храбростью и отвагой можно заслужить почет и уважение.
- Но все вы ранены!
- Пустяки! Банда индейцев дорого поплатилась за эти раны.
- А как быть вот с этим? - спросил полковник Паркер, хватая за
шиворот одного из мексиканцев. - Он, верно, тоже мечтает внести свою лепту
в нашу борьбу?
Полковник сдернул с головы мексиканца шапку и прикрывающий лицо
платок.
- Ба, да это же наш Помпи, - захихикал слуга-негр, стоявший
неподалеку. - Он удрал от маса Паркера.
- Помпи - мексиканец! Помпи не знает маса Паркера! - завопил негр.
- В таком случае тебе придется со мной познакомиться. Вестовой,
уведите его! И не забудьте надеть на него кандалы и ошейник.
- А вы пока останетесь в городе, - сказал генерал главарю
подозрительных мексиканцев, равнодушно взиравшему на арест своего
чернокожего собрата.
- Под вашу ответственность, генерал. Нам было приказано как можно
скорее прибыть в штаб главнокомандующего.
- Для начала вас осмотрит врач. Если и вы действительно ранены, вас
будут лечить. Если нет - отправитесь в тюрьму.
- Но, генерал...
- Довольно, больше можете не утруждать себя объяснениями, - оборвал
его тот. - Мы сообщим о вас главнокомандующему. Остальное узнаете позже.
И генерал быстрым шагом направился к гостинице. Ополченцы окружили
мексиканцев и доставили их в караульное помещение.
24
Когда двое офицеров ополчения вместе с капитаном Перси вышли из
гостиницы, уже стемнело. Некоторое время они молча шли вдоль берега.
- Черт побери! - воскликнул наконец майор Коупленд. - Услышь я нечто
подобное еще вчера, я не поверил своим бы собственным ушам. Выходит, и
среди нас объявился человек, вообразивший себя восточным султаном. Ему,
видите ли, не по нраву наши законы! А когда представители гражданской
власти не пожелали понять его прозрачные намеки, он взял и запер двери
всех учреждений!
- Ну, за это он поплатится, - заметил полковник Паркер. - Впрочем,
если ему удастся разбить англичанин, он может выйти сухим из воды.
- Почему вы так полагаете? - спросил Коупленд.
- Неужели не понятно? Неужели вы думаете, что опьяненная победой
толпа станет требовать его наказания? А люди разумные решатся призвать его
к ответу и тем самым заслужить упреки в черной неблагодарности? Увы,
гражданское достоинство ценится у нас немногим выше, чем в Старом Свете,
где принято венчать лаврами разбойников и убийц. Победа вызовет здесь
такое же безумное ликование.
- Но разве мы можем желать поражения? - воскликнул майор.
- Я тоже вовсе не желаю этого, - возразил полковник. - Мне не менее
вашего дорого то, что я нажил собственным трудом. Но я скорее позволю
врагу разграбить свой дом, нежели хоть на йоту поступлюсь гражданскими
принципами. Я вместе со всеми создавал наше государство, и мне не
безразлично, какое наследие получат мои дети. Мы полны решимости разбить
врага, но мы не позволим властолюбивому генералу, утратившему всякий разум
из-за нескольких тысяч британцев, наносить смертельные раны всему
обществу.
- Ваши гражданские принципы, разумеется, достойны всяческих похвал, -
усмехнулся капитан Перси. - Только помогут ли они шести тысячам ополченцев
разгромить лучшую армию Старого Света? Даже при самом умелом ведении
боевых действий мы едва ли можем рассчитывать на победу.
- Эти шесть тысяч ополченцев будут сражаться за свободу своей родины,
капитан, - заметил генерал Биллоу. - Это могучая, неодолимая сила. А то,
что сделал главнокомандующий, не проступок, а преступление.
- Передача верховной власти одному человеку, - вмешался полковник
Паркер, - это диктатура де факто. И если в его руках она даже никому не
угрожает, то может стать весьма опасной в руках другого, более ловкого,
правителя.
