поразительным зрелищем.
- Взрывы? - спросил священник.
- Сражение в космосе, - ответил Кассад. - Поблизости. Термоядерные
бомбы, - добавил он на ходу и скрылся в люке.
- Смотрите, Древо. - Хет Мастин указывал на светящуюся точку, которая
перемещалась среди взрывов, словно тлеющий уголек среди огней фейерверка.
Кассад вернулся со своим электронным биноклем и пустил его по кругу.
- Бродяги? - спросила Ламия. - Это вторжение?
- Почти наверняка Бродяги, - сказал Кассад. - Но, возможно, это не
вторжение, а всего лишь разведывательный рейд. Видите вспышки? Корабли
Гегемонии стреляют ракетами, а Бродяги их сбивают.
Бинокль наконец оказался у Консула. Вспышки были теперь ясно
различимы - расширяющиеся фонтаны огня. Он разглядел и пятнышко "дерева",
и длинные синие выхлопы, по меньшей мере, двух разведчиков, удиравших от
преследователей.
- Я не думаю... - начал было Кассад, как вдруг весь их корабль до
кончиков мачт, и Травяное море затопило ярким оранжевым светом.
- Боже милостивый, - прошептал отец Хойт. - Они попали в
корабль-дерево!
Консул перевел бинокль влево. Увеличивающийся ореол пламени можно
было разглядеть и невооруженным глазом, но в бинокль какое-то мгновение
были отчетливо видны километровый ствол и ветви охваченного огнем
"Иггдрасиля". По мере того как выключались защитные поля и кислород
выходил наружу, длинные языки пламени, изгибаясь, устремлялись в космос.
Оранжевое облако начало пульсировать, потом растаяло и исчезло. На секунду
ствол полыхнул огнем, а затем разлетелся на отдельные куски, словно
последняя головешка догорающего костра. Ничто не могло уцелеть в этом аду.
"Иггдрасиль", со своей командой, клонами и эргами, разумными
существами-аккумуляторами, более не существовал.
Консул повернулся к Хету Мастину и с опозданием протянул ему бинокль.
- Мне очень жаль, - прошептал он.
Тамплиер не взял бинокля. Он опустил голову, надвинул на глаза
капюшон и молча пошел вниз.
После гибели корабля-дерева взрывов больше не было. Прошло десять
минут, но ни одна вспышка не нарушила черноту ночного неба.
Первой пришла в себя Ламия Брон:
- Вы полагаете, они их подбили?
- Бродяг? - спросил Кассад. - Вряд ли. Разведывательные корабли
строятся с расчетом на скорость и на оборону. Сейчас они уже на расстоянии
нескольких световых минут.
- Они что, охотились за кораблем-деревом? - спросил Силен. Голос
поэта звучал непривычно трезво.
- Думаю, что нет, - ответил Кассад. - Скорее всего, это чистая
случайность.
- Чистая случайность, - словно эхо повторил Сол Вайнтрауб и покачал
головой. - Пойду посплю.
Один за другим спустились вниз и остальные. Когда на палубе остался
один Кассад, Консул спросил:
- Где я должен нести караул?
- Обходите весь корабль, - ответил полковник. - Из основного коридора
вам будут видны двери всех кают и вход в столовую и в камбуз. Потом
поднимайтесь на палубу и проверяйте трап и надстройки. Внимательно
следите, чтобы горели фонари. У вас есть оружие?
Консул отрицательно покачал головой.
Кассад протянул ему свой "жезл смерти".
- Он настроен на узкий луч - около полуметра на дистанции десять
метров. Не пользуйтесь им, пока не убедитесь, что на корабль кто-то
проник. Эта пластина с шершавой поверхностью - предохранитель. Сдвигается
она вперед. Сейчас жезл на предохранителе.
Убедившись, что его палец не касается пластины, Консул кивнул.
- Я сменю вас через два часа, - сказал Кассад и проверил свой комлог.
- Моя вахта закончится раньше, чем взойдет солнце. - Он посмотрел на небо,
как бы ожидая, что "Иггдрасиль" вновь появится там и продолжит свой полет.
Но там сияли только звезды. Закрывший северо-восточный горизонт черный вал
предвещал шторм.
Кассад покачал головой.
- Зря, - сказал он и спустился вниз.
