Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Фэнтези - Роман Светлов Весь текст 558.85 Kb

Прорицатель

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 7 8 9 10 11 12 13  14 15 16 17 18 19 20 ... 48
вежливо, трогательно.
     Ненависти  хватило  ненадолго.  На  следующий   день   Калхас   опять
почувствовал зуд в душе - он не сделал чего-то важного,  он  всегда  будет
жалеть об этом.
     Аркадянин обратил внимание, что после первой встречи с  Гиртеадой  он
предается воздержанию. До этого Дотим - костлявый, безухий, но  неутомимый
мантинейский бык - неоднократно таскал его к местным жрицам любви.  Теперь
же пастух отвечал на  предложения  наемника  отказами.  Калхаса  перестало
тянуть к женщинам, словно его естество заснуло осенью  вместе  со  здешней
землей. Обеспокоенный открытием, пастух решил преодолеть свое равнодушие к
женским животам. Он отправился к Дотиму, и мантинейский  бык,  никогда  не
отказывавшийся составить компанию в  таком  деле,  пообещал,  что  вечером
зайдет за пастухом.
     Вечером они сидели в доме у  самого  услужливого  местного  сводника,
сирийца по имени Газария. Здесь не было ничего кроме грудами наваленных на
полу ковров, да большой миски с дешевым аскрийским вином, из которой Дотим
с Калхасом по очереди черпали плоской глиняной чашкой. Пить  из  нее  было
неудобно, вино стекало по подбородкам, капало на живот, но Дотим  говорил,
что так и нужно, что  вино,  сохнущее  на  подбородке  только  возбуждает.
Газария отлучился из дома, ибо наемник  приказал  ему  привести  девок  со
всего Тарса и пообещал, что плата будет щедрой.
     - Ух-х, что мы тут будем делать! - восторженно шепелявил Дотим. Мысль
о предстоящем, похоже, пьянила его больше, чем вино. - Нет, ты подумай, на
каждого из нас придется штуки по три: я сказал Газарии, чтобы меньше шести
он не приводил. Вот  как!  Это  будет  потяжелее,  чем  брать  Танаф,  да?
Га-га-га!
     Необычайно довольный своей затеей, наемник хохотал,  а  Калхас  молча
тянул вино, ожидая, когда оно заглушит привычное беспокойство.
     Вскоре появился Газария. Физиономия у сводника была крайне виноватой.
     - Что такое? - грозно спросил Дотим.
     - Пять. Я привел только пятерых.
     - И все? - рявкнул наемник.
     - Должны прийти еще трое, - торопливо добавил сириец. - Им передадут,
они явятся сюда, но попозже...
     - Ладно, - смилостивился Дотим. - Гони этих.
     Газария выскочил из комнаты и затолкнул в нее  пятерых  голых  девиц.
Хихикая и кокетливо прикрывая рукой срам, те мялись у дверей,  пока  Дотим
придирчиво рассматривал их.
     - Эту знаю. Сносна. Вот тех двух девок  тоже,  -  сказал  он,  пихнув
локтем Калхаса и неожиданно завопил: - Эй, Газария!
     - Что такое? - выглянул из-за дверей сириец.
     - Откуда ты их привел?
     - Не... не понимаю, - испуганно заморгал сводник.
     - Безобразие! Посмотри на них, Калхас!
     Пастух в недоумении пожал плечами. Обычные уличные шлюхи. Молодые, но
уже изрядно помятые бесчисленными мужскими руками.  Они  казались  ему  на
одно лицо.
     - Я  знаю,  откуда  ты  их  привел!  -  продолжал  возмущаться  вождь
наемников. - Я все знаю про тебя: ты держишь на заднем дворе свиней. Зачем
ты заставил этих девок бродить по навозу?
     - Опомнись, Дотим! Клянусь Баалом! Какой навоз? - запричитал хозяин.
     - Ты посмотри на их пятки! Ну-ка, милые, поднимите ноги! Переведи им,
Газария, пусть поднимут!
     Света в комнате было не слишком много, но  Калхас  не  глядя  мог  бы
сказать, что девицы грязны как грязны все  местные  потаскухи.  Пастух  не
видел здесь ничего удивительного, поэтому он с любопытством  посмотрел  на
Дотима: с чего это тот завел разговор о свиньях?
     - Видишь? Или ты думаешь, что я буду  щекотать  такие  черные  пятки?
Чтобы потом выковыривать из-под ногтей навоз? Ну уж нет! Тащи  сюда  самую
большую свою лохань. И грей воду, много воды...
     Вскоре  посреди   комнаты   был   водружен   чан,   который   Газария
собственноручно до половины наполнил горячей водой.
     - Другое дело, хозяин! Ну, Калхас, пошли: пора загонять этих  чумазых
тварей в лохань. Пусть они узнают, как моются в Аркадии.
