исчезали. Прежде чем меня подстрелят, я уже буду болтаться на дереве
Шрайка. - Консул на миг прикрывает глаза и представляет, как его
опустевший черный звездолет садится в пустыне. Сол, Дюре и чудесным
образом возвратившиеся остальные спешат укрыться в корабле, чтобы откачать
в операционной Хета Мастина и Ламию Брон и погрузить кроху Рахиль в
спасительную криогенную фугу.
- Господи, - шепчет Тео, и дрожь в его голосе возвращает Консула к
реальности.
Они миновали последнюю излучину перед городом. Утесы здесь выше, их
череда заканчивается горой с изваянием Печального Короля Билли. Уже
коснувшееся горизонта солнце освещает низкие облака и здания на вершинах
восточных холмов.
Над городом бушует война. Лазерные лучи сверху и снизу пронзают
облака. Корабли вьются в воздухе, как мошки, и горят, как мотыльки,
подлетевшие слишком близко к манящему огню лампы; из облаков вываливаются
парапланы и прозрачные пузыри левитаторов. Враг осаждает столицу планеты -
Китс. Бродяги явились на Гиперион.
- Боже мой! - в ужасе шепчет Тео.
На лесистом хребте северо-западнее города вспыхивает огонек.
Переносной ЗРК. Оставляя дымный след, из леса прямо на их скиммер с гербом
Гегемонии несется ракета.
- Держитесь! - кричит Тео, переходит на ручное управление и, дергая
переключатели, резко опрокидывает скиммер на правый борт, пытаясь попасть
внутрь радиуса разворота маленькой ракеты.
Взрыв в кормовой части. Консул повисает на ремнях безопасности и на
мгновение слепнет. Когда зрение возвращается к нему, он видит, что кабина
полна дыма. Во мраке мигают красные аварийные глазки, и хор тревожных
зуммеров рапортует о выходе из строя самых разнообразных систем. Тео
наваливается на штурвал.
- Держитесь, - снова произносит он потерявшие всякий смысл слова.
Бешено крутясь вокруг своей оси, скиммер на мгновение находит под собой
опору, вновь теряет ее и, кувыркаясь, падает на горящий Китс.
36
Я моргнул и широко раскрыл глаза, не сразу сообразив, где нахожусь.
Какой-то огромный сумрачный зал... Ах да, собор Святого Петра. Пасем. Надо
мною склонились обеспокоенные лица монсеньора Эдуарда и отца Поля Дюре,
едва различимые в слабом свете свечей.
- Сколько я... проспал? - Мне показалось, что я всего на несколько
секунд окунулся в мерцающую полудрему - преддверие мирного, глубокого сна.
- Десять минут, - сказал монсеньор. - Вы можете нам рассказать, что
видели?
Я не видел причин для отказа. Выслушав мой рассказ, монсеньор Эдуард
осенил себя крестным знамением.
- Боже мой, так посол Техно-Центра уговаривает Гладстон послать людей
в эти... туннели!
Дюре коснулся моего плеча.
- Я переговорю с Истинным Гласом Мирового Древа на Роще Богов и
прибуду к вам на ТКЦ. Мы должны объяснить Гладстон всю чудовищность этого
плана.
Я кивнул. Мечты отправиться с Дюре на Рощу Богов или даже на Гиперион
тут же улетучились.
- Согласен. Медлить нельзя. Ваш портал... можно мне воспользоваться
Папскими Дверями, чтобы попасть на Центр Тау Кита?
Монсеньор встал и выпрямился. Внезапно я понял, что он очень стар.
Его тело ни разу не подвергалось поульсенизации.
- Конечно. Это портал с наивысшим приоритетом, - пояснил он и
обернулся к Дюре. - Поль, ты знаешь, что я отправился бы с тобой. Но
похороны Его Святейшества, выборы нового папы... - Монсеньор Эдуард с
сожалением вздохнул. - Странно, но повседневная суета не оставляет нас
даже накануне всеобщей катастрофы: варвары будут на Пасеме меньше, чем
через десять стандартодней.
Высокий лоб Дюре в свете свечей отливает золотом:
- Друг мой, дело Церкви не суета повседневная, а нечто большее.
