генераторы взорваны; еле удалось отстоять терминексы. Комитет местного
самоуправления обратился к Гегемонии; Гегемония ввела военное положение и
направила морскую пехоту ВКС, дабы изолировать мятежные Ульи.
Восстания сепаратистов на Новой Земле и Мауи-Обетованной.
Террористические акты роялистов Гленнон-Хайта, не подававших признаков
жизни уже лет семьдесят, - на Талии, Армагасте, Нордхольме и Ли-Три. И
опять бесчинства шрайкистов - теперь уже на Циндао-Сычуань и
Возрождении-Вектор.
Штаб ВКС на Олимпе тут же перебрасывает извращающиеся с Гипериона
войска на планеты Сети. Срочно посаженные на факельщики команды
подрывников в прифронтовых системах рапортуют: сферы сингулярности
подготовлены к уничтожению. Дело за приказом с ТКЦ.
- Имеется более эффективный способ, - спокойно сообщает советник
Альбедо Мейне Гладстон, ведущей Военный Совет.
Секретарь Сената оборачивается к послу Техно-Центра.
- Существует оружие, способное уничтожить Бродяг, не причинив
никакого вреда собственности Гегемонии. И даже собственности Бродяг, если
уж на то пошло.
Генерал Морпурго хмурится.
- А-а, вы о бомбе, аналогичной по действию "жезлу смерти", - говорит
он. - Она нам не подходит. Военные эксперты доказали, что дальность ее
действия безгранична. Мало того, что это бесчестное оружие противоречит
Нью-Бусидо - оно уничтожит вместе с захватчиками и наше население.
- Отнюдь, - возражает Альбедо. - Если граждане Гегемонии будут
защищены надлежащим образом, обойдется без жертв. Как вам известно,
нейродеструкторы могут быть настроены на определенную длину церебральных
волн. То же самое можно проделать и с бомбой. Она не тронет ни домашний
скот, ни диких животных, ни даже человекообразных.
Встает генерал ВКС Ван Зейдт, командующий морской пехотой:
- Но защитить население невозможно! Эксперименты показали, что
тяжелые нейтрино, испускаемые этой бомбой, проникают в толщу камня или в
металл на глубину шести километров. Убежищ такой глубины не существует.
Проекция советника Альбедо непринужденно облокачивается на стол.
- У нас есть девять миров с готовыми убежищами для миллиардов, -
замечает он негромко.
Гладстон кивает.
- Лабиринты, - шепчет она. - Но переместить туда такое количество
людей невозможно.
- Напротив. - Альбедо благодушно качает головой. - Теперь, когда вы
присоединили Гиперион к Протекторату, каждый лабиринтный мир включен в
нуль-сеть. Техно-Центр может организовать переброску населения
Непосредственно в эти подземные убежища.
За длинным столом Совета поднимается шум, но Мейна Гладстон не
отрывает горящего взора от Альбедо. Она знаком призывает к тишине, и гомон
стихает.
- Расскажите нам подробнее, - говорит секретарь Сената. - Очень
интересная идея.
Консул сидит в пятнистой тени невысокой невиллонии и ждет смерти. Его
руки, заломленные за спину, связаны обрывом фибропластика. Лохмотья, в
которые превратилась его одежда, еще не успели высохнуть; лицо мокро от
купания, а может быть, от пота.
Двое мужчин, стоящие над ним, заканчивают инспекцию его рюкзака.
- Блин, - говорит первый, - ну ничего стоящего. Только это мудацкое
старье. - Он сует за пояс пистолет отца Ламии Брон.
- Жаль, что мы не смогли достать его ковер-самолет, - вставляет
второй.
- Да уж, больно красиво летела эта рвань к лягушкам в гости! - И оба
покатываются со смеху.
Консул, скосив глаза, смотрит на двоих здоровяков - темные силуэты в
хаки на фоне вечернего неба. Судя по акценту - оба уроженцы Гипериона, а
их внешний вид - разномастные предметы устаревшей экипировки ВКС, тяжелые
универсальные винтовки, накидки из кусков "хамелеоновых" скафандров -
наводит на мысль, что перед ним дезертиры из гиперионовских сил
самообороны.
Судя по всему, оставлять своего пленника в живых они не намерены.
Сначала, ошеломленный падением в реку Хулай, запутавшийся в веревках,
которые накрепко связали его с рюкзаком и бесполезным ковром-самолетом,
Консул счел их спасителями. Он сильно ударился о поверхность воды, долго,
невероятно долго не мог выбраться на поверхность - и все же не
захлебнулся. Всплыв, он попал в сильное течение и вновь пошел ко дну под
тяжестью коврика. То была ожесточенная, но безнадежная схватка с судьбой,
и Консул все еще находился в десяти метрах от мелководья, когда один из
здоровяков выскочил из зарослей невиллонии и бросил Консулу веревку. На
берегу бродяги избили его, связали, вывернули карманы и рюкзак, и, судя по
небрежным замечаниям, готовились, не откладывая дело в долгий ящик,
перерезать ему горло.
Тот, что повыше, с каким-то вороньим гнездом из намасленных вихров на
голове, присаживается на корточки перед Консулом и вытаскивает из ножен
керамический кинжал.
- Что скажешь на прощанье, дедуля?
Консул облизывает губы. Он видел тысячи фильмов и гололент, где в
подобный момент герой пинком ломал одному противнику ноги, колотил
другого, пока тот не падал без чувств, хватал оружие и расстреливал обоих,
даже не потрудившись развязать себе руки, а затем уходил навстречу
дальнейшим приключениям. Но Консул не чувствует себя героем: он устал, он
стар, на нем живого места не осталось после падения в реку и того, что за
ним последовало. Ему ли тягаться с этими молодцами? Драки он видел и даже
однажды сам помахал кулаками, но его жизнь и деятельность протекали хоть и
в суровом, но таком далеком от физического насилия мире дипломатии.
Консул снова облизывает сухие губы:
- Я могу заплатить вам.
Тип на корточках, улыбаясь, водит ножом перед носом Консула.
- Чем, дедуля? Твоя универсальная карточка у нас, а на нее и дерьма
не купишь.
- Золотом, - приводит Консул единственный аргумент, пронесший свою
магическую силу через века.
Громила, сидящий перед ним, не реагирует. Стоит ему, взглянуть на
лезвие, как в его глазах появляется зловещий блеск. Но тут подходит другой
и кладет тяжелую руку на плечо напарника.
- О чем ты болтаешь, мужик? Где ты возьмешь золото?
- Мое судно, - отвечает Консул. - "Бенарес".
Сидящий подносит лезвие к собственной щеке.
- Да брешет он, Чез. "Бенарес" - это старая плоскодонная баржа,
которую таскают манты. Знаешь, чья она была, - тех синежопых, которых мы
три дня назад кокнули.
Консул прикрывает глаза и борется с приступом тошноты. А.Беттик и
другие андроиды - экипаж "Бенареса" - покинули баржу на катере менее
недели назад и поплыли вниз по реке, в поисках свободы. Но, видимо, они
так и не нашли ее.
- А.Беттик, - говорит Консул. - Капитан судна. Он разве не говорил о
золоте?
Верзила с ножом ухмыляется.
- Бухтел он много, но говорил мало. Сказал, что судно со всем своим
дерьмом отправилось в Эдж. Я еще подумал: "Что-то далековато для баржи без
мант".
- Заткнись, Обем. - Второй опускается на корточки перед Консулом. - И
что, мужик, ты держишь золото на этой дырявой барже?
Консул поднимает голову:
- Вы не узнали меня? Я был Консулом Гегемонии на Гиперионе. Много
лет.
- Эй, хватит пудрить мозги... - говорит бандит с ножом, но второй
прерывает его:
- Да, мужик, припоминаю, я видел твою личность в лагерной голонише,
когда был пацаном. Но какого дьявола ты тащишь золото вверх по реке, когда
небо того и гляди сверзится всем нам на голову? Отвечай!
- Мы хотели укрыться в Башне Хроноса, - говорит Консул, стараясь
ничем не выдать своей радости и вознося хвалу судьбе за каждую лишнюю
секунду жизни. Почему? Ведь он так устал от всего. Готовился умереть. Но
только не сейчас. Не сейчас, когда Сол с Рахилью и другие надеются на
него. - Несколько самых богатых жителей Гипериона, - продолжает он. -
Военные, ведавшие эвакуацией, не позволили им забрать с собой слитки, и я
согласился помочь. Хотел укрыть золото в подвалах Башни Хроноса - это
старый замок к северу от Уздечки. За комиссионные, конечно.