     Он со вкусом шлепнул по ягодицам ближайшую девку.  Та  взвизгнула  и,
тараторя что-то по своему, полезла в воду.
     Калхас скинул хитон. С его мужской природой ничего не  случилось.  Он
схватил под колени сразу двух девиц и повалил их в чан.


     По лицу пастуха стекала холодная влага. Опять  шел  дождь,  прямой  и
тяжелый. В предрассветных сумерках  он  казался  серой,  чуть  колышущейся
пеленой.
     Калхас сидел на камне, ноги его по щиколотку были в  луже.  Спиной  и
затылком он опирался на твердую,  шершавую  стену,  по  которой  струились
ручейки воды. Было зябко. Калхас  поежился  и  тут  же  почувствовал,  что
промок до нитки. Стиснув зубы, он заставил себя подняться на ноги. Суставы
ломило так, словно он целые сутки  занимался  тяжелым  физическим  трудом.
Болели виски и затылок,  рот  пересох  и  казался  наполненным  зловонием.
Калхас открыл его и, запрокинув голову, ловил губами струйки дождя.  Потом
прополоскал рот и с усилием сплюнул. Место казалось  знакомым,  но  прошло
некоторое время, прежде  чем  он  вспомнил,  что  находится  около  стены,
ограждающей сад Софии. Понемногу стали всплывать картины прошлого  вечера.
Сладострастный беззубый рот Дотима, в который одна из девиц вливает  вино.
Безумные скачки в чане, перемежаемые безумными скачками на влажных коврах.
Потные руки, перетаскивающие его  с  одного  женского  живота  на  другой.
Кислое аскрийское вино, от воспоминания  о  котором  желудок  подступал  к
горлу. Он слишком много пил и слишком усердно изображал из себя сатира. Но
почему он оказался здесь?
     Калхас не знал, когда ушел  от  Газарии  и  почему  пришел  сюда.  Он
посмотрел на свои руки. Ладони распухли, словно он колотил ими по  чему-то
твердому.  Неподалеку  находились  ворота,  в  которые  заходили   они   с
Иеронимом. Калхас подошел к ним  и  сообразил,  что  стучал  сюда,  причем
стучал отчаянно. Ему не открыли - то ли не слышали из-за шума дождя, то ли
побоялись. "Скорее побоялись", - подумал Калхас, вспомнив Сопатра.  Однако
что заставило его так рваться к Софии?
     Недоуменно пожав плечами, он хотел было вернуться в дом сводника,  но
откуда-то снизу вновь начало подниматься смутное беспокойство. Чего же  он
не сделал?
     Гиртеада! Он должен был увидеть ее! Это и заставило его бежать  сюда,
стучаться в ворота. Одна мысль о возвращении к  Газарии  вызывала  чувство
омерзения. С удивительной  ясностью  Калхас  понял,  что  больше  туда  не
пойдет. Его место - здесь, боги накажут его за новую  попытку  переступить
через себя.
     Пастуха охватила уверенность, что сейчас он увидит  Гиртеаду.  Словно
он пророчествовал самому себе. Только нужно быстро попасть внутрь  сада  и
добраться до беседки. Калхас отошел на несколько десятков шагов от ворот и
без труда взобрался на стену. Оседлав ее, он попытался увидеть, нет  ли  в
саду собак. Но даже если Сопатр и выпускал их  на  ночь,  этим  утром  они
сидели в своих будках, не высовывая наружу и носа.
     Одна  из  яблонь  окатила  его  потоками  воды,  и  Калхас  замер  на
мгновение, испугавшись, что выдал  себя  неосторожным  движением.  Но  сад
молчал и молчал дом, погруженный в сладкий утренний сон.
     Беседка была пуста. Калхас выжал на ее пороге края своего  гиматия  и
уселся на ложе Софии. По беседке гулял сквозняк; от него Калхасу стало еще
холоднее. На одном из лож стояла баночка с притиранием - Калхас догадался,
что именно за этим прибежит сюда Гиртеада. Однако  его  уже  начинал  быть
озноб, когда он услышал легкий плеск шагов.
     В дверном  проеме  появилась  легкая  фигурка,  укутанная  в  тяжелую
войлочную накидку. Девушка откинула с головы  капюшон  и,  увидев  посреди
беседки мужчину, растерянно сделала шаг назад.
     - Это я, Гиртеада, -  торопливо  подал  голос  аркадянин.  -  Это  я,
Калхас.
     - Калхас? - удивленно повторила девушка и отошла от двери,  чтобы  не
загораживать свет. - Да. Это ты. Зачем ты здесь?
     На ее лице все еще было написано удивление, но в глазах  смешались  и
страх, и улыбка - его появление было для нее знаком чего-то очень важного.
     Калхас молчал, глядя на Гиртеаду. Уста  его  остались  немы  и  когда
девушка повторила вопрос. Он забыл о боли в голове и суставах, о холоде, о
бессонной ночи. Он забыл о самом  себе,  весь  обратившись  в  созерцание.
Черные волосы, черные  глаза,  нежный  подбородок.  Почему  раньше  он  не
замечал,  какой  у  нее  нежный   подбородок?   И   какие   нежные   руки,
поддерживающие тяжелую накидку! И еще  он  не  замечал  белизну  кожи,  не
безжизненность ее, а чистоту. Лицо, обрамленное пышными прядями,  казалось
островком снега посреди буйных, черных вешних вод. Калхасу  в  тот  момент
было достаточно любой новой черточки, подмеченной у девушки. Он сидел бы и
радовался ей целую вечность, но Гиртеада вновь, уже настойчиво спросила:
     - Зачем ты здесь?
     - Чтобы увидеть тебя, - прямо ответил Калхас.
     - Меня? - Калхасу показалось, что ее глаза улыбнулись. - Но зачем  ты
хочешь меня видеть?
     - Ты... Я хочу успокоиться. Я уже  много  дней  не  могу  найти  себе
места. Мне казалось, что когда я буду на тебя смотреть,  это  беспокойство
исчезнет...
     Губы у Гиртеады дрогнули.
     - И оно исчезло?
     - Да. Когда я смотрел. Но ты стала спрашивать и  меня  опять  колотит
дрожь.
     - Просто ты вымок до нитки. - Девушка  подошла  к  нему  и  коснулась
пальцами волос. Калхас потянулся за ее рукой, но заставил себя вновь сесть
на ложе. - У тебя жалобные глаза. Ты промок и, по-моему, не спал всю ночь.
Не смотри жалобно, я рада, что ты хочешь меня видеть  и,  если  честно,  я
ждала, что ты появишься. Честное слово, я знала, что ты придешь. Знала уже
в первый раз, когда Мегисто читала стихи. Ты помнишь?
     Калхас кивнул, не сводя с нее глаз.
     - Правда вначале я подумала, что ты восхищен Мегисто - ведь она такая
красавица!
     Калхас отчаянно замотал головой.
     - Да. Я тоже поняла, что ты захочешь увидеть меня. И я испугалась. До
сих пор боюсь этого, рада тебе и очень боюсь.
     - Но почему?
     - Не знаю, - девушка устало опустилась на одно из лож. -  Все  видят,
что ты - человек странный и необычный. После того, как  Иероним  в  первый
раз приводил тебя, мы только об этом и  говорили.  Всякие  слухи  ходят  в
городе про стратега, в том  числе  судачат  о  каком-то  чародее,  который
появился рядом с ним. А ты очень похож на такого.
     - Глупости, - возразил Калхас. - Я не чародей. Просто...  иногда  даю
советы - и все.
     - Я не знаю... Может, ты и не чародей, но ты очень странный  человек.
На тебя смотреть интересно... и страшно. Кажется, что ты  в  любой  момент
скинешь свое лицо и превратишься в кого-то другого.
     - Глупости! Что ты придумала себе!
     - Нет, это так, - упрямо повторила  Гиртеада  и  опустила  взгляд.  -
Когда ты пришел  во  второй  раз,  все  это  почувствовали,  но  только  я
испугалась по-настоящему, ибо  догадалась,  что  ты  пришел  ко  мне...  -
Неожиданно она взглянула ему прямо в глаза. - Ты ведь хочешь  увести  меня
отсюда?
     - Да, - сказал Калхас с такой убежденностью, словно все  время  думал
об этом.
     - Один купец уже пытался свататься  ко  мне  -  София  отказала,  она
говорила, что я слишком молода. Но тогда мне было просто любопытно, теперь
же - страшно... Постой! - вдруг встрепенулась она: - Я же случайно  пришла
сюда. Как ты узнал?
     - Просто узнал и все, - пожал плечами Калхас.  -  Ты  хотела  забрать
это? - указал он на баночку с притираниями.
     - Да. Хозяйка, наверное, уже удивлена, почему меня  нет.  Сейчас  она
пошлет кого-нибудь сюда...  -  девушка  встревоженно  вскочила  с  ложа  и
подошла к входу. - Она кликнет собак.  Ночью  здесь  бродят  собаки...  не
понимаю, как ты сумел пробраться в беседку?
     - Хорошо, я ухожу. - Калхас подошел к Гиртеаде, осторожно взял обеими
руками ее волосы и на мгновение погрузился лицом в них как в воду. От  них
пахло корицей и  еще  чем-то  нежным,  мягким,  словно  молоко  кормилицы.
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 7 8 9 10 11 12 13  14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама