- Боже милостивый, - ахнул кто-то неподалеку от Гладстон.
Секретарь Сената снова потеребила нижнюю губу. Ради спасения
человечества от удела, который казался ей вечным рабством или, хуже того,
медленной смертью; она была готова распахнуть ворота перед волками,
надежно укрыв домочадцев на верхнем этаже, за крепко запертыми дверьми. И
вот этот день настал, а волки лезут и в двери, и в окна. Она чуть не
рассмеялась - сколько иронии в этом справедливом возмездии! Верхом
глупости было надеяться, что спущенный с цепи хаос покорится тем, кто его
вызвал.
- Во-первых, - ровным голосом начала Гладстон, - никаких отставок без
моей санкции, никакого самобичевания. Вполне возможно, что правительство
падет... и членов кабинета, включая меня первую, действительно перевешают
на стойках. Но пока до этого не дошло, мы являемся правительством
Гегемонии и должны выполнять свои обязанности.
Во-вторых, через час я соберу вас и представителей других комитетов
Сената, чтобы обсудить речь, с которой я намерена обратиться к Сети в
08:00 по стандартному времени. Буду рада выслушать все ваши предложения.
В-третьих, настоящим я обязываю и уполномочиваю представителей
командования ВКС - тех, кто присутствует здесь, и всех остальных в
пределах Гегемонии, предпринимать все, что в их власти, для спасения и
защиты граждан и собственности Сети и Протектората, используя любые меры и
средства, какие они сочтут необходимыми, вплоть до чрезвычайных. Генерал,
адмирал, я требую, чтобы в течение десяти часов на миры, которым угрожает
вторжение, были переброшены войска. Каким образом - это уже ваша забота.
В-четвертых, после моего выступления я созову всеобщее заседание
Сената и Альтинга. Я собираюсь заявить, что Гегемония Человека и
государство Бродяг находятся в состоянии войны. Габриэль, Дороти, Том,
Эйко! Нас ждут несколько очень напряженных часов. Потрудитесь над
обращениями к своим мирам, обеспечьте мне их голоса. Кроме того, я
нуждаюсь в единодушной поддержке Сената. Спикер Гиббонс, вас я могу только
просить о помощи в проведении дебатов в Альтинге. Важно, чтобы голосование
в Альтинге завершилось сегодня к 12:00. Неожиданностей быть не должно.
В-пятых, вы эвакуируем граждан миров, которым угрожает первая волна
вторжения. - Гладстон подняла руку, призывая к молчанию тех, кто попытался
возразить. - Мы эвакуируем всех, кого сможем, кого успеем... Персов,
Имото, Дэн-Гиддис и Крунненс из Министерства транспорта создадут и
возглавят Совет по координации эвакуации и сегодня к 13:00 представят
подробный отчет о своих действиях лично мне. ВКС и Бюро безопасности Сети
обеспечат контроль за движением людей и защиту доступа к порталам.
И последнее: через три минуты я жду советника Альбедо, сенатора
Колчева и спикера Гиббонса в моем кабинете. Вопросы?
Все растерянно молчали.
Гладстон встала.
- Удачи вам. Действуйте быстро. Остерегайтесь необоснованной паники.
И, Боже, спаси Гегемонию. - Она повернулась на каблуках и вышла из
комнаты.
Гладстон сидела за своим столом, Колчев, Гиббонс и Альбедо -
напротив. Разлитое в воздухе напряжение, нагнетаемое суетой в коридоре,
усугублялось молчанием Гладстон, не сводившей глаз с советника Альбедо.
- Вы, - произнесло она наконец, - нас предали.
Губы проекции, сложенные в учтивой усмешке, даже не дрогнули.
- Ни в коси мере, госпожа секретарь.
- Тогда у вас одна минута, чтобы объяснить, почему Техно-Центр, и в
частности Консультативный Совет ИскИнов не предупредили нас о вторжении.
- Для этого достаточно одного слова, - сказал Альбедо. - Гиперион,
госпожа секретарь.
- К черту Гиперион! - Гладстон в ярости хлопнула ладонью по древнему
столу: редкостный для нее жест. - Альбедо, мне осточертело слушать о
нефакторизуемых переменных и о том, что Гиперион - потенциальная черная
дыра. Либо Техно-Центр способен помочь нам оценить наши шансы, либо он
лгал нам все пять веков. Что верно - первое или последнее?
- Госпожа секретарь, Совет предсказал вам войну, - объявила
седовласая проекция. - В наших секретных рекомендациях вам лично и вашим
доверенным людям указывалось, что вмешательство в дела Гипериона чревато
непредсказуемыми последствиями.
- Чушь, - отрезал Колчев. - Считается, что ваши предсказания в общих
чертах правдивы. А это нашествие наверняка готовилось десятилетиями. Или
даже столетиями.
Альбедо пожал плечами.
- Может быть. Но вполне возможно, сенатор, что именно решимость
теперешней вашей администрации начать войну за Гиперион заставила Бродяг
приступить к осуществлению их планов. Мы же рекомендовали воздерживаться
от любых действий, затрагивающих эту планету.
Спикер Гиббонс подался вперед.
- Но ведь вы назвали нам имена людей, которые должны были отправиться
в так называемое паломничество к Шрайку.
На этот раз Альбедо не пожал плечами, а лишь непринужденно махнул
рукой:
- Что из того? Вы попросили нас назвать граждан Сети, чье
паломничество к Шрайку способно повлиять на исход предсказанной нами
войны, и мы их назвали.
Гладстон потерла подбородок.
- И что, вы уже вычислили, каким образом просьбы паломников могут
повлиять на исход войны... _э_т_о_й_ войны?
- Нет, - ответил Альбедо.
- Советник, - сказала Мейна Гладстон, - пожалуйста, примите к
сведению, что в зависимости от исхода событий ближайших дней правительство
Гегемонии Человека намерено рассмотреть вопрос об объявлении войны - между
нами и структурой, именуемой Техно-Центр. Вам как фактическому послу
структуры надлежит распространить эту информацию.
Альбедо улыбнулся. Затем развел руками.
- Госпожа секретарь, я понимаю: потрясение, вызванное столь ужасной
новостью, должно быть, толкнуло вас на весьма неудачную шутку. Объявить
войну Техно-Центру? Но это же все равно, как если бы рыба объявила войну
воде или водитель, расстроенный известием о чужой аварии, напал на свой
ТМП.
Гладстон не улыбнулась.
- Мой дедушка на Патофе, - произнесла она с расстановкой, - как-то
всадил шесть пуль из импульсной винтовки в семейный электромобиль, когда
тот однажды не завелся. Вы свободны, советник.
Альбедо, моргнув, исчез. Такой внезапный уход был либо намеренным
нарушением этикета - обычно проекция покидала комнату через дверь или
улетучивалась после ухода других, - либо признаком того, что правящий
разум Техно-Центра огорошен сообщением Гладстон.
Она кивнула Колчеву и Гиббонсу.
- Я не задерживаю вас больше. Но не забывайте: через пять часов,
когда война будет объявлена, я ожидаю единодушной поддержки.
- Вы получите ее, - сказал Гиббонс.
Когда спикер и сенатор ушли, через двери и потайные ходы в кабинет
ринулись помощники, засыпая Гладстон вопросами и запрашивая на ходу
комлоги. Но секретарь Сената движением руки заставила их замолчать.
- Где Северн? - спросила она. Заметив на лицах окружающих недоумение,
она пояснила: - Поэт... то есть, художник. Тот, кто пишет мой портрет.
Помощники переглянулись, как бы спрашивая друг у друга, здорова ли их
начальница.
- Он спит, - сказал наконец Ли Хент. - Принял какое-то снотворное.
Никому и в голову не пришло разбудить его.
- Пусть явится ко мне не позднее чем через двадцать минут, -
приказала Гладстон. - Введите его в курс дела. Где капитан 3-го ранга Ли?
Ответила Ники Кардон, молодая женщина, ведающая связью с военными:
- Вчера вечером по приказу Морпурго и командующего морским сектором
ВКС Ли перевели в погранвойска. Ему придется скакать с одного океанского
мира на другой в течение двадцати лет. Как раз сейчас он... да, находится
в ставке ВМС на Брешии, ожидая транспортный звездолет.
- Немедленно верните его, - отчеканила Гладстон. - Пусть его
произведут в контр-адмиралы или какое там звание нужно для штабной работы,
а затем назначат сюда, лично ко мне, а не в Дом Правительства или
управление делами. Если понадобится, сделайте его офицером по особым
поручениям.
Несколько минут Гладстон созерцала голую стену. Она думала о мирах,
по которым прогуливалась ночью: Мир Барнарда - свет фонарей сквозь листья,
древние здания колледжа; Роща Богов с ее воздушными шарами на привязи и
живущими на воле монгольфьерами, приветствующими рассвет; Променад на
Небесных Вратах... Все это были цели первой волны. Она встряхнула головой.
- Ли, я хочу, чтобы вы, Тарра и Бринденат не позднее, чем через сорок
пять минут, подготовили мне черновики обеих речей - общее обращение и
объявление войны. Кратко, без двусмысленностей. Загляните в досье Черчилля
и Струдинского. Реалистично, но с энтузиазмом, оптимистично, но с оттенком
суровой решимости. Ники, я хочу, чтобы меня информировали о каждом шаге
военного командования. Кроме того, мне нужна личная оперативная карта -
через имплант. Гриф "Только для секретаря Сената". Барбара, ты будешь моим
дипломатом с недипломатическими методами работы в Сенате. Иди туда, играй
на всех струнах, дергай за все нитки: шантажируй, льсти и вообще заставь
их осознать, что отправиться воевать с Бродягами для них безопаснее, чем
пытаться противоречить при трех-четырех голосованиях. Вопросы? - Подождав
три секунды, Гладстон хлопнула в ладоши. - Ну что ж, тогда приступим,
друзья!
Ожидая следующую волну сенаторов, министров и помощников, Гладстон
повернулась лицом к голой стене и погрозила пальцем потолку.
Затем она быстро обернулась назад - как раз в тот момент, когда в
дверях появилась очередная депутация.
25
Когда послышались выстрелы, Сол, Консул, отец Дюре и лежавший без
чувств Хет Мастин находились в первой Пещерной Гробнице. Консул осторожно
выглянул наружу, ожидая яростного удара темпоральных волн. Час назад
разыгрался настоящий шторм, заставивший их отступить вглубь долины.
- Все в порядке! - крикнул он оставшимся внутри. В тусклом круге
света от фонаря Сола виднелись стены пещеры, три бледных лица и обмякшее
тело тамплиера. - Прилив, кажется, слабеет.
Сол встал. Чуть ниже его подбородка белел крохотный овал - личико
Рахили.
- Вы уверены, что стреляли из пистолета Ламии?
Консул указал на темный проем входа.
- Пулевое оружие есть только у нее. Пойду-ка взгляну, что там.
- Подождите, - сказал Сол. - Я с вами.
Отец Дюре остался стоять на коленях рядом с Хетом Мастином.
- Идите. Я побуду около него.
- Кто-нибудь из нас вернется минут через десять, - пообещал ему
Консул.
Бледное сияние Гробниц Времени освещало долину. Дул сильный южный
ветер, но воздушные потоки к ночи поднимались выше и проходили над
скальными стенами долины, не тревожа дюн. Сол осторожно спустился вслед за
Консулом по неровной тропе на дно долины и повернул к ее воротам. О жуткой
темпоральной свистопляске, безумствовавшей здесь лишь час назад,
напоминали лишь слабые наплывы непонятных видений, но то были последние
отголоски странной бури.
На дне долины тропа стала шире. Сол и Консул миновали пепелище вокруг
Хрустального Монолита. Его высокие стены струили молочное сияние,
отражавшееся в бесчисленных осколках на тропе и в русле пересохшего ручья.
Затем паломники преодолели небольшой подъем, оставив в стороне Нефритовую
Гробницу с ее бледно-зеленой иллюминацией, еще раз повернули и двинулись
на еле слышные сигналы комлога - к Сфинксу.
- Боже мой, - вдруг пробормотал Сол и ринулся вперед, придерживая
люльку, чтобы не растрясти ребенка. Взбежав по ступеням, он опустился на
колени рядом с темной фигурой, распростертой на плитах.
