бесчисленных метеоритных ударов. Сколько их там накопилось за миллиард
лет?
Знаешь, Лори, я вспомнил, как впервые прилетел на Луну. Мне было
двенадцать лет, и я никак не мог осмыслить, что планета может выглядеть
так пустынно. Но Луна - просто цветущий сад по сравнению с этим
астероидом.
И пока я оглядывался вокруг, ко мне пришла уверенность: это именно то
место! В миллионный раз я проиграл в сознании последовательность кадров,
увидел равнину, на которую опустился корабль Высших, низкую гряду холмов,
выбоины от метеоритов... Все-все совпадало. Не хватало только розового
сияния на вершинах выщербленных скал - слабого света белого карлика.
Умирающее солнце бросало багровые блики на склоны холмов, но от этого
светлее не становилось. Звездный свет тоже не особенно помогал. Я включил
прожектор своего шлема.
Шлюпка Яны села примерно в километре от моей, ближе к холмам. Яна уже
выбралась и ждала меня. Я помахал ей рукой, она взмахнула обеими, я кивнул
и направился к ней. Первый мой прыжок покрыл расстояние метров в двадцать.
В наушниках раздался голос Людвига:
- Не забывай о силе тяжести.
Значит, с корабля наблюдают за нами. Я посмотрел вверх, отсалютовал
начальству и пошел, на сей раз медленно и осторожно переставляя ноги. На
этом камешке такая маленькая сила тяжести, что одного хорошего толчка,
пожалуй, будет достаточно, чтобы выбросить меня на пару километров в
космос. Походкой уважающего себя джентльмена я добрался до Яны, мы
стукнулись шлемами в знак приветствия.
А потом вместе отправились к холмам.
Она несла портативный эхолот, я - нейтринный магнитометр (как мне
только удается выговорить это слово?). Мы остановились в чашеобразной
выемке посреди равнины и занялись оборудованием. Разворачивая эхолот, мы
медленно посылали звук низкой дугой вдоль горизонта. Звуковые волны
отражались от склонов холмов, а потом на экране вспыхнула сдвоенная линия
- пустота, пещера.
Мы тщательно записали координаты, собрали хозяйство и пошли в том
направлении. Я избавлю тебя от традиционных рассказов, как кровь шумела в
ушах, и перечисления всех понимающих взглядов, которыми мы обменялись.
Скажу просто, что мы с Яной были до крайности возбуждены, дрожащими лапами
врубили магнитометр и стали сканировать поверхность холма. В тот миг,
когда я навел прибор на точку, где должна была располагаться пещера,
стрелка дрогнула и перепрыгнула на голубую часть панели. Металл!
- Это она, - спокойно сказал я тем, кто на корабле. - Мы нашли сейф.
- Откуда вы знаете? - спросил доктор Шейн.
- В этой части холма - пустота. Аппарат показывает слои различной
плотности... - ответил я. - Высшие, наверное, завалили дверь сейфа
обломками камней. Тут слой скалы метровой толщины, а за ним здоровый кусок
какого-то металла.
- А за дверью что?
- Минуточку, - отозвался я, перенастраивая магнитометр.
Теперь луч нейтрино зондировал холм на четыре метра в глубину. Игла
не дрогнула, осталась в голубой части панели. Принтер заурчал и начал
выдавать на бумагу изображение внутренности сейфа. Черно-белое, нечеткое,
обрывки, наползающие друг на друга тени, но многое можно разобрать. Я,
например, разобрал. Две задние стены, темные на темном фоне, заставленные
всякой непонятной механикой, боковые стены. Вообще, форма комнаты мне
что-то напоминала, ах да, шар тоже делил свою сферу-экран на шесть полос.
А посредине комнаты, на полу, находился какой-то темный, явно
металлический предмет.
Робот.
"Волосы встали у него дыбом от изумления и испуга" - стандартная
фраза из старинного романа ужасов. Я раньше не мог понять, как это волосы
самостоятельно шевелятся и встают дыбом - там же мускулов нет. Сейчас я
прекрасно это понимаю. Мои волосы действительно встали дыбом, все вместе и
каждый в отдельности. Я видел фильм, снятый миллиард лет назад, о том, как
построили этот сейф. Я видел, как робот Высших усаживался на каменный пол.
