плавучей повозке. Лабиринт находился в центре Южного Алханрола. Местность
была в основном низинная, с плодородной красной почвой в речной долине и
тощей, серой песчаной - вне ее, а по мере продвижения Валентина и его
отряда поселения становились все более редкими. Иногда здесь шел дождь, но
вода, казалось, тут же впитывалась в пористую землю. Климат был жаркий, и
иногда жара даже давила. День за днем проходили в монотонном движении.
Теперь такое путешествие было для Валентина полностью лишено магии и
таинственности - он с грустью вспомнил, как месяцами ехал по Зимролу в
элегантном фургоне Залзана Кавола. Тогда каждый день казался путешествием
в неизвестность, со свежими впечатлениями на каждом повороте, остановками
в удивительных городах, и всегда - возбуждение выступлений. А теперь? Все
для него делалось адъютантами и помощниками. Он снова становился принцем,
хотя и с очень скромным могуществом - всего лишь с сотней приверженцев - и
он вовсе не был уверен, что ему это нравится.
На второй неделе пути ландшафт резко изменился, стал грубым и
неровным, из сухой, глубоко изрезанной земли поднимались холмы с плоскими
черными вершинами. Из растений здесь были только чахлые кусты, темные,
искривленные, с мелкими восковыми листьями, а на более высоких склонах -
колючие заросли лунных кактусов, призрачно-белых, вдвое превышающих рост
человека. Маленькие длинноногие животные с рыжим мехом, и коротким пышным
хвостом шныряли вокруг и исчезали в норах при приближении каравана.
- Это начало пустыни Лабиринта, - сказал Делиамбер. - Скоро мы увидим
каменный город древних.
В своей прошлой жизни Валентин подходил к Лабиринту с другой стороны,
с северо-запада. Там тоже была пустыня и громадные руины города; но он
спускался с Замковой Горы на речном судне и проехал мимо всех этих мертвых
земель, окружавших Лабиринт, так что эта унылая отталкивающая земля была
для него новой. Сначала он находил ее захватывающе странной, особенно при
заходе солнца, когда безоблачное небо прочеркивалось гротескными полосами
яркой окраски, а сухая почва казалась металлической. Но через несколько
дней все это перестало ему нравиться, стало казаться тревожным,
угрожающим. Было что-то в резком воздухе пустыни, что действовало
неблагоприятно на его чувства. Он никогда не бывал в пустыне, потому что
их не было на Зимроле, да и нигде в хорошо обеспеченном водой Алханроле,
кроме этого пустого участка. Условия пустыни здесь имели что-то общее с
Суврейлом, который Валентин часто посещал во сне, и он не мог отогнать от
себя непонятное и иррациональное ощущение, что он едет на свидание с
Королем Снов.
- Вот развалины, - сказал Делиамбер. Сначала их было трудно отличить
от скал пустыни. Валентин видел только темные монолиты, как бы раскиданные
гигантской рукой по небольшому пространству в одну-две мили. Но постепенно
он начал различать формы: вот кусок стены, вот основание какого-то
циклопического дворца, а это, возможно, алтарь. Все было выстроено в
титанических масштабах, только отдельные группы развалин, наполовину
занесенные песком были обычными не выразительными сторожевыми заставами.
Валентин велел каравану остановиться у одних особенно широко
разбросанных развалин и с некоторыми спутниками провел осмотр. Он
осторожно притрагивался к камням, опасаясь, не совершает ли какого-нибудь
святотатства. Камни были холодные, гладкие, слегка инкрустированные
наросшим желтым лишайником.
- Это работа метаморфов? - спросил он.
Делиамбер пожал плечами.
- Мы думаем так, но точно никто не знает.
- Я слышал, - заметил адмирал Эйзенхарт, - что эти города построены
первыми человеческими поселенцами вскоре после их высадки на планету и
были разрушены в гражданскую войну, до того как Понтификс Дворн
организовал правительство.
- Записей, конечно, с тех времен не сохранилось, - сказал Делиамбер.
Эйзенхарт искоса взглянул на вруона.
- Значит, ты другого мнения?