Консул постоял немного, прислушиваясь к шуму ветра в парусах, скрипу
снастей и грохоту колеса. Потом подошел к борту и задумался, глядя в
темноту.
5
Восход над Травяным морем был воистину прекрасен. Консул любовался им
с крыши кормовой надстройки. После вахты он попытался заснуть, но вскоре
понял, что это бесполезно, и поднялся на палубу встретить рассвет Низко
нависшие грозовые тучи застилали небо, и отраженные ими лучи восходящего
солнца залили весь мир расплавленным золотом. Паруса, снасти, побелевшие
от времени доски палубы - все, чего солнце коснулось своим кратким
благословением, засияло всеми цветами радуги. Но вот оно скрылось за
пологом облаков, и мир снова лишился своих красок. И стоило упасть
занавесу, как сразу же подул ветер, такой холодный, словно он прилетел
сюда прямо со снежных вершин Уздечки, показавшихся из-за горизонта на
северо-востоке.
На палубе появились Ламия и Мартин Силен с чашками кофе в руках и
направились к Консулу. Ветер тянул и рвал снасти. Густые кудри Ламии
растрепались, окружив ее лицо подобием темного нимба.
- Доброе утро, - пробормотал Силен, щурясь поверх чашки на
подернувшуюся рябью гладь Травяного моря.
- Доброе утро, - ответил Консул. Он чувствовал себя на удивление
бодрым и свежим, хотя за всю ночь ни разу не сомкнул глаз. - Ветер
встречный, но пока судно идет неплохо. Уверен, к вечеру мы достигнем гор.
- Хрргм, - прокомментировал это замечание Силен и сунул нос в чашку.
- Я никак не могла заснуть, - сказала Ламия. - Все думала о том, что
рассказал нам господин Вайнтрауб.
- Что касается меня... - начал поэт, но тут на палубу вышел Вайнтрауб
с дочерью. Девочка выглядывала из своей люльки, висевшей на груди ученого.
- Всем доброе утро, - сказал Вайнтрауб и, оглядевшись, глубоко
вздохнул. - Ммм-да, холодновато...
- Чертовски холодно, - откликнулся Силен. - А когда перевалим через
хребет, будет еще хуже.
- Я, пожалуй, спущусь за курткой, - сказала Ламия. Но не успела она
сделать и шагу, как внизу кто-то пронзительно закричал:
- Кровь!
И в самом деле - кровь была повсюду. Каюта Хета Мастина выглядела на
редкость опрятно: нетронутая постель, ровный штабель чемоданов в углу, на
стуле - аккуратно сложенная одежда. Но на полу, на переборках, на потолке,
куда ни глянь - кровь. Шестеро паломников вошли в каюту и кучкой
столпились у дверей, не решаясь пройти дальше.
- Я как раз шел мимо, хотел подняться на верхнюю палубу. - Голос отца
Хойта был до странности монотонным. - И тут заметил, что дверь приоткрыта.
Мне сразу бросилось в глаза... кровь на стене.
- А это в самом деле кровь? - засомневался Мартин Силен.
Ламия Брон шагнула вперед, провела рукой по заляпанной красными
пятнами переборке и поднесла пальцы к губам.
- Да! Кровь. - Она огляделась вокруг, подошла к платяному шкафу,
быстро осмотрела пустые полки и вешалки, затем направилась к маленькому
иллюминатору. Он был закрыт на щеколду и закреплен изнутри болтами.
Ленар Хойт, выглядевший совершенно разбитым, сделал несколько
неверных шагов и рухнул на стул.
- Так он мертв?
- Утверждать наверняка мы не можем. Известно только, что капитан
Мастин исчез из собственной каюты и что в ней полно крови. - Ламия вытерла
руку о штанину и добавила: - Надо тщательно осмотреть весь корабль.
- Верно, - согласился Кассад. - А если мы не найдем капитана?
Ламия Брон открыла иллюминатор. Каюту наполнило громыхание колеса и
шуршание травы под корпусом. Запах свежей крови, наводящий на мысль о
бойне, стал понемногу выветриваться.
- Если мы не найдем капитана Мастина, - сказала она, - останется
предположить одно из двух: либо он покинул корабль по собственной воле,
либо его похитили.
- Но кровь... - начал отец Хойт.
