Кроме этого, она разработала свою магию снов-посланий. Конечно, нельзя
было проверить народному мифу, что она каждую ночь прикасается к мозгам
миллиардов жителей, но было ясно, что ее спокойным духом смягчается и
облегчается мир. Аппаратура Короля Снов посылает прямые и специальные сны,
бичующие виновных и предупреждающих колеблющих, и послания Короля могут
быть жестокими. Но как тепло океана смягчает климат страны, так Леди
смягчает грубые силы управления на Маджипуре, и теология считает Леди
воплощением Божественной Матери. Теперь Валентин понял метафору о
разделении власти, которую изобрели ранние правители Маджипура.
Теперь он слушал с неослабевающим интересом. Он отбросил свое жадное
желание прыгать по террасам и решил научиться здесь большему.
На этой террасе Валентин был совсем одинок. Это было ново. Шанамир и
Виноркис не попадались - может, их уже послали на Террасу Зеркал? - а
остальные насколько ему было известно, остались позади. Больше всего ему
не хватало кипучей энергии Карабеллы и сардонической мудрости Делиамбера,
но другие тоже стали частью его души за долгое и тяжелое путешествие через
Зимрол, и не иметь их рядом было очень неуютно. Его время как жонглера,
казалось, давно миновало и никогда не вернется. Иногда в свободные минуты
он рвал плоды с деревьев и бросал их хорошими знакомыми приемами, чтобы
развлечь новичков и служителей. Один широкоплечий чернобородый мужчина по
имени Фарсел, особенно внимательно следил за жонглированием Валентина.
- Где ты научился этому искусству? - спросил он.
- В Пидруде, - ответил Валентин. - Я был в труппе жонглеров.
- Хорошая, верно, была жизнь.
- Да, - сказал Валентин, вспоминая возбуждение выступления перед
темнолицым Лордом Валентином на арене в Пидруде, на широких подмостках
Постоянного Цирка в Долорне и прочие незабываемые сцены прошлого.
- Этому можно научиться, - спросил Фарсел, - или это природный дар?
- Любой научится, если у него быстрый глаз и умение сосредоточиться.
Я учился всего две недели в прошлом году в Пидруде.
- Ври! Наверняка всю жизнь жонглировал!
- До прошлого года - нет.
- Тогда зачем же ты взялся за это? Валентин улыбнулся.
- Нужно было зарабатывать на жизнь, а в Пидруд на фестиваль Короналя
приехали странствующие жонглеры и им были нужны лишние руки. Они быстро
меня научили и я мог бы научить тебя.
- Думаешь, получится?
- Лови, - сказал Валентин и бросил чернобородому один из крепких
зеленых плодов, которыми жонглировал. - Перебрасывай его из руки в руку.
Пальцы держи свободно. Тебе надо усвоить несколько основных положений и
приемов, практиковаться в них, а потом...
- А чем ты занимался до жонглирования? - спросил Фарсел, перебрасывая
плод.
- Бродяжничал, - сказал Валентин. - Держи руки вот так...
Он с полчаса тренировал Фарсела, как Карабелла и Слит тренировали его
самого в Пидруде. У Фарсела были быстрые руки и хорошие глаза, и научился
он быстро, хотя и не так молниеносно, как в свое время Валентин. Через
несколько дней он усвоил большую часть элементарных приемов и мог
жонглировать, хотя и не изящно. Он был весьма разговорчив и не закрывал
рта пока перебрасывал плод. Родился он по его словам в Ни-мойе, много лет
был торговцем в пилиплоке, недавно пережил духовный кризис, который ввел
его в смущение и затем послал в паломничество на Остров. Он рассказывал о
своей женитьбе, о своих надежных сыновьях, о том, как он выигрывал и
проигрывал за игорными столами целые состояния. И он хотел знать все о
Валентине, о его семье, о его склонностях, о причинах, приведших его к
Леди. Валентин отвечал на все его вопросы достаточно правдоподобно, а
более щекотливые ловко обходил, переключаясь на советы по искусству
жонглирования.