- Ну, это меня не больно пугает, - заявил Коупленд. - Как только мы
разобьем англичан, гражданская власть вновь вступит в законную силу.
- Разве я в этом сомневаюсь? - возразил полковник Паркер. - Но чего
стоит, в таком случае, гражданская власть, если в минуту опасности она
покорно слагает с себя полномочия и подчиняется грубому произволу. Все это
свидетельствует о том, что мы не слишком высокого мнения о нашей
конституции. Нынешние события могут послужить дурным примером для наших
потомков.
- Но позвольте, - сказал капитан Перси, - ведь речь идет лишь о
временной централизации власти во имя того, чтобы отразить натиск врага.
Разве вы сами не подаете дурного примера остальным, оспаривая приказы
главнокомандующего в тот момент, когда неприятель уже подошел к столице?
- Вы храбрый офицер, капитан Перси, но вы не знаете моих людей, -
заметил майор Коупленд. - Любой из них, не раздумывая, кинется в самую
гущу сражения, но едва ли хоть один изъявит охоту дружески поболтать с
главнокомандующим, поправшим их права.
- Да, - поддержал майора генерал Биллоу, - во имя блага нашей родины
мы обязаны ограничить его власть. Поверьте, капитан, мы и впредь будем
исполнять приказы главнокомандующего, ибо того требует конституция, но
непременно призовем его к ответу за противоправные деяния.
- Да, именно так, - подтвердил полковник Паркер. - И если вы готовы
поддержать нас, милости просим на собрание.
Ничего не ответив, капитан молча поклонился и ушел.
- Он славный молодой человек и храбрый офицер, - заметил полковник. -
Но два года службы в линейных войсках так заморочили ему голову, что,
защищая честь главнокомандующего, он готов вызвать на дуэль любого из нас.
- Не хотел бы я себе такого в зятья, - сказал Коупленд. - Уж больно
он смахивает на британского вояку.
- Как раз такие и нравятся молодым девушкам, - улыбнулся полковник. -
Впрочем, он честно выполняет свой воинский долг.
Сев в лодку, офицеры переправились на другой берег протоки и зашагали
к большому дому, окна которого светились сквозь заросли деревьев. Они
хотели немного отдохнуть, а потом еще раз обсудить создавшееся положение,
прежде чем прийти к окончательному решению, которое в любой иной стране
могло бы стать причиной жесточайшего кровопролития или даже свержения
государственной власти.
А капитан тем временем вошел в гостиницу и приказал вестовому
привести Джеймса. Потом поднялся к себе в комнату, сел в кресло и о чем-то
задумался. Несколько минут спустя появились вестовой и англичанин.
- Джеймс Ходж, - приветливо обратился к нему капитан Перси, - прежде
чем составить донесение главнокомандующему, мне хотелось бы задать вам
несколько вопросов. Отвечайте честно и без утайки.
- Заверяю вас, капитан, что вы не услышите от меня ни единого слова
лжи.
- Вы сказали, что вас захватили в плен пираты.
- Именно так все и случилось. Если вы потрудитесь запросить штаб
наших войск, вам подтвердят, что я говорю правду.
- А еще вы заявили, будто узнали в одном из мексиканцев пирата.
- Да, я опознал его по походке и манере держаться. Все это отчетливо
запечатлелось в моей памяти.
В этот миг в комнату вошли три человека. Один с черной повязкой на
лице, у другого была рука на перевязи, третьим был юноша с горящими
черными глазами. Все они вели себя спокойно и невозмутимо.
- Вы узнаете кого-нибудь из них? - спросил капитан Джеймса.
- Вот этого, - сказал Джеймс, направляясь к человеку с повязкой на
лице. - Он - пират.
Обвиняемый холодно и презрительно поглядел на англичанина.
- Что нужно от меня этому юноше? - обернулся он к капитану.
- Вы слышали его слова?
- Разумеется, слышал и могу лишь посмеяться его глупости.
- Клянусь честью, капитан, это пират! - вскричал Джеймс.
- Молодой человек, потерпите немного. Через три дня сюда доставят
наши товары, и вы получите возможность самолично удостовериться в том, что
все мы - плантаторы и торговцы.
Джеймс сначала побледнел, а затем побагровел от ярости.
- Я его хорошо заполнил! Уверяю вас, я не мог обознаться!
- Коли этот юноша так упорствует в своем заблуждении, то из уважения
к вам, капитан, я готов предъявить более веские доказательства.
И он сорвал повязку, обнажив на лбу и щеке глубокую рану, несомненно,
нанесенную ему томагавком.
- Больше вы никого тут не узнаете? - нахмурившись, спросил Джеймса
капитан.
Юноша внимательно оглядел остальных.
- По-моему я видел и этого человека, - не слишком уверенно сказал он,
указывая на второго раненого.
- Вполне возможно, - ответил тот. - Мы с сеньором Марко оба из
Накогдочеса. Вот наши рекомендательные письма. А вскорости здесь будут и
наши товары.
- Капитан, - заявил первый мексиканец, - мне представляется излишним
говорить вам, офицеру доблестной американской армии, о том, сколь
подозрительным выглядит поведение этого юноши, который всяческими
выдумками и небылицами стремится отвлечь ваше внимание от собственной
персоны. Все мы - подданные Мексики и настоятельно просим вас поскорее
отправить нас к главнокомандующему. Для начала нас всех тут задержали и
обыскали, а теперь, похоже, готовы держать чуть не под арестом.
- Генерал Биллоу приказал вам оставаться в городе, пока не поступит
распоряжение главнокомандующего.
- А когда это случится?
- Через сорок восемь часов. А пока ступайте.
Выпроводив мексиканцев, капитан гневно поглядел на Джеймса.
- Джеймс Ходж, для человека ваших лет вы слишком хитры и изворотливы.
- Капитан, заклинаю вас, допросите их снова. Я уверен, что не ошибся.
Достаточно посмотреть на их лица.
- Внешность нередко бывает обманчива, - сухо возразил капитан. - К
тому же, у нас запрещены допросы с пристрастием. Я рад был бы помочь вам,
хотя бы потому, что вы так молоды. Но вынужден предупредить, что вы должны
быть готовы к самому худшему.
- Я готов уже к чему угодно. Но если англичанин может рассчитывать в
вашей стране на беспристрастие и справедливость, прошу, чтобы вы запросили
обо мне штаб наших войск.
- В вашем случае дело касается не только пиратов. Не менее важно и
многое другое. Для чего вы переоделись индейцем? Откуда вы знаете Токеа?
Об этом нам тоже доложат в вашем штабе?
- Капитан, я не могу говорить об этом, - покраснев, сказал юноша. -
Не имею права. Я дал честное слово.
- Согласно вашим утверждениям, вы - мичман. А посему вам, как
человеку военному, должно быть понятно, что в подобных обстоятельствах не
будет приниматься во внимание данное вами честное слово. Вы играете с
огнем, Ходж, и потом вам придется винить во всем лишь себя самого. Наши
законы суровы и строги.
- И вы могли бы...
- Карает не человек, а закон, - сказал капитан Перси. - Если ваша
вина будет установлена, он покарает вас, будь вы хоть наследником
английского престола.
Он холодно кивнул на прощание юноше, и тот вышел из комнаты.
25
Мексиканцы не спеша направились к небольшому селению из полутора
десятков домов, которое мы, следуя обычаю этой страны, будем называть
городком. Его жители - трактирщики, ремесленники и лавочники -
обосновались тут, чтобы обслуживать моряков и иметь надежный, хотя не
всегда почтенный, источник дохода. Некоторые из них работали поденщиками
на окрестных плантациях. На пяти домах красовались вывески, указывающие на
то, что это трактиры. В один из них вошли мексиканцы и уселись за стол в
углу.
Прислушавшись к наречиям, доносившимся с разных сторон, можно было
подумать, будто все нации мира прислали сюда своих представителей. Возле