Миллиард лет назад! На Земле в те времена царили трилобиты и моллюски. И
вот я стою на каменистой равнине, нацелив луч нейтрино на внутренности
сейфа, и вижу, что робот все еще сидит на месте... и Лори, от этого
зрелища захватывало дух.
Я описал оставшимся на корабле то, что выдал мне сканер. В мои
наушники глухо ударила волна радостных криков и неразборчивых
поздравлений.
- Не трогайтесь с места, - крикнул доктор Шейн. - Не отходите! Мы
спускаемся.
Корабль в мгновение ока сорвался с круговой орбиты и пошел по
входному коридору. Людвиг мастерски посадил планетолет. Старое корыто
вовремя затормозило и мягко опустилось на равнине. Я даже не ощутил
толчка. Потом открылись все люки, из них хлынули археологи и мы во второй
раз за эту экспедицию продемонстрировали массовое помешательство -
устроили веселый хоровод вокруг бедного, ни в чем не повинного
магнитометра.
Теперь нам оставалось только откопать сейф. И больше ничего.
30 ДЕКАБРЯ
Прошло три дня с тех пор, как мы нашли сейф, и все еще пытаемся
открыть его.
Мы без труда ликвидировали кучу камней, которой была завалена дверь.
Келли взяла свою лопату и прорыла нору до самой двери, а Миррик клыками
расшатывал и вытаскивал камни. Эта парочка потратила шесть часов на то,
чтобы очистить от мусора всю дверь, а сооружение сие в длину имеет четыре
метра, а в высоту семь, а в толщину же, по данным сканера, около метра.
Высшие не были достаточно любезны, чтобы сделать в ней замочную скважину,
что, в общем, несущественно, поскольку у нас все равно нет при себе ключа.
Мы не решаемся взрывать, ибо внутри слишком много ценных предметов. И
у нас нет достаточно мощного лазера, чтобы пробиться через метровый слой
довольно прочного металла. На борту имеется вполне приличная лебедка, и
этим утром мы попробовали пустить ее в ход: магнитными защелками
прикрепили к двери несколько кабелей, намотали их на барабан лебедки и
врубили машину. Дверь даже не дрогнула, и нам пришлось отступить из
опасения, что кабели не выдержат напряжения и лопнут. Старина 408б всю
вторую половину дня проторчал под дверью, изучая крепления. Он полагает,
что нужно вытащить прут из петель и просто снять дверь. Но этих самых
петель метров пять, а прут, по всей видимости, весит пару тонн. Более
того, дверь поставили миллиард лет назад. Конечно, это астероид - ни воды,
ни воздуха, ни коррозии, но за столько лет петля и прут могли просто
прирасти друг к другу намертво - теперь не оторвешь. Если это так, считай,
что мы здорово влипли. Утром посмотрим.
31 ДЕКАБРЯ
Довольно тоскливый и хлопотный день.
Если мы не сбились со счета, что более чем возможно, сегодня
последний день 2375 года. Но как-то не тянет праздновать Новый год после
того, что произошло днем.
Этим утром все бодро поднялись и отправились на смертный бой с
дверными петлями. Прежде чем заняться прутом, мы тщательно обнюхали его со
всех сторон. Просканировали от и до, измерили, построили голограмму,
компьютерную имитацию по всем срезам - в общем, вели себя так, словно
изучали нечто важное, что могло пострадать в результате раскопок. В
принципе, это стандартная процедура. Нельзя сказать, что наука
палеоархеология много из нее извлекла. Судя по всему, есть только один
толковый способ изготовления дверных петель - Высшие пользовались той же
системой, что и земляне, а также все остальные. Самым интересным
результатом исследования было установление полной банальности объекта.
После этого мы вытащили в поле самый мощный корабельный лазер, начали
резать и потратили несколько часов, чтобы рассечь петлю вдоль, - пять
метров все-таки. Наконец убрали лазер, слегка отогнули края разреза и
вытащили прут, потом приладили к двери магнитные защелки, намотали кабели
на барабан и начали тянуть понемногу.
