вытащить нас отсюда, воспользуйся ими, и дело с концом. Что значит "еще
рано"?
Энея погладила меня по руке. Вместо второй пары варежек на ней были
мои шерстяные носки.
- Я догадываюсь, что эти способности существуют. - Пар ее дыхания
оседал инеем на козырьке шапки. - Но вызволить нас отсюда они не
помогут. Это я знаю точно. Быть может... Неважно. Извини, Рауль, но...
Я кивнул, сделал глубокий вдох - и быстро разделся до белья. Брр!
Меня буквально обожгло холодом. Затянув на груди узел веревки - пальцы
рук быстро немели, - я взял у А.Беттика мешок с пластиковой взрывчаткой.
- Возможно, в воде у меня остановится сердце. Если я не дерну за
веревку в первые тридцать секунд, вытаскивай меня обратно. - Андроид
кивнул. Я принялся перечислять сигналы, потом прибавил, постаравшись
сохранить деловой тон: - Если вытащишь и обнаружишь, что я в коме или
умер, не забудь, что меня можно оживить. В холодной воде смерть мозга
наступает не сразу.
А.Беттик снова кивнул. Он стоял в классической позе скалолаза: ноги
расставлены, веревка обмотана вокруг талии, конец зажат в руке.
- Ладно, - я сообразил, что оттягиваю неизбежное и теряю
драгоценное тепло. - Увидимся, ребята. - И соскользнул в черную воду.
Наверно, мое сердце и впрямь на мгновение остановилось, но затем
забилось вновь, почти через силу. Течение оказалось сильнее, чем я
ожидал. Меня едва не уволокло под лед прежде, чем я приготовился
нырнуть, отнесло в сторону от плота и приложило к стене. Из пореза на
лбу потекла кровь, руки словно онемели от удара. Я вцепился в щербатую
стену, чувствуя, как ноги неумолимо затягивает вглубь, изо всех сил
стараясь удержаться на месте. Сталактит, который упал в воду за плотом,
врезался в стену в метре слева. Если бы он угодил в меня, я бы потерял
сознание и утонул, не успев понять, что произошло.
- Не такая уж... удачная мысль... - выдавил я. Меня оторвало от
стены и увлекло вниз.
37
Капитан де Сойя предложил отказаться от маршрута, составленного
бортовым компьютером "Рафаила", и прыгнуть прямиком к одной из
захваченных Бродягами планет.
- А что мы выигрываем, сэр? - поинтересовался капрал Ки.
- Быть может, ничего, - ответил капитан. - Но если во всем этом
замешаны Бродяги, нам, возможно, удастся выйти на след.
Сержант Грегориус потер подбородок.
- Или нас захватит Рой. Прошу прощения, сэр, но во флоте Его
Святейшества есть кораблики и посерьезнее.
- Зато наш - самый быстроходный, - отозвался де Сойя. - Вряд ли Рой
сумеет его догнать. К тому же Бродяги могли бросить планету, для них это
в порядке вещей - напали, чуть отодвинули Великую Стену, а потом удрали,
постаравшись уничтожить все что можно и оставив на всякий случай
орбитальный патруль. - Капитан сделал паузу. Он видел лишь одну из
разграбленных Бродягами планет, Свободу, но зрелище произвело на него
такое впечатление, что он искренне надеялся не увидеть больше ничего
подобного никогда в жизни. - Так или иначе, с точки зрения времени для
нас изменение в планах не имеет ни малейшей разницы. Как правило, прыжок
за Великую Стену длится восемь - десять месяцев корабельного времени и
одиннадцать с лишним лет - объективного. С "Рафаилом" же все произойдет
как обычно - мгновенный переход и трехдневное воскрешение.
Стрелок Реттиг, как делал уже не раз, поднял руку.
- Нужно кое-что учесть, сэр.
- Что именно?
- "Архангелы" Бродягам еще не попадались. Думаю, они и не
подозревают о существовании таких кораблей. Да что там говорить, сэр,
даже наши парни ни о чем не догадываются. - Де Сойя понял, к чему клонит
стрелок, однако позволил Реттигу закончить. - Иными словами, сэр, мы
здорово рискуем. Эти авизо - военная тайна Ордена.
Наступила тишина. Наконец де Сойя произнес:
- Верно подмечено, стрелок. Я и сам долго над этим размышлял. Но
командование выделило нам "архангел" с автоматической системой
воскрешения как раз для того, чтобы мы могли покидать пространство,
которое контролирует Орден. Я полагаю, нам не возбраняется совершать
прыжки на Окраину - и даже на территорию Бродяг. - Капитан перевел
дыхание. - Я бывал там, ребята. Сжигал орбитальные леса, сражался с
Роями... Бродяги, они очень странные. Их попытки приспособиться к
космосу во многом кощунственны. Быть может, они уже не люди. Но корабли
Бродяг значительно проигрывают "Рафаилу" в скорости. Если возникнет
опасность, мы всегда успеем прыгнуть в гиперпространство. Вдобавок можно
запрограммировать корабль на самоуничтожение в случае захвата.
Швейцарские гвардейцы молча слушали. По всей видимости, каждый из
них размышлял о предстоящей промежуточной, если можно так выразиться,
смерти, которая наступит как бы вполне естественно: они лягут спать в
своих реаниматорах - и больше в этой жизни уже не проснутся. Да,
крестоформ - поистине чудо Господне, он способен восстанавливать
разорванные в клочья тела, воскрешать тех, кто был убит, сожжен заживо,
умер от голода или от болезни, утонул и так далее; тем не менее
крестоформ не всемогущ - если ему приходится воскрешать человека слишком
часто, рано или поздно он даст сбой. Так термоядерный взрыв уничтожает
планетарный двигатель звездолета...
- Мы с вами, - произнес наконец Грегориус. Сержант знал, что
капитан терпеть не может приказывать, когда речь идет о смертельном
риске. - Правильно, ребята?
Ки с Реттигом утвердительно кивнули.
- Отлично, - сказал де Сойя. - Я запрограммирую компьютер. Если
корабль попадет в ловушку, из которой у него не будет возможности
выбраться, он взорвет ядерный двигатель. Правда, надо как можно точнее
определить, что значит "не будет возможности"... Впрочем, мне кажется,
что опасность невелика. Мы придем в себя на... Господи, я даже не
удосужился посмотреть, по каким из оккупированных Бродягами планет течет
Тетис. Первая, наверно, Тай-Цзин?
- Никак нет, сэр, - отозвался Грегориус, рассматривая выданную
компьютером распечатку карты звездного неба. Толстый палец сержанта
уперся в точку за пределами территории Ордена. - Хеврон. Еврейская
планета.
- Хеврон так Хеврон. Занимайте места. Увидимся в следующем году в
Новом Иерусалиме.
- В следующем году, сэр? - переспросил стрелок Реттиг, бросив
взгляд на карту перед тем, как скользнуть в реаниматор.
- Я слышал эту поговорку от своих друзей-евреев. - Де Сойя
усмехнулся. - Понятия не имею, что она означает.
- Я и не знал, что на территории Ордена еще остались евреи, -
проговорил капрал Ки. - Мне казалось, они все торчат на Окраине.
Де Сойя покачал головой:
- Когда-то я учился в семинарии и попутно посещал занятия в
университете. Там мне приходилось сталкиваться с крещеными евреями. На
Хевроне, капрал, вы увидите евреев собственными глазами. Не забудьте
пристегнуть ремни.
Очнувшись, капитан мгновенно понял: что-то случилось, что-то не
так. В молодые годы Федерико де Сойя не раз напивался в компании
сверстников-семинаристов и однажды, после очередной гулянки, проснулся
на чужой кровати - слава Богу, в одиночестве, но на чужой кровати в
отдаленном квартале, не имея ни малейшего представления о том, как и с
кем попал туда. Сейчас ощущения были похожими.
Де Сойя открыл глаза, ожидая увидеть реаниматоры в тесной каютке
"Рафаила", потянул носом, рассчитывая уловить запахи озона и мужского
пота; тело невольно напряглось, привычно приспосабливаясь к
невесомости... Капитан обнаружил, что лежит на широкой кровати посреди
прелестной комнатки, а сила тяжести почти не отличается от стандартной.
На стенах висели иконы - Дева Мария, распятый Христос с возведенными
горе очами, и картина, изображавшая муки святого Павла. Сквозь шторы в
комнату сочился солнечный свет.
Обстановка, как ни странно, показалась де Сойе смутно знакомой, как
и круглое лицо низенького священника, который принес ему бульон и стал
кормить, одновременно рассуждая о всяких пустяках. Наконец в мозгу де
Сойи словно что-то щелкнуло. Отец Баджо, священник-реаниматор, с которым
капитан расстался в Ватиканских Садах и которого никак не ожидал
встретить снова. Пригубив бульон, де Сойя бросил взгляд на
бледно-голубое небо за окном. Пасем. Он попытался вспомнить, каким
образом очутился на планете, но на память пришел только разговор с
гвардейцами, долгий разгон в гравитационном колодце Безбрежного Моря и
смерть в момент прыжка.
- Как?.. - выдавил де Сойя, хватая священника за рукав. - Как?..
Почему?..
- Успокойся, сын мой, - отозвался отец Баджо, - успокойся. Ты все
узнаешь в свое время, а пока отдыхай.
Убаюканный приятным голосом и солнечным светом, надышавшийся
кислорода, которым был насыщен воздух в комнате, де Сойя закрыл глаза и
тут же заснул. Ему снились зловещие сны.
К полудню, когда отец Баджо вновь принес чашку с бульоном, де Сойе
стало ясно, что добродушный священник не хочет отвечать на его вопросы.
Не удалось узнать ни как он попал на Пасем, ни где Грегориус и
остальные, ни почему нельзя об этом говорить. "Скоро придет отец
Фаррелл", - сообщил Баджо с таким видом, словно эта фраза все объясняла.
Де Сойя смирился; принял душ, оделся и стал ждать, пытаясь привести в
порядок мысли.
Отец Фаррелл прибыл во второй половине дня. Высокий, худощавый,
аскетичного вида прелат оказался (как не замедлило выясниться и слегка
удивило де Сойю) командором Легионеров Христа. Голос у него был тихий,
но суровый, а серые глаза отливали ледяным блеском.
- Ваше недоумение вполне оправданно, - сказал Фаррелл. - Вдобавок
вы наверняка чувствуете себя не в своей тарелке, как то обычно бывает с
воскрешенными...
- Святой отец, побочные эффекты воскрешения для меня не новость. -
Де Сойя криво усмехнулся. - А вот насчет недоумения вы заметили
правильно. Как я очутился на Пасеме? Что произошло на орбите Хеврона? И
где мои люди?
- Начнем с последнего вопроса, капитан. - Фаррелл устремил на де
Сойю немигающий взгляд. - Сержант Грегориус и капрал Ки в данный момент
приходят в себя в реанимационном центре швейцарских гвардейцев.
- А стрелок Реттиг? - спросил де Сойя, силясь отогнать дурное
предчувствие, распростершее над ним черные крылья.
- Мертв, - ответил Фаррелл. - Истинная смерть... Ему уже отдали
последние почести, и его тело отправилось в пучину космоса.
- Как он умер?.. Я хочу сказать, обрел истинную смерть? - Де Сойе
хотелось плакать, однако он удержался от слез, ибо не был уверен, чем
они вызваны - печалью или слабостью организма после воскрешения.
- Подробностей я не знаю, - сказал священник. В маленькой комнатке
для посетителей они с де Сойей находились вдвоем, если не считать
святых, мучеников, Христа и Божьей Матери. - Судя по всему, в бортовой
системе автоматического воскрешения после возвращения "Рафаила" с
Хеврона возникли неполадки...
- Возвращения с Хеврона? - перебил де Сойя. - Боюсь, я не понимаю,
святой отец. Я запрограммировал компьютер на бегство только в случае,
если корабль столкнется с Роем. Неужели так и вышло?
- По всей видимости, да. Я уже сказал, что подробностей не знаю, да
и в технических деталях не силен...
Насколько мне известно, ваш корабль вошел в пространство Бродяг...
- Нам было необходимо побывать на Хевроне. Фаррелл не стал
одергивать де Сойю. Выражение лица священника ничуть не изменилось,
однако капитан, взглянув в ледяные серые глаза, мысленно поклялся, что