- Я? Я вообще не имею мнения о событиях происходивших четырнадцать
тысяч лет назад. Я не так стар, как вы полагаете, адмирал.
Иерарх Лоривейд сказала сухо:
- Мне кажется маловероятным, чтобы первые поселенцы строились так
далеко от моря. И что они могли найти поблизости такие громадные каменные
плиты.
- Значит, ты думаешь, что это города метаморфов, - спросил Валентин.
- Метаморфы - дикари, они живут в джунглях и пляшут, чтобы вызвать
дождь, - сказал Эйзенхарт.
Лоривейд, недовольная вмешательством адмирала, ответила Валентину с
явным раздражением:
Я думаю, что это вполне возможно. - И добавила, обращаясь к адмиралу.
- Не дикари, адмирал, а изгнанники. Они вполне могли упасть с более
высокого состояния.
- Вернее сказать - были скинуты, - заметила Карабелла.
Валентин сказал:
- Правительство должно бы организовать изучение этих руин, а может,
это уже было сделано. Нам нужно узнать как можно больше о дочеловеческих
цивилизациях Маджипура, и если это место метаморфов, их следует взять под
охрану.
- Развалины не нуждаются в другой охране, кроме той, которую уже
имеют, - внезапно донесся незнакомый голос.
Валентин, вздрогнув, обернулся. Из-за монолита возникла странная
фигура - тощий, почти бесплотный человек лет шестидесяти-семидесяти, с
горящими злобой глазами и тонким, широким явно беззубым ртом, искривленным
в насмешливой усмешке. Он был вооружен длинным узким мечом, а одежда его
целиком состояла из рыжего меха животных пустыни. На голове была шапка из
толстого хвостового меха. Он снял ее широким жестом и низко поклонился.
Когда он выпрямился, рука его легла на рукоять меча.
Валентин вежливо спросил:
- И мы в присутствии одного из таких охранников?
- Не одного, - ответил тот, и из-за камней вышли еще с десяток таких
же фантастических типов, столь же костлявых, так же одетых в меховые
куртки и штаны и в таких же немыслимых шапках. У всех были мечи, и все,
казалось, готовы были пустить их в ход. Затем появилась вторая группа, как
бы материализовавшись из воздуха, а затем третья, большая - человек в
тридцать.
В отряде Валентина было одиннадцать душ, в основном, безоружных. Все
остальные остались в плавучих повозках в двухстах ярдах отсюда, на шоссе.
Пока они стояли тут, рассуждая о древней истории их окружили.
- По какому праву вы вторглись сюда? - спросил лидер.
Валентин услышал легкое покашливание Лизамон и увидел напряженную
позу Эйзенхарта. Он дал им знак успокоиться и спросил:
- Могу ли я узнать, кто ко мне обращается?
- Я герцог Насимонт из Вернок Грега, верховный лорд западных границ.
Вокруг меня ты видишь знатных людей моего герцогства, которые верно служат
мне.
Валентин не помнил провинции под названием Западные Границы и такого
герцога. Может, он подзабыл географию? Нет, не настолько же. Однако он
решил не шутить с герцогом Насимонтом, а торжественно сказал:
- Мы не собирались вторгаться, ваша милость, проходя через ваши
владения. Мы - путешественники, едем в Лабиринт, у нас дела к Понтификсу,
а здесь, кажется, наиболее прямая дорога от Треймона.
- Верно. Но для вас лучше было бы ехать к Понтификсу дорогой менее
прямой.
- Не докучай нам, - внезапно рявкнула Лизамон. - Знаешь ли ты, кто
перед тобой?
Валентин от досады щелкнул пальцами, чтобы великанша замолчала.
Насимонт мягко сказал:
- Это не имеет никакого значения. Будь он сам Лорд Валентин, он не
пройдет здесь легко. В сущности, любой пройдет легче, чем Лорд Валентин.
- У тебя какая-то ссора с Лордом Валентином? - спросил Валентин.
Бандит грубо захохотал.
- Корональ - мой самый главный враг.
- Ну, тогда ты восстаешь против всей цивилизации, потому что все
обязаны повиноваться короналю. Как ты можешь быть герцогом и не признавать
авторитета Короналя?