- Не доказывает ничего, - закончил за него Кассад. - Госпожа Брон
права. Мы не знаем, какая у него группа крови, какой генотип... Кто-нибудь
видел или слышал что-нибудь подозрительное?
Раздалось несколько "не-а", остальные молча покачали головами.
Мартин Силен встрепенулся:
- Послушайте, да это же работа нашего друга Шрайка! Неужели не
узнаете почерк?
- Не обязательно, - отрезала Ламия. - А может, кто-то решил навести
нас на мысль, что это Шрайк.
- Зачем? - спросил отец Хойт, тяжело дыша. - Бессмыслица какая-то.
- И тем не менее, - сказала Ламия. - А теперь надо обыскать корабль.
Разбиваемся по парам и приступаем. Кто при оружии?
- Я, - отозвался полковник Кассад. - У меня и лишнее найдется, если
надо.
- У меня ничего нет, - объявил отец Хойт.
Поэт отрицательно покачал головой.
- У меня тоже, - сказал Сол Вайнтрауб, заглянув в каюту (увидев
кровь, он сразу же вышел в коридор).
- И у меня, - добавил Консул. Отстояв вахту, он тут же вернул Кассаду
его "жезл смерти".
- Так, - подытожила Ламия. - Священник пойдет со мной на нижнюю
палубу. Силен с полковником - на среднюю. Господин Вайнтрауб, вы с
Консулом проверьте все наверху. Постарайтесь ничего не пропустить. И ищите
любые признаки борьбы.
- Позвольте вопрос, - перебил ее Силен.
- Да?
- Кто, черт возьми, выбрал вас королевой бала?
- Я частный детектив. - Ламия пристально посмотрела поэту в глаза.
Мартин Силен пожал плечами:
- Присутствующий здесь отец Хойт является священником какой-то
забытой религии. Но не значит же это, что мы должны преклонять колена,
когда он служит мессу.
- Ну что ж, - вздохнула Ламия, - придется прибегнуть к более весомому
аргументу.
Консул и глазом моргнуть не успел, как она оказалась рядом с Силеном.
Секунду назад Ламия стояла возле иллюминатора, а в следующее мгновение
была уже в центре каюты, и поэт, поднятый в воздух ее мускулистой рукой,
беспомощно болтал ногами и силился разжать пальцы, сомкнувшиеся вокруг его
тощей шеи.
- Ну что, порассуждаешь еще или будешь делать то, что сказано?
Мартин Силен что-то невнятно прохрипел.
- Так-то, - коротко заметила Ламия и опустила поэта на пол. Силен
сделал несколько шагов, пошатнулся и едва не сел на отца Хойта.
Появился Кассад с двумя малыми нейростаннерами в руках. Один из них
он вручил Солу Вайнтраубу.
- Мое оружие - вот, - сказал он. - А ваше, Ламия?
Та сунула руку в карман своей просторной накидки и извлекла оттуда
допотопный пистолет.
Кассад мельком взглянул на эту реликвию, затем кивнул.
- Друг от друга ни на шаг, - приказал он. - Прежде чем стрелять,
уясните, что перед вами и насколько это опасно.
- Остается последовать вашим рекомендациям, полковник, - сказал
Силен, массируя шею, - и немедленно пристрелить эту сукину дочь.
Ламия Брон шагнула к поэту.
- Ну-ка, хватит ссориться, - осадил ее Федман Кассад и вышел из
каюты. Мартин Силен последовал за ним.
Сол Вайнтрауб подошел к Консулу и протянул ему станнер:
- Не хочется мне таскать эту штуку, когда Рахиль у меня на руках.
Идем наверх?
Консул кивнул и взял оружие.
Глас Древа тамплиеров Хет Мастин бесследно исчез. После часа поисков
все опять собрались в каюте пропавшего. Кровь уже потемнела и стала
засыхать.
- Может, мы что-то упустили? - спросил отец Хойт. - Какие-нибудь
потайные ходы? Или тайники?
- Вряд ли, - ответил Кассад. - Я прочесал весь корабль с помощью
датчиков тепла и движения. А от них даже мышь не укроется.
- Если у вас есть такие датчики, - возмутился Силен, - какого черта
мы целый час ползали по разным углам и закоулкам?
- Потому что соответствующее оборудование или одежда могут спрятать
