идеи через инфосферу. И Шрайк не поведет человечество на суд, а просто
перебьет всех мужчин, женщин и детей для реализации каких-то замыслов этой
машины.
Пухлое лицо епископа побагровело. Грохнув кулаками по столу, он с
усилием поднялся. Но тамплиер, накрыв его руку своей, удержал его, и
каким-то образом заставил снова сесть.
- Кто навел вас на эту мысль? - тихо спросил Сек Хардин.
- Паломники, имеющие доступ к Техно-Центру. И... другие лица.
Епископ погрозил Дюре кулаком.
- Но Аватара самолично прикасался к вам - и не единожды, а дважды! Он
даровал вам гарантию бессмертия, и вам как никому дано постичь, что
представляет собой его награда для Избранных - тех, кто готовит Искупление
еще до наступления последних дней!
- Шрайк даровал мне боль, - просто ответил Дюре. - Боль и страдание,
превосходящее всякое воображение. Я дважды встречался с этим существом и
готов поклясться, что это не божество и не демон, а просто органическая
машина из кошмарного будущего.
- Тьфу! - Епископ сделал презрительный жест и, сложив руки на груди,
уставился в пространство.
Огорченный тамплиер немного помолчал, затем, подняв голову, негромко
спросил:
- Вы хотели что-то узнать у меня?
Дюре перевел дух:
- Да. Хотел задать вам несколько вопросов и, увы, известить о
печальном событии: Истинный Глас Древа Хет Мастин умер.
- Нам это известно, - ответил тамплиер.
Дюре замолк. Каким образом эта информация попала на Рощу Богов?
Впрочем, это не имело теперь никакого значения.
- Я хотел узнать у вас, почему он отправился в паломничество. Что это
была за миссия, до завершения которой ему не суждено было дожить? Мы все
рассказали наши... наши истории. Все, кроме Хета Мастина. И теперь меня
гложет мысль, что именно в его судьбе ключ ко многим тайнам.
Епископ мельком посмотрел на Дюре и едко усмехнулся:
- Мы не обязаны извещать тебя ни о чем, священник мертвой религии.
Сек Хардин долго молчал, словно собираясь с силами, и наконец
заговорил:
- Хет Мастин добровольно вызвался донести Слово Мюира до Гипериона.
Пророчество, которое веками таилось в корнях нашего верования, гласит, что
с наступлением тревожных времен один из нас будет призван, чтобы
отправиться на корабле-дереве на Святой Мир, сподобится лицезреть там
гибель своего корабля, а затем возродит его в качестве вестника Искупления
и дела Мюира.
- Следовательно, Хет Мастин знал, что "Иггдрасиль" будет уничтожен на
орбите?
- Да. Это было предсказано.
- И он с помощью корабельного эрга должен был вывести в космос новый
корабль-дерево?
- Да, - ответил тамплиер еле слышно. - Древо Искупления, которое
должен был передать ему Аватара.
Дюре откинулся на спинку стула.
- Понимаю. Древо Искупления... Терновое дерево... Хет Мастин испытал
настоящий шок во время гибели "Иггдрасиля". Затем он был перенесена Долину
Гробниц Времени и предстал перед терновым деревом Шрайка, но так и не
сумел или не смог исполнить свою миссию. Терновое дерево - чудовищный
сгусток смерти, страдания, боли... Хет Мастин не представлял, что его
ожидает. Или же это оказалось выше его сил. Во всяком случае, он бежал. И
умер. Собственно говоря, я так и предполагал, только не мог понять, какую
во всем этом роль отвел ему Шрайк.
- Да что вы там мелете? - взорвался епископ. - Древо искупления
описано в пророчествах! Оно будет сопутствовать Аватаре в час последней
жатвы. Вашему Мастину следовало почитать за великую честь, что именно ему
выпало счастье вести древо сквозь пространство и время.
Дюре лишь покачал головой.
- Мы ответили на ваш вопрос? - спросил Сек Хардин.
- Да.
- В таком случае потрудитесь ответить на наш, - властно заявил
епископ. - Что случилось с Матерью?
- Какой матерью?
- С Матерью Нашего Спасения. Невестой Искупления. С той, которую вы
зовете Ламией Брон.
Дюре вернулся в прошлое, пытаясь вспомнить записанные Консулом на
пленку исповеди паломников. Итак, Ламия ждала ребенка от первого кибрида
Китса, и лузусские шрайкисты спасли ее от толпы и включили в состав
паломничества. Кажется, она упомянула, что священники Культа Шрайка
обращались с ней весьма почтительно. И... что же из этого следует?
Путаница какая-то... Да, похоже, он уже не тот, прежний Дюре,
сообразительный и проницательный.
- Ламия лежала без сознания, - ответил он. - По-видимому, Шрайк
забрал ее и подсоединил к какой-то штуке, вроде кабеля. Мозг не
функционировал, но плод уцелел.
- А личность, которую она несла? - взволнованно перебил его епископ.
Дюре вспомнил рассказ Северна о смерти этой личности в мегасфере. Но
его собеседники и не подозревали о существовании второй личности Китса -
Северне, который в этот момент, скорее всего, старается открыть Гладстон
глаза на ужасное предложение Техно-Центра. Дюре покачал головой. Все это
слишком сложно.
- Я ничего не знаю о личности, которую госпожа Брон несла в петле
Шрюна, - медленно произнес он. - Кабель, то есть штука, которую
подсоединил к ней Шрайк, похоже, включен в разъем наподобие кортикального
шунта.
Епископ кивнул, удовлетворенный ответом.
- Пророчества сбываются одно за другим. Вы выполнили свою миссию
посыльного, Дюре. А сейчас мне пора. - Лузусец встал, кивнул на прощание
Истинному Гласу Мирового Древа и, быстрым шагом пройдя по площадке, сбежал
по лестнице к лифту.
Несколько минут Дюре и тамплиер сидели в полном молчании,
убаюкиваемые шорохом листьев и тихим колыханием площадки. Небо над ними
окрасилось в шафрановый цвет - Рощу Богов окутали сумерки.
- Ваше утверждение о "боге из машины", который много веков дурачил
нас ложными пророчествами, - страшная ересь, - произнес наконец тамплиер.
- Вероятно. Но в долгой истории моей церкви было немало случаев,
когда страшные ереси оказывались суровыми истинами. Сек Хардин.
- Будь вы тамплиером, мне пришлось бы казнить вас, - донеслось из-под
капюшона.
Дюре лишь вздохнул. Возраст и усталость выветрили из его души саму
способность бояться чего бы то ни было, включая смерть. Он встал и вежливо
наклонил голову:
- Сек Хардин, мне пора. Простите, если невольно обидел вас. Мы
переживаем безумные времена, а безумие, как вы знаете, заразительно.
"Лучшие из людей обходятся без убеждений, - вспомнил он чьи-то
строки, - ну а худшие просто разрываются от страстной горячности".
Отвернувшись от Хардина, Дюре двинулся к краю платформы. И застыл на
месте.
Лестница исчезла. Тридцать метров по вертикали и пятнадцать по
горизонтали отделяли его от ближайшей площадки, где ждал лифт. Мировое
Древо уходило на километр или еще глубже в океан листвы. Другого выхода
отсюда не было. Опершись о перила, Дюре подставил разом покрывшееся потом
лицо вечернему ветру и только сейчас заметил, что на аквамариновом небе
проступили первые звезды.
- Что это значит?
Фигура в сутане почти слилась с темнотой.
- Через восемнадцать стандартоминут Небесные Врата будут захвачены
Бродягами. Наши пророчества гласят, что этот мир подлежит уничтожению.
Несомненно, вместе с ним погибнут его порталы и мультипередатчики, то есть
планета фактически прекратит свое существование. Ровно через стандарточас
после этого небеса Рощи Богов озарят шлейфы военных кораблей Бродяг. Наши
пророчества гласят, что члены Братства, которые останутся, и все остальные
- хотя случайно оказавшиеся здесь граждане Гегемонии давно эвакуированы, -
все они погибнут.
Дюре медленно вернулся к столу.
- Я должен попасть на Центр Тау Кита, - с расстановкой произнес он. -
Северн... один человек ожидает встречи со мной. И еще мне необходимо
переговорить с госпожой Гладстон.
- Это невозможно, - ответил Истинный Глас Мирового Древа Сек Хардин.
- Мы будем ждать. Мы должны удостовериться, что пророчества верны.
Иезуит в бессильном гневе сжал, кулаки, борясь с желанием наброситься
на тамплиера, потом закрыл глаза и дважды повторил молитву Пресвятой Деве.
Но это не помогло.
- Пожалуйста, - выдохнул он. - Пророчества будут, подтверждены или
опровергнуты независимо от того, здесь я или нет. А когда это случится,
будет слишком поздно. Факельщики ВКС взорвут сферу сингулярности, и
нуль-канал исчезнет. Мы окажемся отрезанными от Сети на много лет.
Поймите, мое возвращение на Центр Тау Кита может спасти миллиарды жизней!
Тамплиер сложил руки на груди, спрятав свои длинные пальцы в складках
сутаны.
- Мы будем ждать, - негромко сказал он. - Все, что предсказано,
должно произойти. Через несколько минут Повелитель Боли обрушится на
обитателей Сети. Я не разделяю веры епископа в то, что взыскующие
Искупления будут помилованы. Отец Дюре, нам лучше остаться здесь, где
конец будет скорым и безболезненным.
Дюре принялся лихорадочно рыться в усталом мозгу в поисках
какой-нибудь отповеди, отговорки, чего угодно. Тщетно. Он сел за стол и
уставился на своего безмолвного, обезличенного капюшоном собеседника.
Зажглись звезды - мириады холодных огней. Мир-лес в последний раз прошумел
листвой на ветру и затих - словно Роща Богов затаила дыхание в
предчувствии неотвратимого.
Поль Дюре закрыл глаза и начал молиться.
37
Мы, я и Хент, идем весь день, а вечером останавливаемся в маленькой
гостинице, где нас ждет ужин: курица, рисовый пудинг, цветная капуста,
макароны... Вокруг пусто, нет ни малейшего признака, что кто-то побывал
здесь до нас, но огонь в очаге горит ярко, словно его только что разожгли,
а ужин на плите еще горячий.
Хента все это сводит с ума, к тому же он никакие может прийти в себя
из-за потери контакта с инфосферой. Я понимаю его. Для человека,
родившегося и выросшего в мире, где информация всегда под рукой, а связь с
кем и чем угодно - нечто само собой разумеющееся, где все расстояния
сводятся к шагу через портал, вернуться вдруг к жизни предков - все равно,
что проснувшись утром, неожиданно обнаружить, что ты ослеп и оглох.
Обессиленный приступами ярости Хент к вечеру погрузился в мрачное
молчание.
"Я нужен секретарю Сената!" - то и дело выкрикивал он днем.
"Моя информация нужна ей не меньше, - вежливо возражал я, - но тут уж
ничего не поделаешь".
- Где мы? - в десятый раз спросил Хент.
Я уже рассказывал ему о копии Старой Земли, но, на этот раз, как мне
показалось, он имел в виду нечто иное.
- Наверное, в карантине, - сказал я наконец.
- Вот как? Но кто нас запрятал сюда? Техно-Центр?
- Могу только гадать.
- Как нам вернуться обратно?
- Не знаю. Как только они сочтут, что нас можно выпустить, появится
портал.
Хент негромко выругался:
- Меня-то зачем в карантин?
Я пожал плечами. Может быть, из-за того, что он услышал часть моего
рассказа на Пасеме, но я не был в этом уверен. Я вообще ни в чем не был
уверен.
Дорога змейкой бежала между невысокими холмами, через луга и
виноградники, и долины, за которыми синело море.
- Куда мы идем? - в который раз спросил Хент (незадолго до того, как
мы увидели гостиницу).
- Все дороги ведут в Рим.
- Я не шучу, Северн.
- Я тоже, господин Хент.
Хент вдруг схватил камень с дороги и швырнул в кусты. Оттуда раздался
крик дрозда.
- Вы бывали здесь раньше? - помолчав, спросил он прокурорским тоном,
словно это я заманил его сюда. Хотя, скорее всего, он был прав.
- Нет, - ответил я. И чуть не добавил: "Зато бывал Китс". Мои
трансплантированные воспоминания разрывают мне сердце его тоской и его
