметно теплее, чем в предыдущие дни. Кейт обнаружила, что на ее одежде остались даже сухие места.
- В ресторане, похоже, сработал ваш румынский, - заметил О'Рурк, смаковавший пиво. Кейт облизала пальцы.
- Основы тактики выживания, уроки прошлой весны. Я же не все время питалась при больнице. - Она доела последний кусочек фаршированного яйца. - Хотелось бы верить, что те водители отмечали окончание рейса, а не наоборот.
О'Рурк кивнул.
- Вы насчет пива? Да. Но езда в трезвом состоянии в этой стране редкость. - Он посмотрел на свою почти пустую бутылку. - Мне-то, пожалуй, одной хватит.
Кейт сняла шарф.
- Дважды за сегодняшний день вы произнесли слово "дерьмо", а вот теперь потягиваете пиво. Не очень-то вяжется с поведением примерного священника.
Вместо того чтобы рассмеяться, О'Рурк посмотрел на реку. Глаза у него были светло-серыми, и в это мгновение Кейт разглядела хорошенького мальчика в усталом и бородатом мужчине.
- Давно прошло то время, - произнес он, - когда я был примерным священником.
Пораженная, Кейт не нашлась что сказать.
- Если бы не командировка в Румынию два года назад, когда я столкнулся с проблемой приютов, - продолжал он, - то я бы подал в отставку еще тогда. - Он сделал очередной глоток.
- Звучит забавно, - заметила Кейт. - Я имею в виду слово "отставка". Как-то не принято думать, что священники уходят в отставку.
О'Рурк легонько кивнул, но продолжал смотреть на реку.
- Так что же вас остановило? - очень тихо спросила она. На дороге не было ни одной машины, а река текла почти беззвучно.
О'Рурк развел ладони, и Кейт обратила внимание, насколько большими и сильными выглядели его руки.
- Причины самые банальные, - ответил он. - Неспособность справиться с неверием.
Он поднял палочку и стал рисовать геометрические фигуры на мягком суглинке.
- Но вы однажды говорили, что верите... - начала было Кейт.
- В зло, - закончил за нее О'Рурк. - Но это едва ли положительно характеризует меня как священника. Исполнять таинства, быть в положении какого-то дурацкого посредника между людьми, которые верят в Бога больше, чем я, и Богом.., если Бог вообще существует.
Он швырнул палку в воду, и они смотрели, как ее крутит и уносит напористое течение.
Кейт облизнула губу.
- Мистер О'Рурк, почему вы здесь? Почему вы поехали со мной?
Он повернулся к ней, и его серые глаза были очень чистыми и честными.
- Потому что вы меня попросили, - просто ответил он.
***
Тырговиште представлял собой городок с населением около пятидесяти тысяч, расположенный в долине реки Яломица, а позади него виднелись предгорья Карпат, поднимающихся к небу. На первый взгляд Тырговиште был таким же загрязненным промышленным городом, как и город нефтяников Питешти, но, миновав деловые предместья, они оказались в центре раннесредневековья.
- Это довольно старый дворец. - О'Рурк оторвал правую руку от ручки газа и показал на развалины за двухметровой стеной. - Он был заложен Мирчей Старым в самом конце тринадцатого века, но Влад Прокалыватель разрушил его во время битвы с турками в 1462 году. По-моему, еще до того, как он лишился власти.
Кейт смахнула грязь с очков.
- А это - башня Киндия, - сказал О'Рурк, указывая на круглое строение из камня, поднимающееся над стеной. - Старик Влад построил ее в качестве сторожевого поста и наблюдательного пункта, чтобы смотреть за пытками, которые он проводил внизу, во дворе. Новое здание снаружи, перед стеной - это музей. - О'Рурк свернул в боковую улочку, но Кейт успела заметить табличку на двери, извещавшую, что музей закрыт.
- Плохо, - сказал священник. - Я знаком со здешним помощником директора музея. Эдакий назойливый хрен.., вполне привержен Чаушеску.., но зато страшно много знает об истории Тырговиште.
Кейт поменяла положение, ноги у нее окончательно затекли.
- Два "дерьма" и один "хрен", - сказала она. - Ваш счет растет, святой отец.
- Уже много лет, сестренка. - О'Рурк прибавил газу и поехал по боковой улице. - Я прикинул, что именно здесь должна состояться сегодняшняя часть Церемонии, но пока не вижу никаких приготовлений.
Все ворота на территорию дворца были заперты и снабжены табличками с надписями на английском и французском. "ЗАКРЫТО".
- Еще не стемнело, - заметила Кейт. - Вампиры не появляются при свете.
Она закрыла глаза. Очень хотелось спать, настроение было унылое. Но ей тут же представился смеющийся Джошуа на одном из ежемесячных "дней рождения", он восторженно сжимал и разжимал крошечные ручонки, а темные глаза сияли при свете свечей... Кейт резко открыла глаза.