Кабели зазвенели от напряжения, и все убрались подальше, не желая
оказаться в радиусе действия, если они, не приведи Господи, лопнут. Но
кабели держались. И дверь тоже. Капитан Людвиг сдвинул предохранитель, и
теперь лебедка тянула во все свои немыслимые лошадиные силы, но предмет их
приложения категорически отказывался вылезать из проема.
- А что произойдет, - спросило Стин Стин, - если лебедка притянет
корабль к двери, а не наоборот?
И это был правильный вопрос. Лебедка тянула так, что при здешней силе
тяжести вполне способна была сдвинуть корабль, а то и опрокинуть его.
Но дверь сдалась первой.
Она сдвинулась примерно на сантиметр с той стороны, где раньше
крепилась петля. Людвиг чем-то щелкнул на контрольной панели лебедки.
Дверь подалась еще на сантиметр. И еще. И еще два. И еще...
Людвиг до смерти боялся, да и все мы тоже, что дверь, полностью
освободившись, вылетит из проема, как камень из рогатки, наша замечательно
могучая лебедка притянет дверь к кораблю, прежде чем мы успеем ахнуть,
произойдет столкновение, и от нашего планетолета останется мокрое место.
Пальцы Людвига летали над панелью, он слегка напоминал мне
музыканта-виртуоза, укрощающего орган на межпланетном конкурсе.
И он все-таки сумел открыть дверь медленно и осторожно.
Теперь мы увидели, что из двери глубоко в склон холма уходит мощный
крепежный болт. Он сгибался по мере того, как лебедка перекашивала дверь
на сторону. Внезапно болт хрустнул и выскочил из каменной стены. Людвиг
мгновенно отключил лебедку и ослабил натяжение кабелей. Огромная дверь
выломилась из проема, качнулась и тяжело рухнула, открывая вход в пещеру.
Первым к образовавшемуся отверстию добрался 408б. Он вскарабкался на
упавшую дверь, остановился на какое-то мгновение, вглядываясь внутрь и
размахивая щупальцами от возбуждения. Это был поворотный пункт,
счастливейшая минута его жизни: специалист по палеотехнологии смотрел на
комнату, заполненную всякой механикой Высших, да еще находящейся в
прекрасном состоянии. Когда мы с Яной подбежали к двери, он восхищенно
всплеснул щупальцами и ринулся внутрь.
Откуда-то сверху, из-за карниза дверного проема, ударил ослепительно
яркий желтый луч. На мгновение вся пещера исчезла в пламени вспышки. Мы с
Яной неуверенно отступили назад, прикрывая руками глаза. Еще через
мгновение, когда мы решились опустить руки, свет уже погас. Он исчез. И с
ним исчез 408б. От него осталось только два обожженных щупальца у самого
входа в пещеру.
Я раньше никогда не видел смерти - я хочу сказать, настоящей смерти.
Однажды при мне произошел несчастный случай на стройке, пару раз я
оказывался свидетелем автомобильных катастроф, но каждый раз через
несколько минут приезжала морозилка, и пострадавшего увозили в больницу
для последующего ремонта и воскрешения. Такие штуки воспринимаются не как
смерть, а как довольно неприятный перерыв в существовании. Но 408б умер.
Он не воскреснет, мы не сумеем собрать разлетевшиеся атомы и вернуть его к
жизни. Его мастерство, знания, надежды - все, чем он был, исчезло... ушло.
Для человека, привыкшего воспринимать смерть как явление временное,
настоящая, подлинная гибель есть нечто ужасное, расшатывающее основы мира.
Все мы застыли маленькой группкой у входа в пещеру. Яна заплакала, я обнял
ее, чтобы утешить и успокоить, и понял, что мне самому хочется плакать, но
все-таки удержался. Миррик молился, Пилазинул раз двадцать отвинтил и
приставил свою правую руку, доктор Шейн тихо и монотонно ругался, у Стин
Стин, видимо, была истерика - его трясло. Лерой Чанг отвернулся от нас. Он
