сидят. По военной части я уже занялся, а по духовной что можно еще
сделать?
- Ну... войско наше мы само собой благословим. За этим не станет, -
заверил Артемисий. - Что еще? Ересь Отца Земного я года три назад проклял.
- Четыре с половиной, - подсказал ближний чин.
- Хм... - князь задумался. - Прокляни еще раз. Лишним не будет.
Теперь главное, зачем и звал. На ведьм, колдунов, шаманов лжебогов
языческих у тебя доносов много накопилось?
- Не много, но есть, - ответил ближний чин. - С ними строго по
особому указанию твоему поступлено.
- Ага. Посади там у себя двух-трех монахов непостриженных,
потолковей, и чтоб к утру разобрали все хоть вдоль, хоть наискось.
- Ой, князь! Грех тяжкий на себя берешь, на прислужников сил
богопротивных внимание свое оборачивая!
- Ну а хоть бы грех? Не первый раз.
- Так те я тебе отпустил, - кротко заметил Артемисий. - А на этот еще
не знаю, какова воля божья будет.
Князь усмехнулся.
- Я в указе об лихолетном оброке храмы особо выделил - вполовину
брать буду, если конечно не припрет. А остальные полностью платить станут.
Не по справедливости поступаю, тоже ведь грех? Так ты волю божью об них
обоих вопроси, разом.
- Вопрошу князь, вопрошу. Будем на милость Славы Праведной надеяться,
предел которой неизмерим в этом мире.
- Вот так. Ну и все, желаю здравия, - попрощался князь, и верхнесвят
отбыл. Когда его возок поворачивал с Чистой площади, толпы на ней уже не
было - чернели только перевернутые сани, да два посадских "храпаидола"
вели в управу под микитки щупленького человека - Скрал-Скраду попался на
десятой за этот поначалу удачный день краже. "Круглое число - дурацкое
число", - думал вор на ходу.
2
Утро следующего дня застало Андрея Щедроватого в Полацком подворье,
на своего рода ничейной полосе между жизнью мирской и духовной. Двое
непостриженных монахов, или попросту говоря полмонахов, сидящие перед ним
тоже были символом свободной ничейности, пользу от которой признавали как
князья, так и чины славабожные, но которая же зачастую доводила и тех и
других до белого каления. Князь Андрей даже как-то сочинил указную грамоту
об отмене "сего сословия несуразного", но до дела не дошло - в конце
концов мало кто из князей не проходил этой школы в юности сам, а
повзрослев не отдавал туда сыновей. И вот, князь сидел за широким сосновым
столом в одной из комнатенок, на столе был ящик с ячейками для бумаг, а по
бокам стояли два полмонаха, не то чтобы подобострастно, но услужить с
готовностью. Как обычно по утрам, князь был не в духе.
- Я же человечно объяснял, ерунды мне всякой не надо! Мне сильненьких
охота знать, а тут? - он наугад вытянул одну бумагу.
- А? Корова с наговору три дня бесовалась. Да белены она объелась, а
кот черный рядом ходил - молоко унюхал. Или вот, тоже. Болван
лжебогоподобный ночами по деревне ходит и горшки на заборах бьет. Девку
Фенисью, околдовав, озаботил по-бабьи. Кто эту дурость сразу не похерил? Я
бы его самого по-бабьи озаботил!
Один из стоящих сбоку - молодой, глаза с бессонной ночи красные,
заметил:
- Не все ерунда. А самая не ерунда вот тут, отдельной стопочкой.
Имеем в ней: двух бабок, что по воздуху летали принародно. Жрец лжебога
Громыки на храм праведный хулу изрек, и в тот же день по храму молния
била. Вор, три раза кряду из кандалов ушедший, оковы нетронутыми оставив,
барышник лошадиный - чтоб цену на базаре удержать два табуна по сорок
голов у соперника сглазил насмерть, и свидетели тому есть. И еще
леший-хохотун, в подвал пойман, содержится безвылазно.
- Тогда другое дело, - смягчился Андрей. - Два табуна насмерть? Это
конечно не три дня коровьей хвори. А вор - в бегах или что?
- Был в бегах. Вчерашнего дня поймался и для ради такого случая на
серебряную цепь посажен. Его бы из Воровской управы к тебе перевести от
соблазну, а то посадских сторожей не зря ведь храпаидолами кличут.
- Ладно, заберу. Теперь - как вас там?
Младший оказался Данисием, а старший Диаметрием, в полмонахах с
одного года значит. Древнеоливские имена очень не шли к их русым волосам и
простецким лицам.
- Ну вот, ты Диаметрий, дуй ко мне на служивое подворье, бери
десятков пять караулу и разгони их всех названых собрать, лучше добром, но
силой тоже можно. Только лешего не надо, пусть его сидит. Пока они
мотаться будут, провороши свою канцелярию заново - вдруг еще что отыщется.
Теперь ты, парень. Вора перетащи ко мне, оберегатель место в застенке
выделит. Поговори с ним там спокойно, авось поймет, воры обычно народ
мозговитый. Потом покопайся в книгах, поговори со стариками, еще там
чего-нибудь. Я сам со всеми этими залевоплечными делами до сих пор не
сильно знался, а теперь видать придется. Боюсь я Орды - во как, за любую
соломину схвачусь. Нужен мне в помощь человек знающий, но без плесени в
мозгах. Сумеешь - возвышу, не сумеешь... тут уж даже не я, сама жизнь
воздаст. Хотя на тебя глядючи, думаю что сумеешь. Или все же нет? Ты князю
Самаганскому брат что ли?
- Извини, князь заглавный, - с достоинством поклонился Данисий. -
Знаешь же, что полмонахам на такие вопросы отвечать не велено.
- Знаю, знаю. Но на Гирку Самаганского ты похож, а он уж больно
нетолковый. Ладно, сейчас плашку дам.
С этими словами князь вытащил из потайного кармана пачку зазубренных
медных пластинок, вгляделся в одному ему понятные знаки, выбрал две, и
нацарапав на каждой по несколько слов отдал непостриженным. Если бы князь
ошибся, и выбрал не те, то на месте назначения пластинка, вставленная в
специальное гнездо не вошла бы туда полностью, и принесшего сразу же бы
схватили и допросили, согласно приказанию оберегателя "не воздерживаясь".
Правда к чести князя надо заметить, что он в этих делах не ошибался еще ни
разу.
3
Прошла неделя. У Андрея Щедроватого забот хватало с утра и до
полуночи, но дел, обозванных "залевоплечными", он не забывал. Собранный
Диаметрием по уделам народ был сначала порассажен в кельи княжеской
темницы, но по мере более близкого знакомства князь одного за другим
переводил их на вольное положение, на гостиный двор - чернокнижники и
впрямь оказались мозговитыми. Никому не улыбалась жизнь под Ордою - по
всем станам, подвластным Отцу Земному днями и ночами горели на кострах
колдуны и ведьмы, большей частью конечно мнимые, но кому от этого легче?
Осечка вышла лишь с одной из бабулек: изругав князя непотребными словами,
она вытащила из рук остолбеневшего стражника бердыш и улетела верхом на
нем в окно. Спустя полчаса Данисий с полдесятком посадских нашел ее на
базаре, где она уже успела продать похищенное оружие и теперь насмерть
торговалась за метлу. Чтение книг и беседы со стариками втуне не пропали -
улизнуть по новой бабуле не удалось, и она была вновь представлена перед
князем. Он обрушил на нее ругани втрое, и вынес приговор:
- Гнать ее на все четыре, а старосте в деревне сказать, что я с нее
особое указание снимаю. Не надо мне такого добра.
Вечером того же дня, когда князь уже собирался уходить на жилую
половину, в трапезную вошел человек, который когда-то имел и имя, и лицо,
но с тех пор, как согласился стать княжьим оберегателем прятал и то и
другое. Его мягкий, сдержанный голос мог кого угодно заставить задуматься
о своей будущей судьбе, здесь и сам Андрей Щедроватый не был исключением,
и поэтому доверенные люди из Служивой управы контролировали каждый шаг
оберегателя. Тот об этом естественно знал, но обиды не выказывал, принимая
такое положение вещей как очевидно естественное.
- Князь...
- А, ты. До завтра никак не отложить?
- Никак.
- Вечно вот так - кои веки вечер свободный. Что за дело?
- Уши, князь.
Андрей обвел глазами слуг, буркнул негромко, но повелительно:
- Разбежались!
Приказ был поспешно выполнен, остался только глухонемой: во-первых он
не мог слышать команду, а во вторых имел дозволение присутствовать при
любых разговорах - обходиться совсем без прислуги князь не любил.
- Ну? Или в секретную пройдем?
- Сейчас можно и здесь. Сегодня пришел ко мне человек из братства. В
открытую пришел, с тобой говорить хочет, а со мной вот не очень.
- Понял. А вообще-то его заставить поговорить именно с тобой можно?
Не сейчас, а вообще?
Глаза оберегателя под маской блеснули.
- Не знаю князь. Сомнительно.
- Ладно, пусть идет. И извинись, что кормить не буду - этот ужин
скажи унесли, а новый готовить долго.
Пока оберегатель ходил, князь сделал две необходимых вещи: прилежно
положил на каждый угол трапезной полный праведный крест, а потом сунул за
голенище нож с серебряным лезвием. Остальные хитрости, могущие пригодиться
при подобного рода разговорах были готовы к действию постоянно.
Человек из братства вошел вслед за оберегателем почти такой же мягкой
походкой. Росту был человек среднего, одежка по среднему достатку, и лицо
тоже - не запоминающееся. Князь предложил сесть напротив, и человек сел,
заметив при этом:
- Я надеюсь, уважаемый, что необходимости дергать за рычаг справа от
тебя не возникнет. Тем более, что эта штука все равно не сработает.
- Как это не сработает? - обиделся князь, и протянув руку, дернул за
прибитую к столу подставку для солонки. Что-то скрипнуло, но кресло
осталось на месте.
- Колдовство? - строго спросил радушный хозяин.
- Зачем? Это приспособление настолько распространено среди мелких
властителей, что не знать способов его обхитрить просто стыдно. Маленький
клинышек - и всех делов. Смотри!
Человек встал, отошел вбок, пнул что-то ногой на полу. Кресло с
грохотом провалилось, донесся короткий крик, а в узорчатом паркете остался
зиять черный квадрат пустоты. "Мелких властителей, значит, - злобно
подумал князь. - Оберегателю за полгода вычту!". А человек, чуть постояв,
сел свободным движением на соседнюю лавку и начал:
- Итак, меня можно называть Антис, это конечно не настоящее имя, но
так проще. Я из Братства Поддерживающих Равновесие, и послан передать и
предложить следующее: Братству совсем не нравится бодрый марш Стальной
Орды по городам и землям. То есть это не значит, что нам очень симпатичны
были те, кто там правил до нее - в том числе и ты, но сейчас мелочи
побоку. Братство хочет помочь твоему княжеству в этой сшибке. У нас... -
монолог Антиса прервался. Из черного квадрата рядом показалось кое-как
повязанная голова подвальных дел мастера. Увидев князя он забормотал:
- Праведной славой княже, все в исправности было, а вот заело, я-то
полез, а меня и стукнуло...
Подвальному повезло, что у князя ничего под рукой не оказалось.
Андрей просто побагровел и рявкнул: "Сгинь!". Голова исчезла мгновенно, а
через несколько секунд злосчастное кресло поскрипывая вылезло обратно и
застыло, несколько перекосившись. Антис спросил:
- Я продолжаю?
- Погоди. Дай подумать. Тут пара вещей не вяжется. Во-первых ты уж
больно по-простецки смотришься для Братства. Я за ним кой-какие дела знаю,
и знание это мне дорогонько далось. А ты, друг - ногу на ногу, как в
трактире, этак любой портяночник плести сумеет.
- А, ты вот про что. Ну, это мигом.
Свет в трапезной зале померк. Пламя свечей вдруг стало зеленоватым и
почти невидимым, а все предметы засветились фиолетовым сиянием - князь
Андрей со страхом обнаружил, что он светится тоже - одежда посильней, а