- Что теперь? - спросила она. О'Рурк остановил мотоцикл.
- Полагаю, нам нужно подыскать укрытие для мотоцикла и для себя, - сказал он. - А тогда мы уже станем дожидаться, когда появятся вампиры.
- А если не появятся? Если это не то место?
- Тогда мы оказались в заднице. Кейт похлопала его по руке.
- Два "дерьма", один "хрен", а теперь еще и "задница" в придачу. Вам пора сходить на исповедь, отец О'Рурк.
Священник стянул с головы кожаный шлем и взъерошил спутанные и слежавшиеся волосы.
- Согласен, - ухмыльнулся он - А поскольку всех священников в Тырговиште замела Секуритатя, исповедь придется выслушать вам.
Кейт скорчила гримасу. Мотоцикл снова тронулся по тихим боковым улочкам.
Они нашли одинокий сарай посреди чистого поля примерно в миле от территории дворца. Судя по всему, им никто не пользовался уже несколько лет, и здесь хранились лишь останки трактора с металлическими колесами, но без двигателя, хотя сено на чердаке было сравнительно свежим. В полумиле от сарая через поле, сквозь марево возобновившегося моросящего дождя, виднелись башни нефтехимического завода.
- Систематизация, - констатировал О'Рурк, оглядевшись по сторонам, прежде чем подогнать мотоцикл к сараю. - При Чаушеску крестьянский дом, наверное, срыли бульдозерами.
- Сено свежее, - заметила Кейт. О'Рурк кивнул в сторону двух худосочных коров, ребра которых были видны даже на большом расстоянии.
- При таком химическом производстве молоко у них, вероятно, имеет чудный ядовито-зеленый цвет.
- Интересная мысль, - сказала Кейт, заходя вслед за ним в сарай и прикрывая за собой, насколько это было возможно, перекошенные двери. Теперь ее дрожь стала заметной. Она ощущала жар и головокружение.
О'Рурк положил ладонь ей на лоб.
- Бог ты мой, миссис Нойман.., да вы прямо горите! Она посильнее прижала к себе сумку.
- У меня есть антибиотики, аспирин...
- Первым делом вам нужно согреться, - сказал он, забираясь на чердак по прогнившей деревянной лестнице.
- Порядок! - крикнул он сверху.
Солома оказалась не слишком свежей, но по крайней мере довольно чистой. О'Рурк соорудил в ней гнездышко и застелил его одеялом из коляски мотоцикла.
- Снимайте что там у вас промокло, - скомандовал он, стаскивая с себя мокрое до нитки пальто.
Кейт недолго раздумывала. Сбросив пальто и шарф, она обнаружила, что дешевый свитер и полиэстровые брюки тоже промокли. Сняв их, она осталась в лифчике и белых трусиках, хотя и они были влажными. Кожа на руках и ногах у нее сплошь покрылась мурашками, она знала, что на поверхности мягкого лифчика рельефно выступают съежившиеся от холода соски. Рухнув в солому, Кейт обернулась половиной одеяла. Колючая шерсть пахла бензином.
- У меня в сумке есть сменная одежда, - проговорила она, лязгая зубами.
- А для меня там ничего не найдется? - поинтересовался О'Рурк. Он промок еще больше. Когда он выжимал свою черную рубашку, вода потекла тонкой струйкой. У него была очень белая кожа на груди и плечах, и Кейт заметила, что пальцы у него трясутся от холода. Его черные брюки тоже заметно вымокли, но он никак не мог решиться расстегнуть их.
- Закройте глаза, - попросил он.
- Не глупите, - резко бросила Кейт, изо всех сил стараясь не стучать зубами. - Не забывайте, что я врач. Вы что, хотите услышать лекцию о переохлаждении?
- Нет. - О'Рурк расстегнул брюки и стал развешивать мокрую одежду на деревянной перекладине, на которую через грязное чердачное окошко падал слабый солнечный свет.
"Он не носит белья!" - была первая мысль Кейт. И только после этого она заметила пластиковый протез, начинающийся прямо от левого колена, и поняла, что его просьба была вызвана не просто деликатностью.
Она подняла взгляд от протеза и рассмотрела фигуру священника. Отец Майкл О'Рурк не отличался худощавостью Лучана, мышцы у него не были такими же рельефными, но, когда он повернулся, Кейт поймала себя на том, что ее восхищение его узкими бедрами носит далеко не медицинский характер. Она перевела взгляд ниже, к лобку. Его член и мошонка скукожились от холода.
Кейт отвернулась и стала рыться в сумке в поисках одежды.
- Не стоит мочить сухую одежду, - сказал О'Рурк, опускаясь на импровизированную постель рядом с ней. Ширина одеяла позволяла укрыться и ему. - Сначала отогрейтесь, а потом оденетесь.
