Индеец уже собирался перелезть через ограждение, но тут к нему подбежали
два вышеупомянутых приятеля. Один из них немного замешкался, ибо
позаботился прежде всего о том, чтобы аккуратно поставить на землю бутылку
виски. Второй же накинулся на индейца. Тот с силой оттолкнул его, и бедный
пьянчуга, и без того едва державшийся на ногах, плюхнулся прямо в грязь.
- Стой, проклятый краснокожий! - заорал он, лежа в грязи. - А не то я
сверну тебе челюсть!
Индеец схватился за рукоятку боевого ножа и дерзко поглядел на
преследователей.
- Иди сюда, краснокожий! - закричал второй. - Будь я проклят, если не
заставлю тебя выпить за нашу победу!
Тем временем к ним подоспели остальные и с любопытством и удивлением
уставились на незнакомца. Вид у него и впрямь был весьма странный. Волосы
были старательно упрятаны под лисью шапку, но над верхней губой пробивался
светлый пушок. На нем были индейские куртка и мокасины, но этот наряд
дополняли штаны вполне цивилизованного человека. На щеках еще виднелись
следы раскраски, но руки были белые, хотя и с легким загаром. Впрочем,
последние сомнения разрешали его озорные голубые глаза.
- Полагаю, что вы уже довольно на меня нагляделись, - насмешливо и
чуть раздраженно сказал Джеймс Ходж.
Да, то был наш старый знакомый, молодой мичман, который, одолев
многие мили пути по лесам, через реки и болота, добрался наконец до
здешних мест.
- Черт побери! - после долгого молчания воскликнул один из зевак. -
Выходит, ты не индеец?
- Я - англичанин, - улыбнулся Джеймс.
- Англичанин! - эхом откликнулись десятка два голосов.
- Но что вас завело сюда? - спросил Джеймса человек в зеленом
камзоле.
- Ноги, - шутливо ответил юноша, но никто из окружающих его людей
даже не улыбнулся.
- Сударь! - сказал ему один пожилой горожанин. - Вы находитесь в
штате Луизиана. Перед вами граждане Соединенных Штатов. Человек, задавший
вам вопрос - наш констебль, и подобные шутки тут неуместны.
- Мы прибыли на корабле...
- На корабле! - снова повторили все собравшиеся.
Послышался глухой ропот.
До городка только что дошла весть о высадке английских войск и о
захвате ими американских канонерок на Миссисипи. И хотя поражение это было
весьма малым по сравнению с победами американцев на озерах Эри и Камплейн
и на море, все очень встревожились.
Отойдя в сторону, констебль о чем-то тихо заговорил с несколькими
ополченцами, то и дело подозрительно поглядывая на юношу. А потом подошел
к Джеймсу и сказал повелительным тоном:
- Сударь, у нас возникли в отношении вас некие подозрения, а посему
извольте следовать за мной.
- Кто вы такой, чтобы приказывать мне?
- Кто я, вы уже слышали. А все остальные - граждане Соединенных
Штатов, и наши страны, как вам должно быть известно, в настоящее время
пребывают в состоянии войны, - спокойно и с достоинством возразил
констебль.
- Что ж, я последую за вами. Надеюсь, что буду под вашей охраной.
- Вскоре вы получите возможность удостовериться в этом, - сухо
ответил констебль.
И все тотчас же направились обратно в город.
21
В те времена в Опелоузасе было всего-навсего двенадцать деревянных
домов, и лишь несколько из них были оштукатурены и выкрашены в зеленый
цвет. К таковым принадлежал и дом мирового судьи, как тут его называли,
сквайра.
Неожиданно изменившееся настроение толпы, похоже, не обещало Джеймсу
теплого приема со стороны представителя гражданской власти, с которым
юноше предстояло встретиться. Мрачноватая торжественность, с которой все
шествовали мимо обнесенных заборами палисадников, и подозрительные
взгляды, то и дело бросаемые на него ополченцами, свидетельствовали о
повороте событий, весьма неблагоприятном для него.
Вдруг впереди послышалась музыка. Две роты во что попало одетых
ополченцев важно вышагивали по улице по колено в грязи, а два музыканта
бойко наигрывали "Янки-дудль". При виде столь нелепого зрелища наш
англичанин поначалу остолбенел, а затем громко расхохотался. Однако никто
из сопровождающих его даже не улыбнулся. Людей все прибывало, и когда они
наконец подошли к дому сквайра, казалось, сюда сошлись все жители городка.
Констебль отворил дверь и пропустил Джеймса вперед. Охваченные
любопытством люди ринулись было следом, но тут констебль крикнул:
- Тихо! Сквайр завтракает!
И все мгновенно подались назад.
В доме остались лишь констебль и оба преследователя Джеймса.
- Милости прошу! Не желаете ли позавтракать с нами? - обратился к ним
пожилой мужчина весьма цветущего вида.
- Пожалуй, вот этому парню не мешало бы немного подкрепиться, -
сказал один из выпивох и плюхнулся в кресло.
- Присаживайтесь к столу, сударь, - сказал сквайр юноше, не поднимая
глаз от своей тарелки. - Берите все, что вам по вкусу. Эй, старуха,
принеси чашку!
Старуха, то есть хозяйка дома, налила гостю кофе, а ее дочь положила
перед ним на стол салфетку. Обе держались столь доброжелательно и учтиво,
что юноша сразу же проникся к ним симпатией. А когда хозяин повторил
приглашение, Джеймс поклонился и принялся за еду.
- Ну, а вы пока можете выпить, - сказал сквайр остальным, указав на
заставленный бутылками мадеры, портвейна и виски столик. Те не заставили
себя долго упрашивать и, наполнив бокалы, выпили сначала за здоровье
сквайра и его семейства, а потом и за здоровье Джеймса.
Хозяйка то и дело приветливо поглядывала на юношу, а две ее
миловидные дочери, казалось, и вовсе позабыли о макрели, лежащей перед
ними на тарелках. Один лишь сквайр как ни в чем ни бывало продолжал
неторопливо поглощать кушанья, ибо, судя по всему, был человеком
основательным и всякому делу отводил надлежащее время.
- Выборы уже закончились? - спросил он наконец.
- Нет, успел выступить с речью только мой брат, - ответил констебль и
недовольно покосился на Джеймса, который своим неожиданным появлением
лишил его брата половины слушателей.
После этого примерно еще на четверть часа в комнате воцарилось
молчание. Когда тарелки были убраны со стола, сквайр отворил дверь и
впустил ровно столько людей, сколько могло без излишней тесноты
поместиться тут.
- Итак, констебль, - важно произнес он, кладя на приставной столик
стопку бумаги и ставя чернильницу, - кто может мне обо всем рассказать?
- Вот эти двое, мистер Джой Драм и мистер Сэм Слеб. Они первыми
заметили этого молодого человека. А мистеру Драму удалось догнать и
задержать его.
Почтенный мистер Драм, столь лестно охарактеризованный констеблем,
вынул изо рта огромный комок жевательного табаку и, швырнув его в камин,
приступил к рассказу о подозрительном незнакомце, пытавшемся улизнуть от
них.
Затем мистер Слеб тоже выплюнул изо рта табак и, едва ворочая языком,
подтвердил слова приятеля.
- Сэм, - укоризненно сказал сквайр, - вы опять напились в стельку. А
ведь вчера, когда я вытащил вас из болота, вы дали мне честное слово в
ближайшие шесть недель даже не глядеть на виски.
- И я сдержал его, черт побери! Можете спросить Джоя, я пил, закрыв
глаза.
- Прекратите ругаться, а не то вам не поздоровится, - прикрикнул на
него сквайр.
- Мне не поздоровится? - усмехнулся Сэм. - А пулю в брюхо не желаете
получить?
- Потише, Сэм! Меня все равно не запугать!
Констебль между тем тоже решил внести свою лепту в изложение событий,
но ему со всех сторон закричали:
- Помолчи, Дик! Ты пришел последним и ничего не видел!
- Ноя же констебль и имею право...
- Вот именно! Ты выполнил, что от тебя требовалось, а теперь не
встревай!
Лицо сквайра отразило сомнения человека, которому надлежит принять
решение огромной важности. Он явно не знал, как ему поступить с молодым
человеком, ибо, кроме довольного странного наряда, не видел в нем более
ничего подозрительного. Юноша держался спокойно и с достоинством,
временами он с любопытством оглядывал присутствующих, и тогда на его губах
появлялась легкая улыбка. Добрейший сквайр долго пребывал в задумчивости,
то и дело почесывая затылок. Наконец он изрек:
- Молодой человек, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Оправдание? Но я не знаю, в чем меня обвиняют.
- Вам уже было сказано, но, ежели угодно, могу повторить. Мистер
Драм, мистер Слеб и наш констебль полагают, что вы - шпион краснокожих.
Юноша хмуро поглядел на своих обвинителей, но на лице у него не
отразилось и тени смущения.
- Черт побери! Что за...
- Довольно! - резко оборвал его сквайр. - Вы находитесь в почтенном
доме и выбирайте выражения, когда разговариваете с американскими
гражданами. Вы не у себя в Англии. Если можете объяснить нам, кто вы такой
и для чего переоделись индейцем, говорите. Если нет, то я передам вас
военным властям. Итак, кто вы?
- Меня зовут Джеймс Ходж, я англичанин, мичман с фрегата "Доннерер".
- Ну, хорошо, - сказал сквайр, записав услышанное, - а как вы
оказались почти в трех сотнях миль от побережья? Может, ваш фрегат
"Летучий Голландец"?
- Нет, - улыбнулся Джеймс. - Наш капитан получил приказ обследовать
дельту Миссисипи. Он разрешил нескольким членам экипажа поохотиться на
черепах и насобирать устриц. Но тут нас захватили в плен пираты и увезли к
себе на остров. Ночью мне удалось бежать. О судьбе остальных я ничего не
знаю.
Когда юноша упомянул пиратов, уже много лет нарушавших покой на
побережье, все закричали:
- Эй, приятель, расскажи-ка нам про пиратов!
- А ну замолчите! - грозно приказал сквайр. - Некогда мне слушать
всякие байки. И что же было дальше? - спросил он юношу.
- Я бежал в лодке. Сильный юго-восточный ветер пригнал ее в
Мексиканский залив.
- И оттуда вам удалось добраться до нас? - с сомнением покачав
головой, спросил сквайр. - Но почему на вас индейский наряд?
- Я случайно наткнулся на селение индейцев, и они дали мне эту
одежду.
- И прямо от них вы отправились сюда?
- Именно так.
- Я, конечно, запишу то, что вы говорите, но должен предупредить, что
в ваш рассказ никто не поверит. Еще ни одному англичанину не удавалось
одолеть такой путь. Ведь там нет ни дорог, ни верстовых столбов. Из какого
племени были те индейцы?
- Этого я не могу сказать.
- Но вы знаете?
- Да, но ответить на ваш вопрос не имею права.
- Все это очень странно, - заметил сквайр. - И те индейцы вдруг взяли
и подарили вам одежду, которая стоит не менее десяти долларов? Молодой
человек, возможно, у вас в Англии с интересом выслушали бы столь
душещипательную историю, но, рассказывая подобные небылицы здесь, вы
ставите на карту собственную жизнь.
- Сударь, я прошу вас только об одном - поскорее сообщить обо мне
вашему главнокомандующему, - с улыбкой ответил юноша.
- Главнокомандующему? - переспросил сквайр. - Вам не стоит особенно
уповать на его милость. Знай вы нашего главнокомандующего поближе, вы не
стали бы к нему торопиться. Больше вам нечего добавить?
- Лишь то, что я сдался добровольно. Меня никто не ловил и не
задерживал. Да и мог ли меня задержать человек, который сам едва держится
на ногах?
- Что верно, то верно, - согласился мистер Драм. - Я и впрямь изрядно
нагрузился. Сквайр, отпустите этого парня! Одним шпионом больше, одним
меньше, какая разница. А что до краснокожих, так пусть только попробуют
сунуться к нам!
- А приказ генерала передавать военным властям любого подозрительного