В конце второй недели работы, учебы, медитации, периодов свободного
времени, проводимого в жонглировании с Фарселом - устойчивый и постоянный
круг - Валентин вновь почувствовал неудержимое желание двигаться дальше.
Он не имел представления, сколько здесь террас - девять? девяносто? -
но если он будет тратить столько времени на каждую, он и за много лет не
дойдет до Леди. Как-то надо сократить процесс подъема.
Поддельные сны-вызовы, похоже, не срабатывают. Он попробовал
протащить свой сон о дрейфе в бассейне Силимейн здешней толковательнице,
но он не произвел на нее впечатления. Во время медитации, сна он пытался
достичь мозга Леди и умолять ее вызвать его, но и это оказалось
бесполезным.
Он спросил тех, кто сидел рядом с ним за обедом, давно ли они на этой
Террасе. Один сказал - два года, другой - восемь месяцев. Их это,
казалось, не тревожило.
- А ты? - спросил он Фарсела.
Тот ответил, что пришел за несколько дней до Валентина. В нем тоже не
чувствовалось нетерпения.
- Куда спешить? Мы везде служим Леди верно? Одна терраса так же
хороша, как и другая.
Кивнув, Валентин еле сдержал недовольство.
В конце третьей недели он вдруг увидел Виноркиса, идущего через поле,
где Валентин работал. Но расстояние было большим, и точной уверенности
Виноркис ли это у Валентина не было, к тому же он был в недосягаемости для
оклика. Но на следующий день, жонглируя с Фарселом возле бассейна, он
снова увидел Виноркиса на другой стороне площадки. Валентин извинился
перед партнером и прекратил тренировку. После стольких недель пребывания
вдали от своих спутников он был рад увидеть хотя бы хьорта.
- Значит, это все-таки ты проходил по полю? - спросил Валентин.
Виноркис кивнул.
- В последние дни я несколько раз видел тебя, Милорд. Но терраса так
велика, я никак не мог подойти ближе. Когда ты прибыл?
- Через неделю после тебя. Кто еще из наших здесь?
- Вроде бы никого, - ответил хьорт. - Был Шанамир, но ушел дальше.
Как вижу, ты не утратил своего умения жонглировать, Милорд. Кто твой
партнер?
- Человек из Пилиплока. Быстрые руки.
- И язык тоже?
Валентин нахмурился.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты говорил ему что-нибудь о своем прошлом или о будущем, Милорд?
- Конечно нет! - Валентин уставился на хьорта. - Нет, Виноркис! Как
могут быть шпионы Короналя на Острове Леди?
- А почему нет? Разве так трудно сюда проникнуть?
- Но почему ты подозреваешь...
- Прошлой ночью, после того, как я мельком увидел тебя на поле, я
пришел сюда и поспрашивал о тебе. Один из тех, с кем я разговаривал, был
твой новый друг, Милорд. Я спросил его, знает ли он тебя, и он тут же
начал допрашивать меня: друзья ли мы с тобой, знал ли я тебя в Пидруде,
почему мы пришли на Остров и так далее. Я не люблю, Милорд, когда чужаки
задают вопросы, особенно здесь, где учат держаться в стороне от других.
- Может, ты излишне подозрителен, Виноркис?
- Может быть. Но в любом случае остерегайся, Милорд.
- Я так и делаю. Он не узнал от меня ничего, кроме того, что уже
знал, а именно - о жонглировании.
- Может, он уже слишком много знает о тебе, - угрюмо сказал хьорт. Но
мы последим за ним, пока он следит за тобой.
Известие, что даже здесь он, возможно, находится под наблюдением,
расстроило Валентина. Здесь же святилище! Ах, если бы рядом были Слит и
Делиамбер! Шпион ведь может стать и убийцей, когда Валентин подойдет ближе
к Леди и таким образом окажется угрозой для узурпатора.
Но Валентину казалось, что он так и не подойдет ближе к Леди. Прошла
еще неделя по установленному порядку. Затем когда он уже готов был
уверовать, что останется на Террасе Начала до конца своих дней и что в
общем-то это не так и важно, его вызвали с поля и сказали, чтобы он
приготовился на Террасу Зеркал.
9
Третья терраса была головокружительно прекрасна. Блеск ее напомнил
Валентину Долорн. Она прислонилась к основанию Второго Утеса, Неприступной
вертикальной казавшейся абсолютным барьером против проникновения внутрь, а
когда солнце освещало западную сторону утеса, отраженный свет слепил глаза
и захватывал дух.
И там были зеркала - громадные, грубо вырезанные плиты полированного
черного камня, воткнутые краем в грунт вокруг террасы. Они сияли
внутренним светом. Валентин в первый раз критически взглянул на себя, ища
перемен, произведенных путешествий, какую-нибудь затуманенность того
теплового излучения, которое исходило от него, начиная с Пидруда, следы
усталости или потрясений. Но ничего такого он не увидел: знакомый
золотоволосый улыбающийся мужчина. И он приветственно махнул своему
отражению и дружески подмигнул ему. А через неделю вообще перестал
замечать его. Если бы ему приказали не обращать внимания на зеркала, он,
вероятно, жил бы в постоянном напряжении, невольно бросая на них взгляды и
тут же отводя его, но никто не сказал ему, для какой цели здесь зеркала и
как он должен относиться к ним, поэтому он вскоре просто забыл о них.
Зеркала, как он понял много позже были ключом к движению вперед на
Острове: эволюция духа изнутри, растущая способность отличать и
отбрасывать ненужное.
Здесь он был совсем одинок: ни Шанамира, ни Виноркиса, ни Фарсела.
Валентин внимательно пригляделся к чернобородому если бы тот и в самом
деле был шпионом, он, без сомнения, нашел бы возможность следовать за
Валентином с террасы на террасу. Но здесь он не появился.
Валентин пробыл на террасе Зеркал одиннадцать дней и отправился
дальше с пятью другими новичками на плавающих санях к краю Второго Утеса
на Террасу Посвящения.
Отсюда открывался великолепный вид на первые три террасы,
находившиеся далеко внизу. От Террасы Оценки видна была лишь узкая розовая
линия на фоне темной зелени леса, но большая Терраса Начала величественно
развертывалась на середине нижнего плато, а Терраса Зеркал прямо внизу
сверкала, как миллион ярких погребальных костров, в полуденном свете.
Теперь ему уже стало безразлично, насколько быстро он сможет
продвигаться. Время утратило свое значение. Он полностью вошел в здешний
ритм. Он работал на полях; слушал неторопливые лекции духовного обучения;
он проводил много времени в темном каменном здании - месте поклонения Леди
- и спрашивал, будет ли ему дарован ответ. Иногда он вспоминал, что
намеревался быстро пройти к сердцу Острова и к женщине, что живет там, но
теперь это имело для него мало значения. Он становился истинным
пилигримом.
За Террасой Посвящения находилась Терраса Цветов, за ней - Терраса
Преданности, а затем Терраса Окружения. Все они были на Втором Утесе, так
же, как и Терраса Восхождения - последняя ступень, с которой поднимались
на плато, где жила Леди. Каждая из террас, как начал понимать Валентин,
полностью окружала Остров, так что на них в любое время мог находиться
миллион почитателей, если не больше, но каждый пилигрим знал только
крошечный участок целого, пока шел к центру. Сколько трудов было положено,
чтобы выстроить все это! Сколько жизней было отдано целиком на служение
Леди! И каждый паломник шел в сфере молчания: здесь не заводили дружеских
отношений, не обменивались откровениями, не обнимались любовники. Фарсел
был единственным исключением из этого правила. Вообще это место
существовало как бы вне времени и в стороне от обычных ритуалов жизни.
В этой средней зоне Острова было меньше акцента за обучения, а больше
на тяжелую работу. Валентин знал, что, достигнув Третьего Утеса, он
присоединится к тем, кто фактически несет по всему миру работу Леди.
Теперь он понимал, что большая часть посланий излучает не сама Леди, а