Побеседовав с тамплиерами, я сразу же отправлюсь на ТКЦ, чтобы вместе с
господином Северном убедить Гладстон не принимать предложение
Техно-Центра. А затем, Эдуард, я вернусь, и мы вместе попытаемся
проникнуть в смысл этой странной ереси.
Я вышел вслед за ним в боковую дверь базилики, которая вела под
высокую колоннаду, миновал открытый дворик (дождь прекратился, и воздух
приятно освежал лицо), спустился по лестнице и попал через узкий туннель в
папские покои. Швейцарские гвардейцы в Передней вытянулись перед нами по
стойке "смирно". Это были здоровяки в латах и полосатых желто-синих
рейтузах, правда, их церемониальные алебарды являлись одновременно
новейшими лучеметами. Один из них выступил вперед и что-то шепнул
монсеньору.
- Господин Северн, на главный терминекс только что прибыл человек,
который спрашивает вас.
- Меня? - Я вслушивался в голоса в соседних комнатах - мелодичное
журчание молитв, повторяемых скороговоркой. Должно быть, шла подготовка к
похоронам Папы.
- Да, некий господин Хент. Говорит, что дело не терпит отлагательств.
- Еще минута, и мы встретились бы с ним в Доме Правительства, -
удивился я. - Ну что ж, пусть войдет, если это не возбраняется.
Монсеньор Эдуард кивнул и что-то тихо приказал швейцарцу, который, в
свою очередь, пошептался с декоративным зубцом на своем старинном панцире.
Так называемые Папские Двери - небольшой портал в замысловатой раме с
золотыми серафимами и херувимами по бокам и пятью барельефами наверху (они
изображали грехопадение Адама и Евы и их изгнание из Эдема) - стояли в
центре хорошо охраняемой комнаты в личных покоях Папы. Созерцая свои
озабоченные отражения в зеркалах, которые висели на всех четырех стенах,
мы стали ждать.
В сопровождении того же священника, что провожал меня к монсеньору,
появился Ли Хент.
- Северн! - вскричал главный советник Гладстон. - Вы срочно нужны
секретарю Сената.
- Именно к ней я и собирался сейчас. Хочу предупредить, что, если она
позволит Техно-Центру создать и пустить в ход его адское оружие, случится
непоправимое.
Хент заморгал, что придало весьма комичное выражение его длинной
физиономии.
- Северн, вы что, всеведущи?
Я не мог не рассмеяться.
- Маленький ребенок, забравшийся без спроса в голонишу, много видит,
но мало что понимает. Тем не менее у него есть передо мной преимущество:
он может переключать каналы и совсем выключить эту штуку, когда она ему
надоест.
Хент уже встречался с монсеньером Эдуардом на различных
государственных мероприятиях. Я представил ему отца Дюре.
- Дюре? - пробормотал Хент, и у него буквально отвисла челюсть.
Я впервые видел его растерянным. Право, это выглядело очень забавно.
- Позже все объясню, - сказал я, пожимая священнику руку. - Удачи вам
на Роще Богов, Дюре. Не задерживайтесь там надолго.
- Всего час, - пообещал иезуит. - Перед разговором с госпожой
Гладстон я должен отыскать одну-единственную деталь нашей головоломки.
Пожалуйста, расскажите ей как можно подробнее о том, что я видел в
лабиринте. А я, когда прибуду, подтвержу ваши слова.
- Возможно, дела не позволят ей принять меня до вашего прибытия, -
сказал я. - Но как бы там ни было, постараюсь быть для вас хорошим Иоанном
Крестителем.
Дюре улыбнулся.
- Только не потеряйте голову, друг мой. - Он набрал код переноса на
архаичной панели и, кивнув на прощание, исчез в портале.
Я повернулся к монсеньору Эдуарду.
- Уверен, все утрясется, прежде чем Бродяги доберутся до Пасема.
Дряхлый святой отец поднял руку и благословил меня.
- Идите с Богом, юноша. Чувствую, что всех нас ждут тяжелые времена,
но ваше бремя будет самым тяжким.
Я покачал головой.
- Я всего лишь наблюдатель, монсеньор. Жду и вижу сны. Это не бремя.
- Ждать и видеть сны будете потом, - резко вмешался Ли Хент. -
Госпожа Гладстон требует, чтобы вы были у нее сию минуту, а я должен
вернуться на совещание.
Я посмотрел на него.
- Как вы меня нашли? - задал я глупый вопрос, ибо все порталы
находились под контролем Техно-Центра, а Техно-Центр сотрудничал с
администрацией Гегемонии.
- Пропуск, которым снабдила вас госпожа Гладстон, весьма облегчает
наблюдение за вами. - В голосе Хента звучало нетерпение. - А сейчас мы
обязаны вернуться туда, где вершатся судьбы Гегемонии.
Я кивнул на прощание монсеньору и его помощнику и поманил за собой
Хента. Набрав трехзначный код ТК-Центра, добавил к нему две цифры,
обозначающие континент, еще три - код Дома Правительства, и, наконец,
последние две - пароль тамошнего служебного терминекса. В жужжание портала
вплелся какой-то писк, матовая энергозавеса нетерпеливо дрогнула.
Я первым шагнул в портал и посторонился, освобождая место для Хента.
Это явно не центральный терминекс Дома Правительства. Если зрение мне
не изменяет, мы определенно попали не туда.
Секундой позже мои органы чувств, проинспектировав все вокруг -
яркость солнечных лучей, цвет неба, силу тяжести и расстояние до
горизонта, запахи и вкус этого места, - сообщают, что мы вообще не на
Центре Тау Кита.
Следовало бы тут же броситься обратно, но через узкие Папские Двери
уже протискивается Хент - нога, рука, плечо, грудь, голова, вторая нога,
поэтому я хватаю его за запястье, грубо вытаскиваю и, бросая ему: "Что-то
не в порядке!", пытаюсь ринуться назад в портал, но слишком поздно:
прямоугольный проход уменьшается до круга величиной с кулак - и исчезает.
- Где мы, черт побери? - возмущается Хент.
Я задумчиво осматриваюсь по сторонам. Хороший вопрос. Мы находимся в
сельской местности, на вершине холма. Дорога вьется через виноградники,
сбегает по пологому склону холма в лесистую долину и, пропадая из виду,
вновь выныривает у другого холма, в миле-двух отсюда. Жарко. Воздух
наполнен жужжанием и стрекотом, но ничего крупнее птицы не бороздит эти
бескрайние просторы. Справа от нас между утесами сверкает голубое пятно
воды - океан или море. Высоко в небе плывут перистые облака; солнце только
что миновало зенит. Ни одного строения поблизости, да и вообще чего бы то
ни было - только виноградники да каменистый проселок, на котором мы стоим.
Но гораздо важнее другое - беспрестанный гомон инфосферы больше не слышен.
Это потрясает, как внезапное исчезновение звука, привычного с
младенчества: становится жутко, замирает сердце, мысли путаются. В общем,
я не на шутку перепуган.
Хент, пошатнувшись, хлопает себя по ушам, будто пропавший шум был
настоящим звуком, затем стучит по комлогу.
- Проклятье, - бормочет он. - Проклятье. Имплант что-то барахлит.
Комлог отключился.
- Нет, - возражаю я. - По-моему, здесь просто нет инфосферы.
Но, не успев окончить фразу, я различаю тихое, басовитое жужжание -
голос чего-то более крупного и труднодоступного, чем инфосфера. Мегасфера?
"Музыка сфер", - думаю я и улыбаюсь.
- Что вас так рассмешило, Северн, черт бы вас побрал? Вы это нарочно
подстроили?
- Нет. Код Дома Правительства я набрал верно. - Полное отсутствие
паники - тоже своего рода паника.
- В чем же дело? Проклятые Папские Двери? Неужели они? Только что это
- неисправность или розыгрыш?
- Ни то ни другое. Двери работают исправно, Хент. Они привели нас
туда, куда нужно Техно-Центру.
- Техно-Центру? - Остатки румянца сходят с длинного лица, когда
помощник секретаря Сената вспоминает, кто контролирует порталы. - Боже
мой, Боже мой. - Хент неверными шагами доходит до обочины и падает в
высокую траву. Его замшевый деловой костюм и мягкие черные туфли не
вяжутся с окружающей нас идиллией.
- Где мы? - спрашивает он снова.
Я набираю в грудь воздуха. Он полон запахов - свежевспаханная земля,
свежескошенная трава, дорожная пыль, острый привкус моря.
