Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Сейфулина Л. Весь текст 175.83 Kb

Виринея

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16
тебе потише будут. Я вот гляжу, да думаю, что об грехе своем  ты  больше
шумишь, чем грешишь. Много трепалась-то?
   - Нет. С беженцем с одним, так на людях только со зла, а  к  себе  не
допущала. А с кузнецом, вот, правда. Только много я охальничала:  пьяная
на улице валялась и перед народом... нехорошо с мужиками  озоровала.  Да
ты что меня чисто поп на исповеди? Тьфу! И я-то  расслюнявилась...  Уби-
райся от меня, кобель ласковый! За тем же за делом ко мне, как и все,  а
с присловьем с каким. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Провались, окаянный,  хуже  всех
стервецов ты стервец!
   Шибко крутым подъемом от речки шла. Тяжести полных  ведер  не  чуяла.
Сердце колотилось в груди, и редкие у Вирки слезы глаза застлали.
   И ночью плакала.
 
   ---------------
   Анисья вернулась домой с побледневшим румянцем  и  непривычно  тихая.
Лошадь во дворе распрягла сама, покупки в избу  внесла.  Вирку  про  хо-
зяйство расспросила. И только тогда села на скамью у стола  и  подозвала
детей. Стала их обнимать, гладить и голосить с положенным причитаньем:
   - А и, деточки, сиротинушки, да и на кого же  спокинул  вас  родитель
ваш, светик ясный, Силантий Пахомович! Ой-й-ой-ошеньки, не ждала, не га-
дала, отколь и когда напала на сердечушко темна ночь. Голубь белый,  же-
ланный, соколик мой, дорогой супруг Силантий Пахомович!  Ходят  ноженьки
мои, глядят глазыньки, а к тебе не дойдут, не увидят тебя боле, не прис-
покоятся. Ушел от супруги от своей, ушел от родимых малых детушек,  ушел
и не будет назад. Залег в сыру землю-матушку, во чужом во далеком  месте
и на погосте не на нашинском. Накрепко залег, принакрылся землей, приза-
перся крестом, не встанет, не взглянет, не покричит боле, не  приластит-
ся. Отходили его резвы ноженьки,  отработали  рученьки,  отглядели  ясны
глазыньки. Ой, тошно мне, тошнехонько и немило глядеть  на  божий  свет!
Закрутите и мне в саван смертный белы рученьки, призакройте глаза, поло-
жите с им в землю-матушку. Не березынька в  поле  одинешенька  трясется,
качается, ветру жалится, а супруга твоя, вдова горькая,  о  земь  бьется
бедной своей головушкой, кричит, выкликает тебя, соколика, а твово голо-
са не дождется, не выпросит. Замолчал на век, упокоился...
   Долго голосила. В ярких цветистых словах, в заунывном вое, в обильных
слезах растворила скорбь, всю печаль и заботы вдовьей  жизни  высказала.
Бабы и избу набежали. Когда иссякли слезы и слова, Анисья подробно расс-
казала про смерть Силантьеву, про город, слухи про  войну.  Потом  тесто
для поминок ставить стала. Хлопотливо закружилась по избе.
   Виринея во дворе поила скот. Подумала о смерти Силантьевой:
   "Каждого ждет час, и никто не знает когда. Может, завтра вот я..."
   Вдруг необычайно отчетливо, будто по-новому услышала мычанье  коровы,
живую возню свиньи рядом в хлевушке, ощутила запах навоза и снега и свое
живое теплое тело. Черным холодным крылом в мозгу вдруг мысль:  как  же,
как же это? Сразу застынут жилы, остановится кровь, и уйдет все живое из
глаз? Будет мычать корова, будет ворошиться свинья, в свой  час  согреет
всех солнышко, а она, Вирка, будет лежать в земле.
   Сильный страх встряхнул дрожью все тело. Бросила ведро и на свет,  во
двор, быстро выбежала. Дышала так жадно, будто, правда, от смерти сейчас
высвободилась. И до конца дня ощущала ясно и радостно крепкое тело свое.
Думала ночью:
   "И скот, и люди, и трава, - все на земле на  смерть  родится,  ну  те
хоть думой не маются. А человек обо всем думает, из-за всего  старается,
что крепко, да надолго. И короток живой час у людей, а мы еще сами  себя
тревожим, неволим, сердечушко свое травим".
   Утром рано постучала в окно Павловой избы.
 
   X.
 