- Этого Короналя, - ответил Насимонт и перешел медленно пространство,
отделяющее его от Валентина, остановился, не снимая руки с меча. - На тебе
хорошая одежда. От тебя пахнет городским комфортом. Ты, наверное, богат,
живешь в большом доме где-нибудь на Горе, слуги исполняют каждое твое
желание. Что бы ты не сказал. А вот чтобы ты сказал, если в один
прекрасный день все это бы с тебя содрали? И по чьему-то капризу ты был
ввергнут в нищету.
- У меня был такой же опыт, - сказал Валентин.
- А теперь? у тебя целая кавалькада плавучих повозок, свита. Кто же
ты?
- Лорд Валентин, Корональ, - без колебаний ответил Валентин.
Глаза Насимонта сверкнули яростью. Казалось, он вот-вот вытащит свой
меч, но он сдержался и сказал:
- Да, ты такой же Корональ, как я герцог. Ну, Лорд Валентин, твоя
родня заплатит мне за мои потери. За то, что ты перешел зону развалин, с
тебя тысяча реалов.
- У нас нет такой суммы, - спокойно сказал Валентин.
- Тогда останешься с нами, пока твои лакеи не достанут денег. - Он
сделал знак своим людям. - Хватайте его и свяжите. Одного отпустим -
вруона, он будет посланником. Ей, вруон скажешь там, в повозках, что мы
задержим этих, пока не уплатят тысячу реалов. Будем ждать месяц. А если ты
вернешься с ополчением вместо денег, то имей в виду, что мы знаем эти
холмы, а офицеры - нет. И вы не увидите своих друзей живыми.
- Подожди, - сказал Валентин, когда люди Насимонта шагнули вперед. -
Расскажи мне о своей ссоре с Короналем.
Насимонт нахмурился.
- Он прошел через эту часть Алханрола в прошлом году, возвращаясь из
Зимрола. Я тогда жил в предгорьях горы Эберсинол, возле озера, выращивал
рикку, фиол и милай, и мои плантации были лучшими в провинции, потому что
шестнадцать поколений моей семьи выращивали это. Корональ и его отряд
остановился у меня, как у наиболее способного оказать им гостеприимство.
Он явился с сотнями прихлебателей и слуг, со множеством придворных - ртов
было столько, что они могли объесть половину континента. За это время от
одного Звездного дня до следующего они опустошили мои винные погреба,
устроили фестиваль в полях и вытоптали все посевы, спьяну подожгли мой
дом, разрушили плотину на озере и затопили поля. Они полностью разорили
меня ради своих развлечений, а затем уехали, даже не зная, что сделали со
мной, вернее не интересуясь этим.
Все остальное теперь у ростовщиков, а я живу в скалах Вернок Грег,
благодаря Лорду Валентину и его друзьям, это справедливо? Если ты хочешь
уйти из этих древних развалин, чужеземец, это будет стоить тебе тысячу
реалов. Хотя я задержал тебя не по злобе, а перережу тебе глотку так же
спокойно, как Лорд Валентин сломал мою плотину, если не принесут денег. -
Он обернулся и снова приказал: - Вяжите их!
Валентин глубоко вздохнул, закрыл глаза и, как учила его Леди, ввел
себя в сон бодрствование, в транс, который оживлял его обруч. И послал
свой разум в темную желчную душу Верховного Лорда Западных Границ и
затопил ее любовью.
Это потребовало всех его душевных сил. Он зашатался, положил руку на
плечо Карабеллы, черпая ее энергию и жизненную силу и посылая Насимонту.
Теперь он понимал, какую цену платил Слит за слепое жонглирование: это
вытягивало из него все жизненные силы.
Насимонт застыл на месте; его тело повернулось, глаза встретились со
взглядом Валентина. Валентин, не ослабляя, держал его душу и омывал ее
состраданием, пока железное негодование Насимонта не размягчилось и не
спало с него, как шелуха, и тогда Валентин влил в душу внезапно ставшего
уязвимым человека видение того, что произошло с Валентином в Тил-омоне
спрессовав все это в одну головокружительную точку света.