- Ну, ты рехнулся! - насмешливо восклицает тип с ножом. - Теперь вся
земля к северу отсюда Шрайкова.
Консул роняет голову: ему незачем изображать усталость и
разочарование побежденного.
- И мы это поняли, Матросы-андроиды дезертировали на прошлой неделе,
а Шрайк убил пассажиров. Я остался один и решил спуститься вниз по реке.
- Брехня, - говорит тип с ножом. Его глаза снова загораются недобрым,
мутным огнем.
- Погоди, - вмешивается его товарищ и наотмашь бьет Консула по лицу.
- И где он теперь, твой золотой корабль, а, старик?
Консул ощущает во рту соленый вкус крови.
- В верхнем течении реки. Но не на самой реке, а в притоке.
- Во-во, - говорит бандит с ножом и прикладывает лезвие к шее
Консула. Чтобы перерезать жертве горло, достаточно просто повернуть нож. -
Слушай меня, Чез: брехня все это. Только время потеряем.
- Погоди! - рявкает второй. - Вверх по реке, значит. И далеко отсюда?
Консул вспоминает притоки, над которыми летел последние несколько
часов. Уже поздно. Солнце на западе почти касается ветвей.
- Да прямо за шлюзами Карла, - говорит он.
- А чего ты бросил баржу и полетел на этой фитюльке?
- За помощью, - отвечает Консул, Действие адреналина давно прошло, и
сейчас он испытывает страшный упадок сил, граничащий с отчаянием: - На
берегах очень много... бандитов. Мне показалось, что баржа - это слишком
рискованно. Ковер-самолет надежнее.
Тот, которого зовут Чезом, смеется.
- Убери-ка нож, Обем. Прогуляемся вверх по реке, а?
Обем вскакивает. Он и не думает убирать нож, но теперь лезвие - и
гнев - обращены на Чеза.
- Ты, что, рехнулся? Голова у тебя на плечах или куча дерьма? Ему
помирать неохота, вот он и тянет резину. Разве не видишь?
Чез и бровью не ведет.
- Конечно, врать ему никто не мешает. Ну и что? До шлюзов ходу
полдня. Ни баржи, ни золота - режешь ему глотку. Тихо-тихо,
медленно-медленно. Есть золото - все равно можно поиграть ножиком. Только
уже с золотишком в кармане. Ну и как?
Мысли Обема мечутся между злобой и алчностью. Отскочив в сторону, он
одним ударом перерубает восьмисантиметровую невиллонию и еле успевает
отпрянуть, как дерево с треском падает на речной откос. Схватив Консула за
шиворот, бандит рычит ему в лицо:
- Ну, ладно, гегемон, посмотрим на твои сокровища. Закричишь-побежишь
упадешь-споткнешься - буду резать уши и пальцы. Просто так, для
тренировки. Понял?
Консул с трудом поднимается, и все трое скрываются под сенью низких
деревьев. Чез впереди, Обем замыкает шествие, а между ними еле тащится
Консул - назад, туда, откуда прибыл, прочь от города, корабля и всех
надежд спасти Сола и Рахиль.
Минул час. Консул никак не придумает, что ему делать, когда они
дойдут до места и не обнаружат там баржи. Несколько раз Чез знаками
призывает их затихнуть и затаиться. Один раз - когда на деревьях
завозились птицы, второй - когда донесся какой-то шум с того берега.
Похоже, во всей округе ни души. Помощи ждать неоткуда. Консул вспоминает
выгоревшие здания вдоль реки, пустые хижины, голые причалы. Страх перед
Шрайком, страх прошляпить эвакуацию и остаться на поживу Бродягам, а также
многомесячные бесчинства дезертиров из сил самообороны опустошили
местность не хуже чумы. У Консула одна надежда: когда они подойдут
вплотную к шлюзам, он попытается прыгнуть в реку и доплыть со связанными
руками до лабиринта островков ниже по течению. Там можно укрыться.
Только ему не доплыть до них и с развязанными руками. Сил нет. Кроме