   Павел вошел в избу, как хмельной. На лице улыбка растерянная и глаза,
как пьяные. Вирка удивилась. Месяц доживала бок-о-бок  с  ним,  ни  разу
пьяным не видала. И от людей слышала: непьющий.
   - Ты что, Павел? Выпил, что ли, у кого?
   - Староста из волости вести такие привез, что все мужики, кто слыхал,
чисто пьяные. Царя отменили!..
   - Отмени-или? А как же? Другой, што ль, какой?
   - Вовсе отменили, совсем без царя живем.
   Вирка опустилась на скамью.
   - Ровно на шутки ты, Павел, не охоч...
   - Да никакие не шутки. Пакет староста  из  волости  привез.  За  учи-
тельницей послали, сейчас на сходе вычитывать будет! Никакого нет  царя!
Один отрекся, другой отказался, а глядеть - посшибали их всех. Завтра  в
город поеду, все хорошенько разузнаю...
   И вдруг добавил, будто, невольно в радости открылся:
   - Я-то знал... Ждали мы этого. Там в городе еще унюхали. Ну, здесь  с
двоими тишком разговаривали. А слушай, Вирка, мужики-то  не  испугались.
Право, я диву дался! Нисколько не испугались, сдивились только:  как  же
это, царя осилили?
   - Да у нас глухо, все одно под кем жить, а по другим деревням,  поди,
воют и боятся. Ты нашему народу, вот мне хоть лучше, не про царя  скажи,
а становой как? Останется? Нашенское-то начальство прежнее будет?
   - Да нет! Становой-то сбежал, а урядников в подполе сгребли.
   - Вре-ешь?!. Ну, вот это диво. Павел, это как же? Ну-к, где платок-то
мой? На сходе-то когда вычитывать станут?
   Народу в школу столько набралось, как никогда еще не  бывало.  Стояли
на окнах, в сенях, у школы густой толпой.
   Молоденькая белесая учительница слабым и дрожащим от волнения голосом
читала:
   - "... признали мы за благо отречься от престола государства Российс-
кого..."
   В толпу доносились неясно только обрывки  слов.  Мужики  задвигались.
Один крикнул:
   - Не слыхать! Не разбираем ничего. Мужшине отдай!
   И в толпе подхватили:
   - Пускай мужшина грамотный какой прочитает.
   - Ну, знамо дело! Какой у бабы голос! Только визгать может.  А  ятно,
громко где ей выговорить!
   - Да кабы еще деревенская. А у этой "ти-ти"...
   - Городской жидкий голосишко!
   - Айда, который у нас грамотный?
   - Солдатов, солдатов вперед! Где солдаты, они разберут!..
   - Да и то впереде. Где им теперь стоять, впереде и стоят.
   - Пущай Пашка Суслов. Он шибко грамотный.
   - Павел! Павел! И где Суслов-то?
   - Айда, вычитывай. Ну, от этого услышим, глотка широкая.
   Павел, приподняв плечи, со строгим лицом, зычно и отчетливо стал  чи-
тать запоздавшие в Акгыровку манифесты и газеты. Долго читал. Все  время
напряженная тишина стояла в классе. Плотной молчаливой стеной больше ча-
су стояли мужики и бабы. В такой тишине в церкви никогда не стояли. Рас-
ходились тоже необычно тихо, с приглушенным разговором.  Только  молодой
безбровый солдат с девичьим лицом перебегал от одной кучки людей к  дру-
гой и захлебывающимся голосом говорил:
   - Названье нижний чин отменяется. Теперь почетное  званье  -  солдат!
Нижний чин - нельзя! Какой тебе нижний? А хто верхний? Нету больше  ниж-
него! Э-эх, я в Романовку съездию. Энтот, Ковыршина  Алексей  Петровича,
сын в прапорщики вышел, в офицеры. Вместе на побывку в одном вагоне еха-
ли. Я ему говорю: "Степа, дай закурить". А он мне: "Я тебе не  Степа,  а
офицер теперь, а ты - нижний чин, дисциплины не знаешь".  При  всем  при
вагоне я как скраснел тогда! Нарочно съездию. А ну, скажи, мол, я теперь
хто? Нижний чин, ... твою мать, на-ко, мол, выкуси! Был  нижний  чин  да
весь кончился.
   В эту ночь Павел с Виркой долго не спали. У них была  общая  постель.
Тогда, как пришла жить к нему, спросил он ее, как спать укладываться со-
бирались.
   - Ну, как ты? Хозяйствовать только пришла, аль совсем, как  к  своему
мужику?
   Вирка помедлила ответом. Потом просто и тихо сказала:
   - А ничего. Поживем вместе и поспим вместе.  Только  нехорошо  как-то
перед Анюткой. Большая уж она.
   - Она уж спит.
   - Все одно нехорошо. Я вот девчонкой в первый раз, как мать  с  отцом
заприметила, с чего-то совестно и туго так дышать мне стало. А я  совсем
чужая, и слух про меня нехороший. Обидно ей  за  отца  будет.  Первые-то
обиды живучи. Погоди, приобыкнет малость ко мне.
   Но на ласку Виркину Анютка не поддавалась. Враждебными глазами за ней
следила. На вопросы Виркины или совсем не отвечала, или  бранью  отзыва-
лась. Когда увозил ее в город отец, она повернулась на дровнях и посмот-
рела на провожавшую их Вирку. Таким не детским ненавидящим взглядом пос-
мотрела, что у Вирки долго сердце щемило. И Анюткину детскую злобу,  как
самое больное, как кару за грех своей жизни, в сердце приняла.  Пятилет-
ний Семка и трехлеток Панька скоро привыкли цепляться за  ее  юбку,  как
раньше за мать цеплялись. Она их холила на диво другим бабам. Анисья при
встречах смеялась:
   - Мы и то толкуем, чтоб все вдовцы не женились, а гулену неродящую  в
матери детям наймали. Старательные попадают!
   Издевались над Виркой недолго. Словами зря не сорил Павел,  но  слова
знал веские. Оборвал одну, другую бабу, и притихли. У Вирки взгляд  спо-
койней стал. Но как-то точно сблекла она в тихости. Говорила мало и час-
то по-долгу задумывалась. С чего сердце в человеке такое несытое  живет?
Что ни подай, редкий, редкий раз взрадуется. А то все не то, все  недох-
ватка, горчит чем-то радость. Павел спокоен, на работу не ленив. Большой
грамотности человек. Оттого, хоть беден, а люди не помыкают им. Побаива-
ются. И Вирку жалеет. В ту первую ночь, как Анютка уехала, с  ним  спать
Вирка легла. Он так ласково с ней обошелся, что  Вирка  сдивилась.  Даже
Васька не смог бережно и как-то чудно с нехорошим  по-хорошему  подойти.
Словами Павел не нежил. Только и сказал тогда с горячим вздохом:  "Милка
ты моя!". А все же как-то, как с женой прошеной, моленой,  к  первому  к
нему в постель легшей, а не как с гуленой залапанной. Вирка и  обрадова-
лась и смутилась как-то. Смущенье радость съело. И с  того  самого  дня,
как виноватая. Будто чужую обряду надела тайком на  себя.  Увидят  -  со
стыдом, с поношеньем сдерут. От этого между Павлом и  Виркой  все  будто
что-то стоит. Обозлилась раз, взяла, напилась, как бывало. Пьяная  ночью
долго кричала:
   - Чего ты себя перед всеми, как царь, носишь? Думаешь, я не вижу. Ду-
маешь, больно я уж обрадела, что при себе  держишь?  Противна  мне  харя
твоя зазнаистая, повадка вся твоя тихая. Уйду завтра! Глядеть на тебя не
хочу.
   Он спокойно расстегнул ремень и погрозил ей:
   - Замолчи, а то выдеру, как собаку. Глядеть на пьяных  баб  не  могу,
блевать охота! Ложись на печку и больше не верещи. Отрезвеешь, тогда по-
говорим. Может, и сам выгоню.
   Голоса не повысил, но сурово и отчетливо сказал.  Глаза  встретились.
Светлые его глаза потемнели. Но не разгорелись жаром,  как  у  Вирки,  а
будто отвердели, без блеска сделались. И Вирка первая опустила свои.  На
утро долго маялась, собиралась уйти, но не ушла. А  Павел,  как  обычно,
говорил с ней, о чем дело говорить выходило. И ночью  в  первый  раз  на
плече у мужика Вирка плакала.
   - Я и сама не знаю, как мне с тобой жить... Вот когда так,  как  сей-
час, согласна ноги твои мыть, да воду эту пить. А когда тошно мне с  то-
бой, скушно, и убежала бы я от тебя, только бы не видеть.
   Он отозвался тихо:
   - Не мудри, да не дури. Живи и живи. Работу справляй, детей моих оби-
хаживай и об себе старайся. Ну, спать я хочу.  Хватит  разговаривать-то!
Сроду с бабами так не валандался. Спи!
   Так и жили. Будто дружно, а не вплотную. Долгих разговоров не  разго-
варивали. А ночью и вовсе. На поцелуи горяч и ласков, а на  слова  скуп.
Но сегодня, лежа рядом, долго проговорили. И Павел  больше,  чем  Вирка.
Про город, про царей нехорошее, что узнал в городе, рассказывал. Про всю
жизнь. Отчего трудный век человечий для бедного, для низкого на земле  и
совсем лих. О мужиках говорили. Вирка слушала его слова,  как  песню  на
близком, родном, но все же не на своем языке. Звуком, напевом трогает, а
слова не все поймешь. Оттого еще слушать и слова понять охота.  Но  днем
опять мало с ней разговаривал. Потом в город поехал и целых  две  недели
проездил. Прохарчился в городе. Пришлось овцу, которую было завели, про-
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама